Его лицо стало еще больше растерянным, когда она бросилась ему на шею, шепча извинения. Он явно ждал как минимум проклятий с ее стороны, но быстро отмер, принявшись покрывать любимое лицо поцелуями. Его дама слезно просила простить ее за эту глупую выходку, что Рен даже удивленно отстранился, виновато выглядывая гнев или что похуже. Но Рей снова повисла на нем, ругая себя.
— Прости, прости. Я забылась. Прости. Не знаю о чем я думала. Хотела сделать сюрприз тому, кто не привык видеть у себя посторонних.
— Милая, я… я думал… думал, что ко мне забрался очередной наемник. Я… не знаю, что и делать. Как мне выпросить твое прощение, моя принцесса? Я сделаю что угодно, лишь бы ты простила меня!
Окончательно успокаиваясь, они оба повалились на кровать, не переставая целовать друг друга. Рен трепетно гладил ее по плечам и спине, Рей же, как можно незаметнее утирая слезы и стараясь не хрипеть, млела в его объятиях.
— А помнишь, я тебе как-то сказала, что знаю от твоих паладинов, что никого рядом с тобой не видели? Меня это… очень сильно поразило тогда. Но почти не удивилась. Ты ведь был таким недосягаемым. И ты бы только знал, как я расстроилась. Я хорошо тогда поняла, что взять неприступную крепость в виде тебя мне не светит. Не такой как я, изуродованной серой мыши из семьи отступников. Я считала, что ты никогда и не подумаешь обо мне как о женщине, не посмотришь в мою сторону.
Рен задержал дыхание у нее на губах, тесно прижимая к груди.
— Ты…. прекрасна. Уникальна. Самая красивая. Самая… самая сладкая. Ты самое лучшее, что я познал в этой жизни. Ты принадлежишь мне, и только мне. Как и я тебе. Я сделал тебя своей в ту же секунду, как впервые увидел. И во всей вселенной нет женщины, нет ни одной, за которую бы сражались дольше или отчаяннее, чем я сражался за тебя с самим собой и со всем этим миром. Лишь когда я понял, что вот она ты, только протяни руку, и я смогу коснуться твоей кожи, я… растерялся, испугался. Точно так же, как был потерян в тот миг, когда твоя мать уносила тебя от меня на руках. Все это время, пока ты находилась рядом со мной так близко, ты была так недоступна, ты была так далеко, что меня распирало от невысказанных слов. Каждую ночь от переполняющих меня чувств я слабел настолько, что разрывал свое сердце на куски, сшивая его каждое утро. Ведь утром у меня мог быть еще один новый шанс открыться тебе.
Рей только и могла, что окаменеть с приоткрытым ртом и слушать столь интимную исповедь. И распадаться на мелкие кусочки, тут же возрождаясь из пепла с переполненной любовью душой. Каждое слово вытряхивало из нее силы, но моментально наполняло новой, невиданной ею доселе силой.
— Как же…. Как же долго ты ждал. Нашел… и молчал.
Кайло потерся носом о ее щеку, выдавливая из себя новые слова.
— Я думал, я смогу. Смогу ждать, сколько потребуется. Думал, смогу, в случае чего принять твой выбор… если ты выберешь не меня. Но потом я понял, то не отдам тебя никому. Ты принадлежишь только мне.
— Даже думать не хочу, чтобы ты сделал, выбери я кого-то другого, — наигранно ворчливо проговорила Рей, вжимаясь в раскаленное тело еще сильнее.
— Убил, — коротко и емко выдал Кайло, меняя выражение лица расслабленного благодушия на жесткую безразличную маску, словно его дама уже сбежала в чужие объятия, но тут же сметая остатки ее воли властным поцелуем.
— Но тогда бы я возненавидела тебя, Кайло! Моя ненависть тем более не дала бы тебе приблизиться хоть на шаг, — прошептала Рей, собирая в кучу крохи самообладания.
— Знание того, что тебя обнимает и целует кто-то другой, свела бы меня с ума. Я бы… я бы разрушал все, до чего бы мог дотянуться. Люди, планеты. Я бы, не думая ни секунды, гасил звезды. И могла бы остановить меня только ты.
— Так вот о чем все время говорил мне Император. Что только я держу в своих руках судьбу Империи.
Рей почти хихикнула, но сразу посерьезнев, застыла ледяной кучкой.
Хотевший сказать что-то еще Рен тоже замолк, подозрительно вглядываясь в скукоженное личико, с накрепко зажмуренными глазами, точно готовое вот-вот разреветься. Он без слов позволил ей выпутаться из кокона рук, продолжая недоумевать. Залезать ей в голову ужас как не хотелось и принц попросту ждал, искренне надеясь, что его дама сама ему все объяснит. Неуверенно отодвинувшаяся Рей уселась на самый край кровати, обнимая себя за коленки. Ее трясло такой крупной дрожью, что Рыцарь нахмурился.
