В августе же, когда минуло уже полгода после рождения Розы, Гермиона и Люциус получили приглашение на большое торжество, намечающееся по случаю двадцатишестилетия Джинни. На празднике ожидалось большое количество гостей — всё многочисленное семейство Уизли, коллеги и друзья Гарри из министерства и ещё целый ряд совсем неизвестных Гермионе людей, а потому, отмечать этот праздник чета Поттеров, решила не в Годриковой впадине. Для этого события они арендовали большой зал в баре «Дохлый Пожиратель» в Лютном переулке, адрес которого и был обозначен в пригласительных открытках.

Гермиона знала, что Люциус отнёсся к этому приглашению скептически. Несмотря на то, что их отношения с семьей Уизли за последнее время из резко отрицательных превратились в компромиссные, Люциус считал, что очередная встреча с ними с большей вероятностью принесёт Гермионе разочарование, но из уважения к Джинни и Гарри они всё же предпочли явиться на праздник.

Так, тёплым вечером одиннадцатого августа, Гермиона и Люциус, вошли в уже полный гостей бар, где музыка играла также громко, каким было и название это заведения. У барной стойки вовсю веселились мракоборцы, громко провозглашая тосты за здоровье Джинни, Гарри и их детей. В другой стороне, за столиками расположились их жёны, которые с не меньшим запалом, делали то же самое. Тут и там, как маяки, виднелись рыжие головы братьев Уизли. Не было среди этой весёлой толпы только Рона, который до сих пор находился в больнице Святого Мунго. У него за последние месяцы по словам Лаванды, правда, обнаружился неплохой прогресс. Рон уже узнавал её и даже понимал, что матерью Хьюго являлась именно она, однако до полного выздоровления было ещё очень далеко. Гермиона при мысли об этом вздохнула с грустью, но натянула в следующее мгновение улыбку, потому как из толпы к ним выпорхнула Джинни.

— Как же я рада, что вы пришли! — воскликнула она. — Я посадила вас вон за тот стол, рядом с Биллом и Флёр, но вы можете пока поболтать с гостями. Торжественную часть, мы начнём примерно через полчаса.

В следующую секунду к ним подоспел Гарри. Он душевно поздоровался с Гермионой, после чего увёл Люциуса в другой конец зала, желая познакомить его с одним из своих знакомых — бывшим мракоборцем, ветераном ещё первой магической войны, заинтересованным в деятельности Фонда. Гермиона же осталась с Джинни, и, пока та весело рассказывала ей о милом подарке, который она получила этим утром от своих сыновей и Гарри, Гермиона флегматично обводила взглядом окружающих их людей, пока не замерла как вкопанная, заметив в дальнем конце зала фигуру одного крупного человека. Человек этот был плечист и коротко стрижен. Гермиона никогда бы не спутала его фигуру ни с кем другим. Это был Виктор Крам. Сердце её сделало кувырок, а удивление, отразившееся на лице, было видимо настолько красноречивым, что Джинни не смогла этого не заметить. Она замолчала и обернулась, пытаясь понять, что же произвело на Гермиону такое впечатление.

— Джинни, — выдохнула Гермиона, вцепившись в плечо подруги. — Это что, Виктор?

— Ах, так вот, кого ты там увидела! — рассмеявшись, воскликнула та. — Прости! Я такая глупая! Совсем забыла предупредить, что он тоже приедет!

— Но как? — Гермиона обратила на неё свой изумлённый взгляд.

— Точно! Ты же совсем ничего не знаешь! — Джинни ударила себя ладонью по лбу. — За всеми этими нашими проблемами я совсем позабыла рассказать тебе такие удивительные новости. Представляешь, год назад, закончив учёбу в Лондоне, Габриэль вернулась во Францию, в Шармбатон в качестве преподавателя трансфигурации и встретила Виктора! Оказалось он уже несколько лет преподаёт там полёты на мётлах!

— Не может быть, — Гермиона судорожно втянула носов воздух.

