Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Этой странной ночью Лео видел прекрасные сны. В них ему удалось достигнуть своей мечты – создать совершенно иные скульптуры, которые могли передвигаться и обмениваться немыми, но весьма красноречивыми эмоциями между собой. Его лицо светилось от счастья осознания победы над непоколебимыми гордыми камнями, ведь он обладал большей силой, нежели водные стихии, которые, точа их, уничтожали, растворяя в себе. Он же знал, когда необходимо остановиться, чтобы, преодолев мощь камней, наделить их новой, не сравнимой ни с чем другим красотой.

Юноша проснулся от веселого щебетания ранних птичек. Открыв глаза, он глубоко вдохнул свежий утренний воздух и поднялся на ноги. Все, что вчера внушало ему страх и чувство безнадежности, изменилось до крайней степени, представ перед ним новым (возможно, долгим и трудным, но желанным) путем, ведущим к невероятным достижениям, которых так жаждала его душа.

По дороге он заметил старую полуразвалившуюся гробницу, на которой были высечены имя усопшего и изображение самого атлета. Местами оно было стерто, но, несмотря на это, было видно, как древний художник в свое время весьма удачно начертал изгибы мужской фигуры, воссоздав идеальные пропорции человеческого тела.

«Вот как надо работать! Да, это именно оно! То, что я искал здесь! Какие-то незначительные штрихи, правильно выбранная поза – и он уже готовится к прыжку! Этот атлет просто идеален! – мысленно восклицал Леонидас в сердцах. – Вот, именно здесь, при любовании этим произведением возникает вопрос, который так мучает меня!.. Почему же нельзя воссоздать то же самое, но в натуральную величину? Зачем доказывать и без того очевидное, что статуи, скульптуры состоят из камней?! Ведь возможно сотворить из них нечто иное, открыв, изучив, продемонстрировав другую сторону их жизни! Да, да, именно жизни, а не пустого мертвого существования!»

Оставив попытки пробраться на другую часть кладбища, он поспешил покинуть его. Спеша, волнуясь из-за своих переживаний и мыслей, юноша выбежал через каменные ворота, которые были украшены изображениями сцен из жизни богов Олимпа, и всего лишь на миг обернулся, устремив взгляд на фигуру раскинувшегося на их верхушке великого Зевса. На его громадных руках и ногах виднелись крошечные детские фигурки, что символизировало людей, которых он создавал, охранял, наказывал, помогал, забирал к себе.

– Хвала Зевсу, хвала Зевсу, хвала Зевсу! – три раза повторил Лео, вглядевшись в суровое лицо Бога всех Богов своего народа. – Знаешь, я отличаюсь от всех других людей, за что выражаю тебе свою благодарность! Леонидас из Аргоса воплотит в жизнь то, для чего ты послал его на землю, о великий царь Олимпа! – с гордостью прибавил он.

Непоколебимое выражение лица каменного Бога придало ему еще большую уверенность – так что Леонидас ощутил себя таким же гигантом, как те ворота, от которых он еще некоторое время не мог отвести своего упорного взгляда.

Юноша наконец-то понял, как начать то, что он задумал…

Глава вторая

– Это наваждение какое-то, Филомела! Ты что, окончательно сошла с ума?! Стала такой же безумной, как тот сумасброд, сын той распутницы! Одумайся же, наконец, ну что в нем есть такого, чего ты не можешь найти в других? Тебе же замуж давно пора, глупая, а он никогда на тебе не женится! Даже если и решится, так я тебя за него не отдам! Слышишь, Филомела?! Этому не бывать! – гневно кричала полуседая женщина в белом ночном хитоне – длинном одеянии, свисающем бесчисленными складками ниже пояса.

– Как ты можешь подобным образом отзываться о Леонидасе, матушка?! Как не стыдно! – обиженно воскликнула юная худенькая девушка, стоявшая перед ней. Укоризненно покачав головой, она подошла к окну и отдернула занавесь.

– Я не согласна с тобой, матушка! Он очень талантлив и совсем скоро станет известным! – пристально вглядываясь в окно соседнего дома, с уверенностью в голосе произнесла Филомела.

– Леонидас, Леонидас! – раздраженно проговорила женщина. – Нашла на нашу несчастную голову голодранца! Ну-ка, отойди от окна, упрямая девчонка! – прикрикнула она на дочь.