— Мне нечего скрывать от тебя, любимая. Я лишь сказал, что думаю, — начал было оправдываться Рен, думая, что ей крайне не понравилось сказанное. С трудом открытые глаза окатили его полубезумной волной неописуемой нежности, что он сразу замолк, не договорив.
— Я… на секунду вдруг подумала… что все это ненастоящее. Ведь так не бывает, Кайло. Ничего нет. Тебя нет. А есть только я и мой брат, лежащие в пыли там, дома. Истекающие кровью от смертельных ран. И все это лишь плод воображения моего галлюцинирующего мозга, что из последних сил строит мне напоследок иллюзию настоящего счастья. Но потом…. Потом я поняла, что… Даже если ты ненастоящий, даже если ты плод моих фантазий… Значит, я буду купаться в твоей любви оставшиеся мне секунды. И постараюсь подарить тебе столько же.
Рей ободряюще улыбнулась своему принцу.
Но вместо ожидаемой поддержки и нежности его лицо внезапно перекосила жуткая гримаса. Снова резкий рывок рукой, и она опять оказалась перехвачена стальными пальцами за горло. В этот раз он не давил, лишь держал жестким угрожающим захватом, отрывая ее зад от кровати. Следующим рывком он приблизил свое лицо к ее недоумевающему.
Страха не было, Рей прекрасно осознавала, что как бы себя не вел принц, ей он ничего не сделает.
— Я.не.плод.фантазий.твоего.умирающего.мозга! — отчетливо прошипел Рен, почти утыкаясь своим носом в ее.
Она же сразу затрепетала, но не от ужаса или чего-то подобного. Накрывшая волна похоти заволновала сердце, перекатываясь по всему телу до самых пяток. И принц будто только сейчас заметил, что его дама абсолютно обнажена. Всю нерешительность сдуло под напором обжигающего, лишающего воли, глубочайшего поцелуя. Рен словно пытался проглотить ее губы, подушечкой большого пальца поглаживая посиневшую еще от прошлого захвата кожу удерживаемого горла. Словно доказывая реальность, ей в живот ткнулось твердокаменное доказательство. Мягко поглаживая пальцы на своей шее, Рей с трудом собрала всю доступную концентрацию, сумев отвлечься от плавящего разум жара мужского тела и вспомнив о задуманной мести. Легкий намек отдираемых пальцев, и ладонь сразу исчезла с горла. Она закусила губу, сдерживая себя и подыскивая удобный момент для перехвата инициативы. Такой миг ей представился сразу. Удачно для нее легший на бок Рен оказался на спине, прижатый к постели. Без особых усилий оказавшись сверху, она сразу уселась на его живот, задом ощутив напрягшийся орган, что теперь недвусмысленно упирался головкой ей прямо во второй вход. Рей как можно мягче оттолкнула от себя протянутые лапищи, тут же задабривая облизанным прикушенным соском.
— Не трогай меня, любимый… Потерпи, — хитро прошептала она, потихоньку ерзая задницей.
Рен послушно сграбастал обеими ладонями простыню, судорожно дыша и закатывая все больше глаза от ее малейшего движения тазом. Он выглядел так, что Рей невольно подумала о нестерпимых пытках, которые едва терпит ее возлюбленный. Стиснутые до скрипа зубы, до судорог напряженное натянутой струной рельефное тело воина откликалось подрагиваниями и затаившимся дыханием на каждую ласку губами и языком, сжатые до белых костяшек кулаки уже рвали тонкую ткань простыни. Но принц честно выполнял указание не трогать ее вообще. Упиравшийся сзади член от мелких поступательных движений тазом неуловимо и неумолимо расслаблял тугое двойное колечко мышц, смазывая выступающими на кончике капельками влаги. Вскоре вздувшаяся головка скользила в ней, проникая на сантиметры внутрь и едва ощутимыми толчками продолжая растягивать этот вход. Распаленная собственным вожделением, давно переставшая ухмыляться Рей двинула тазом чуть увереннее, насаживаясь совсем чуть глубже, но этого хватило, чтобы принц бешено засверкал глазами, с гортанным рыком облизывая чувственные губы. Но снова запрокинул голову, закрывая глаза, когда она сразу снялась с кончика члена задом, но насадилась как положено природой на всю длину. Пока Рен из последних сил и остатков терпения стискивал простыню, неистово пульсируя внутри, любовь всей его сознательной жизни впилась ногтями в его грудь, склонив голову набок и откровенно наслаждаясь ощущениями, замирая в неподвижности.