— Именно! Это было так неожиданно. У них сразу же завязался бурный роман. Габи в детстве очень интересовалась Виктором и мечтала выступать в составе группы поддержки болгарской Сборной по квиддичу, вместе с другими вейлами. Кто бы мог подумать, что её невинной детской мечте суждено сбыться таким вот образом? Конечно, она вмиг увлекла Виктора, хотя и говорит, что не применяла своих чар, чему мы, конечно же, охотно верим. В конце концов, она ведь такая душка, как можно в неё не влюбиться? Вот и Виктор уже сделал ей предложение. Свадьба ожидается будущей весной… Вы же с ним совсем не общались все эти годы?

— Нет, совсем, — замотала головой Гермиона, надеясь, что Джинни не распознает лжи.

Руки у неё затряслись. Гермиона вспомнила их с Виктором случайную встречу в поезде, произошедшую почти три года назад, столь поворотную в её жизни, которая закончилась для них небольшим совместным отдыхом в Сен-Мало, после чего они разъехались без каких-либо обещаний. Несколько месяцев тогда они ещё писали друг другу письма, пока связь их снова не прервалась.

— Пойдём, вы обязательно должны поболтать! Столько лет прошло! — воскликнула Джинни и, окликнув Виктора, потянула Гермиону за собой.

Виктор, который в этот момент весело болтал с кем-то из коллег Гарри, держа в руках бутылку пива, обернулся. Глаза его встретились с глазами Гермионы, и улыбка сошла с его лица.

— Гермиона, — выдохнул он, когда Джинни подвела её к нему.

— Привет, Виктор, — губы её нервно дрогнули.

В следующую секунду кто-то из гостей позвал Джинни, и та скрылась в толпе, оставляя их вдвоём.

— Миссис Малфой, значит, — сказал Виктор, прерывая воцарившееся между ними молчание.

— Да, — кивнула Гермиона, губы её сжались в полоску, и она произнесла: — С твоей стороны это было не вежливо.

— Что именно? — не понял Виктор.

— Перестать отвечать на мои письма, после того как я сообщила тебе, что выхожу замуж за Люциуса.

Виктор тяжело вздохнул. По лицу его прокатилась нервная дрожь. Он приложил горлышко бутылки к губам и сделал крупный глоток.

— Я не понял твоего выбора, извини, — сказал он. — И не могу принять его до сих пор.

— После всего, что между нами было? — голос Гермионы дрогнул.

— Я полагал, что между нами ничего и не было, — выплюнул тот.

— Как ты можешь? — Гермиона горько усмехнулась и добавила: — Но спасибо за честность, хотя бы.

На лице Виктора отразилось раздражение.

— Послушай, Гермиона, признайся, что всё то время, после Сен-Мало ты продолжала писать мне письма только из жалости. Я чувствовал это в каждой сухой строчке, которую получал от тебя. Чего же ты ожидала от меня? Что я буду радостно продолжать с тобой переписку, узнав, что ты выходишь замуж за Пожирателя Смерти?

Она вздрогнула. Щёки запылали, как и всякий раз, когда кто-то смел упоминать о прошлом Люциуса в её присутствии. Гермиону до сих пор это уязвляло.

— Я попрошу тебя больше никогда не называть этими гадкими словами отца моего ребёнка, Виктор, — процедила сквозь зубы она, чувствуя, как внутри неё поднимается гнев.

— Ребёнка? — выдохнул тот.

— Да, в январе у нас родилась дочь, — кивнула она, смерив его ледяным взглядом. — Ты не читал газет?

— Ты же знаешь — я не жалую магическую прессу. Но, кто бы мог подумать…

— Я и не рассчитывала, что ты поймёшь… Но мне и не нужно было твоё одобрение. Ни тогда, ни сейчас… Я всего лишь надеялась получить от тебя хотя бы каплю уважения. Ты мог бы просто пожелать мне счастья, в конце концов! В память о тех чувствах, о которых ты так громко заявлял мне когда-то. Но что ж, в свою очередь я очень рада за вас с Габриэль. Ты сделал правильный выбор, и я, в отличие от тебя, желаю вам счастья…