— Фу, какая пошлость, — заметила Гермиона, отхлебывая глинтвейн.
***
Следующее утро было хмурым. Когда Гермиона спустилась к завтраку, дети, удивительно тихие и грустные, сидели без присмотра в гостиной. Гарри был на террасе. В одной пижаме и тапочках на босу ногу он сидел на обледеневших ступеньках дома.
— Что ты здесь делаешь? Так же и заболеть недолго! — заметила Гермиона.
Рядом с Гарри на земле лежало какое-то письмо.
— Сова принесла час назад, — сдавленным голосом произнёс Гарри.
Гермиона наклонилась и, подобрав письмо, начала читать.
Оно пришло из Норы. Сбивчивым почерком Флёр сообщила, что ночью Джинни в очередной раз стало плохо и у неё случились преждевременные роды. Ребёнка спасти не удалось.
Гермиона без сил опустила руку, и письмо вновь упало на землю. Она медленно села на ступеньки рядом с Гарри и заключила его в объятия. Гарри плакал.
Днём приехал Джордж, которому пришлось прервать отпуск с семьёй и Габриэль Делакур, которая теперь жила в Британии и училась в Академии высшей трансфигурации. Сразу после их приезда Гарри отправился к Джинни.
Гермионе хотелось быть полезной. Она думала поехать в Нору вместе с ним, но встретила сдержанный отказ.
— Прости Гермиона, — прошептала Габриэль. — Я скажу тебе правду. Миссис Уизли считает, что ты предала их семью, когда бросила Рона. Она конечно никогда не скажет тебе об этом в лицо, но это так…
— Тогда, я могла бы остаться здесь и помочь вам с Джорджем присматривать за детьми, — предложила Гермиона.
— Не стоит, — покачала головой та. — Джордж сейчас очень вспыльчив. Я просто боюсь, что он случайно наговорит тебе гадостей.
***
Вечером Гермиона уже была в Лондоне. Она медленно бродила по бульварам, глядя на то, как снежинки медленно кружились в свете ночных фонарей. В первый момент её посетила мысль отправиться в Австралию к родителям, но она уже сообщила им, что не приедет, да и настроения у неё не было. Всё о чём она могла теперь думать — это Джинни. Гермиона не могла даже представить, какого ей сейчас было, и корила себя за то, что вопреки всему не отправилась к ней. Жаль, что в Норе она уже не желанный гость…
Спустя час бессмысленных блужданий Гермиона ощутила, что пальцы её ног и рук порядком окоченели, и побрела к небольшой кофейне, из больших окон которой, на заснеженную улицу лился тёплый приветливый свет. Поднявшись на ступеньку и уже схватившись за ручку входной двери, Гермиона застыла как вкопанная. За столиком у окна сидел Люциус Малфой.
Люциус был один. В руке он держал бокал с виски, между бровей его пролегла хмурая складка. Он отрешённо смотрел куда-то в пол и не заметил, обращённый на него с улицы взгляд Гермионы.
Секунду она колебалась. Гермиона не знала, как ей стоит поступить. Возможно, развернуться и уйти было бы наилучшим решением, но сейчас она так устала и замерзла, что была не в силах идти дальше. В душе она чувствовала потребность не оставаться в этот вечер одной. После всего, что произошло между ней и Люциусом на балу, он, конечно, навряд ли мог стать для неё хорошим собеседником, но ей всё равно было необходимо с ним поговорить.
В тот день, на балу, после того, как Люциус выставил Гермиону из своего кабинета, она обнаружила, что потеряла одну из серёжек, которые ей одолжила Матильда. Отдать их обратно Гермиона должна была после рождественских каникул, когда Матильда с Юстасом возвращались из Швейцарских Альп. Все эти дни Гермиона надеялась, что злосчастную серёжку она потеряла не в толпе танцующих, а в кабинете Люциуса, поэтому в любом случае планировала навестить его сразу после выходных.
