— Нарцисса отправилась на эти каникулы к ним. Они все вместе отмечали Рождество в Аспене, а я сидел в Хогвартсе и пил с Северусом, — разоткровенничался он.

— О, чувствую его школу, — улыбнулась Гермиона. — Нет ничего лучше, чем быть одиноким, жалеть себя и пить виски!

— Вот как! Оказывается, у вас к нему всё-таки есть пара претензий! — он с любопытством приподнял бровь.

— Каждый сам выбирает свой путь… — задумчиво прокомментировала она. — Я не могу ничего сделать…

— Ну, а у вас, что за беда? — Люциус вздохнул.

— Джинни Уизли прошлой ночью потеряла своего третьего ребёнка, — просто ответила Гермиона. В любой другой ситуации она бы никогда не сказала о таком Люциусу Малфою — человеку, который по её мнению мог лишь позлорадствовать над чужой бедой, но теперь ей просто необходимо было сказать об этом кому-то вслух. Переложить часть ноши, на чьи-то плечи.

Люциус ничего не ответил. Он только слегка приподнял бокал и выпил его содержимое залпом, после чего поднялся со своего места.

— Я поищу вашу серёжку. Если найду — дам вам знать. — Вытащив из кармана бумажник, и, достав из него крупную купюру, он положил её под пустой стакан. — Доброй ночи, мисс Грейнджер.

***

Когда закончились выходные, и Гермиона вернулась к своим рабочим обязанностям, на столе в лаборатории она нашла белый конверт, в котором обнаружила потерянную серёжку Матильды. В конверте лежала записка: «Возвращаю. Она больше не пахнет вами». Губы Гермионы невольно расплылись в улыбке, за что она похлопала по ним своими пальчиками. Внутри отчего-то потеплело. Неужели Люциус Малфой был небезнадёжен?

Дверь в лабораторию отворилась и Гермиона с улыбкой обернулась на звук. Кого она рассчитывала там увидеть? Она пока не могла признаться себе в этом с уверенностью, но когда на пороге появилась высокая фигура Джастина, улыбка её потускнела.

— Уже работаешь? — будничным тоном поинтересовался он.

— Да, выходные выдались не самые лучшие, — Гермиона убрала серёжку и записку обратно в конверт, и опустила их в шкафчик письменного стола.

Джастин наклонился к ней и поцеловал в губы. Гермиона натянула улыбку. За всеми этими переживаниями она будто бы забыла о том, что Джастину отныне позволялось нечто большее, чем просто дружеские объятия.

— Что-то случилось? — спросил он, присаживаясь на стул.

— Да, я ездила к Гарри. Джинни потеряла ребёнка.

— Какой ужас! Мы должны их навестить!

— Не стоит, — ответила Гермиона. — Думаю, Гарри взял небольшой отпуск. Но если встретишь его в министерстве, не показывай, что знаешь об этом. Ему и так нелегко.

— Да, конечно-конечно! — торопливо закивал он. Некоторое время они молчали, после чего Джастин произнёс: — Может быть, поедем после работы ко мне? Мама дала мне с собой почти половину рождественского пудинга. Кто-то должен всё это съесть.

— Не знаю, — протянула Гермиона, начиная доставать из шкафчиков необходимые для зелий ингредиенты. — У меня много работы, боюсь, я останусь сегодня допоздна.

— Ты же знаешь, что мне не сложно подождать.

Джастин поднялся со своего места и подошёл к Гермионе сзади. Он обнял её за талию и наклонился для того чтобы поцеловать в щёку. В следующую секунду раздался щелчок дверной ручки. Гермиона мгновенно обернулась на этот звук.

Люциус в оцепенении застыл в дверях. Глаза его наполнились яростью. Джастин медленно отошёл от Гермионы.

— Мистер Финч-Флетчли, разве вам не нужно быть на своём рабочем месте? — металлическим тоном поинтересовался Люциус. — Или быть может, мне стоит сообщить вашему начальнику о том, что вы прохлаждаетесь в рабочее время на третьем уровне?

— Нет, сэр, — произнёс Джастин. — Простите, сэр. Этого больше не повторится!

Джастин в два шага пересёк лабораторию и выскочил в коридор, просочившись в небольшую щель между плечом Люциуса и дверным косяком.