– Не отстану я от него, матушка, нет! И перестань называть его так! Я не позволю тебе этого! – неожиданно для матери сердито вскричала Филомела и, поспешно накинув на плечи розового цвета хлайну – тонкий плащ с неимоверно пышными складками, – выбежала из дома.

Мать не успела ее остановить. Ошеломленная дерзким поведением дочери, женщина лишь всплеснула руками.

Та же побежала к дому, манящему ее своим странным жителем, прямо на бегу пытаясь собрать непослушные светло-русые волосы в узел на затылке.

– Он не ночевал дома, точно не ночевал! Где же он был тогда?! – прошептала девушка, остановившись у старой, пахнущей гнилью деревянной двери.

Громко постучав в нее, Филомела отошла, нервно потирая влажные от пота руки. Дверь открылась, и на пороге показался старик – владелец дома, комнаты в котором сдавали бедным студентам его сын и невестка. Было очевидно, что он недавно проснулся, так как еще не успел (или же позабыл) снять с головы белый войлочный колпак.

– Никого нет! Прислуга на рыночную площадь пошла, а эти, – указал старик на что-то сзади, – поехали в Афины поглазеть на состязания атлетов. Меня оставили здесь, неблагодарные люди! Я что, обязан сторожить этот дом?! – размахивая руками, начал ворчать он.

– Я… я всего лишь хотела спросить! – опустив голову, нерешительно пробормотала девушка.

– Что ты там тявкаешь, как собачонка?! – подойдя к ней ближе и подтолкнув ее кулаком в плечо, скрипучим голосом выговорил старик.

Филомела испуганно попятилась назад.

– Леонидас! Мне надо увидеть его… Меня матушка послала! – наконец-то решилась выговорить она более внятно и в тот же миг почувствовала, как выдуманная ею ложь проявила себя алой краской на ее щеках.

– Девчонка без стыда! – завизжал старик. – Распутница! К мужчинам бегаешь, да?! В костер бы тебя закинуть, чтобы сгорела заживо! Да еще при всем народе, чтобы и другим, таким же, как ты, неповадно было!

Филомела вскрикнула от произнесенных оскорблений. Она оглянулась по сторонам в надежде на то, что никто не услышал обвинений старика. Он же, шагнув к ней, замахал кулаками прямо над ее головой. В это мгновение кто-то сзади обнял девушку за талию и быстро оттащил ее от взбесившегося старика.

– Фили, – послышался низкий хриплый голос, – что здесь происходит?

Обернувшись, Филомела бросилась к юноше на шею и затряслась от рыданий.

– Чего ты разошелся, кириос?! – обняв девушку, прикрикнул на старика Леонидас. – По какой причине ты обижаешь ее? Уймись сейчас же!

– Замолчи, сирота, оборванец! Вот дождешься, что выгоню тебя из этого дома! Будешь спать на улице! Сгниешь, сгниешь на моих глазах вместе со своей блудницей! – изрыгая слюну из беззубого рта, закричал в ответ старик.

– Пойдем отсюда, – шепнул Филомеле на ухо юноша, не обращая на мужчину никакого внимания.

Они торопливо зашагали от дома, не оборачиваясь на громкие ругательства старика, который, по всей видимости, собирался возмущаться и проклинать все на свете до самого вечера, дабы заполнить хоть каким-то смыслом свою безнадежно пустую жизнь.

Дойдя до развалин древнего храма, молодые люди остановились. Леонидас кое-как расчистил ступеньки, ведущие к главному входу разрушенного землетрясением старого сооружения, и помог девушке сесть, заботливо придерживая ее за руку.

– Ты все еще не рассказал мне о том, где был минувшей ночью! – сжав пальцы юноши, настойчиво вперив свой взгляд в его глаза, обиженно произнесла Филомела.

В ответ Леонидас удивленно поднял брови.

– Фили, маленькая Фили, разве разрешено благочестивой девушке задавать мужчине подобного рода вопросы? Как это могло случиться, что твоя мудрая матушка не научила тебя этому? – весело подмигнув ей, юноша покачал головой.

– Не смей дразнить меня, Лео! Отвечай! – вскочив с места, звонко прокричала она. – Неужели ты намекаешь на то, что ходил в непристойные места?!

2
{"b":"689878","o":1}