Когда Гермиона вошла в кафе, её приятно обволокло ароматами горячего кофе и шоколада.
— Можно присесть? — поинтересовалась она у Люциуса, пребывавшего, очевидно, в каких-то своих, не самых лёгких думах.
Когда он обратил на неё взгляд, по лицу его прокатилась болезненная судорога.
— Только не говорите, что обегали весь Лондон в поисках меня, дабы принести мне свои извинения, а то я расплачусь.
Глаза Гермионы сверкнули холодом.
— Я не собираюсь извиняться за свои слова, — сказала она присаживаюсь на стул напротив него.
— А я не разрешал вам садиться.
— Знаете, мне плевать! — выпалила Гермиона.
— Не самое лучшее начало разговора, — прокомментировал Люциус. — Хотя чего ещё я мог от вас ожидать?
— Может быть, перестанем уже пререкаться и поговорим хоть раз, как взрослые люди?
Люциус натянул учтивую улыбку.
— Чего вы от меня хотите?
— Серёжка. Я потеряла в тот день свою серёжку, — сбивчиво начала объяснять Гермиона. — Вообще-то она не моя, мне одолжила её подруга. Знаете, эта серёжка очень дорогая. Не представляю даже сколько она может стоить… В общем, было бы неплохо если бы вы мне её вернули.
Люциус снова улыбнулся, но уже саркастически.
— Вы искали меня ради этого?
— Да, — кивнула головой Гермиона. — То есть, нет. Я просто гуляла. Знаете, у меня выдался тяжёлый день, и я просто увидела вас здесь случайно, через это окно…
— И у вас тоже, — неопределённо проговорил себе под нос Люциус, рассматривая содержимое своего полупустого бокала.
— Так что, моя серёжка у вас?
— Какая ещё, к чёрту, серёжка?! — рявкнул Люциус. Пожилая дама, сидящая за соседним столиком, возмущённо метнула в него осуждающий взгляд.
— Ну… — Гермиона судорожно вздохнула. — Такая длинная, из белого золота, с рубинами.
— Не видел я никакой серёжки… — безразлично прошептал он.
— Быть может, она упала под стол, когда… — Гермиона отчаянно покраснела. — Ну, когда… Вы сдирали с меня бретельки и…
— Чёрт бы вас подрал, мисс Грейнджер! Как же вы мне надоели!
— Это я вам надоела?! — на этот раз укоризненный взгляд пожилой дамы был направлен в сторону Гермионы. — По-моему, это вы все последние месяцы портите мне жизнь своими домогательствами!
— Покричите об этом ещё погромче, пожалуйста, — раздражённо заметил Люциус. Гермиона сконфуженно огляделась по сторонам.
Между ними воцарилась тишина. Люциус подозвал к себе официантку и заказал себе ещё виски, а Гермионе — шоколад.
— Вы же любите шоколад, да? — уточнил он. Гермиона только кивнула.
— Почему вы в Лондоне? — спросила она. — Я думала, что вы, как и все уехали.
— И куда же, по-вашему, я должен был отправиться?
— Ну не знаю, к семье, например, — Гермиона отпила горячий напиток, и приятное тепло разлилось по её телу.
— Нет у меня никакой семьи, — выплюнул Люциус, делая крупный глоток виски. — Всё было зря. Ничего не осталось…
— Но, как же так, разве Драко совсем с вами не общается? Вы же доказали всем, что не были виновны… ни в чём.
— Просто удивительно, как резко вы меняете своё мнение! — хмыкнул он.
— Я говорю сейчас не о своём мнении, а о тех фактах, которые были приняты обществом за истину.
— Вот как значит… — Люциус осушил бокал и попросил официантку снова его наполнить.
— Вы что собираетесь напиться? — полюбопытствовала Гермиона.
— А вы собираетесь мне помешать?
— Нет, ну что вы, пейте сколько влезет.