— Пришли покомандовать? — Гермиона приподняла бровь и с любопытством уставила на Люциуса.

— Нет, только хотел убедиться, что вы получили свою пропажу, — мрачно произнёс он.

— Да, весьма благодарна вам. Это было благородно с вашей стороны.

— Благородно, что? — уточнил он.

— Что вы не стали, например, шантажировать меня ею или ещё что-нибудь в вашем духе, — улыбнулась Гермиона. Ей почему-то было сейчас так весело на душе.

Люциус аккуратно запер за собой дверь и сделал несколько шагов по направлению к Гермионе. Гермиона, тоже сделала шаг к столу и взяла с него свою красивую лаковую сумочку. Она медленно открыла её и достала оттуда газовый баллончик.

— Ещё шаг, — произнесла она. — И на ближайшие сутки вы лишитесь зрения.

— Ах, эти маггловские штучки! — улыбнулся Люциус. — Общение с вами, складывается гораздо интереснее, чем я мог подумать. Что мне мешает выбить эту глупую безделушку из ваших рук?

— Ничего. Просто хотела предупредить вас, что вооружена, — ответила Гермиона. — Я купила этот баллончик месяц назад, после вашего первого визита сюда и вот, до сих пор не опробовала.

— Если бы я захотел повторить то, что пытался сделать месяц назад, то поверьте, ни газовый баллончик, ни другая забавная штуковина, которая лежала у вас в ящике стола, не остановили бы меня.

Улыбка сошла с лица Гермионы. Она медленно приоткрыла ящик, в который только что опустила конверт с серьгой. Электрошокера там не оказалось.

— Простите, я немного полазил тут у вас по полкам, когда заносил конверт, - сказал Люциус.

— Какое право вы имели? — ощущая, как гнев зарождается в её груди, произнесла Гермиона. — Это мои личные вещи. Вы вообще не имеете права заходить в эту комнату без моего разрешения.

Люциус схватил Гермиону за руки. И почему он всё время так больно сжимает её запястья? Баллончик со звоном упал на каменный пол. Холодные глаза Люциуса пылали огнём.

— Это вы не имеете права приводить в эту комнату своих любовников, без разрешения… — Люциус тяжело вздохнул, — своего начальника.

— У меня здесь нет начальников. Проект делается независимо от кого-либо. В этой лаборатории я могу делать всё что хочу. Даже приводить сюда любовников! Единственное условие контракта — это выполненная в срок работа.

— Ошибаетесь, — подобно змее произнёс Люциус.

Страх сковал сознание Гермионы. У неё закружилась голова. Снова она не могла ему сопротивляться. Снова была полностью в его власти. Руки Гермионы свело от боли, но вот, в следующую секунду он освободил их, а ещё через мгновение она осталась в комнате одна. Из глаз брызнули слёзы.

***

Январь подходил к концу. Гермиона работала дни напролёт. Джастин теперь нечасто заглядывал к ней в лабораторию. Виделись они в обед, а вечерами продолжали встречаться со своими друзьями. Гермиона предпочитала не оставаться с Джастином слишком долго наедине. Она всё ещё не была готова на близость с ним. В сущности, она понимала, что с Джастином у неё ничего не выйдет, но страх снова остаться одной и не желание портить те прекрасные дружеские отношения, которые установились между ними, не давал ей признаться в этом.

Гермиона знала, что Джастину надоели их постоянные вечеринки, он всё также был стеснён в средствах, и казалось, начинал догадываться, что по счетам за него, платят не только Фоули, однако ничего не говорил об этом.

Ситуация накалилась в тот момент, когда Матильда рассказала Гермионе, о том, что хозяин квартиры, в которой проживал Джастин в ноябре поднял плату, и тот задолжал ему уже за два месяца. Гермиона была обижена тем, что Джастин не поделился с ней своей проблемой, и, не желая спорить с ним, сама оплатила долг. Хозяина квартиры Гермиона попросила сказать Джастину, что он отправил письмо на его работу и те прислали оплату в счёт следующей рождественской премии. Поскольку год только начался, Гермиона надеялась, что к декабрю Джастин уже забудет об этой проблеме. Джастин, конечно, мог обо всём догадаться, но Гермиона рассчитывала, что он не станет поднимать этот вопрос. В конце концов, она ведь сделала это из благих намерений.