Но Кайло не слышала о том, чтобы Крии с кем-то воевали, чтобы потерять настолько значимое количество единиц боевого флота, дабы не просто начать постройку на своих верфях, но и обратиться к Альянсу, к коему принадлежала эта верфь. Стоило бы повнимательнее изучить обстановку. И если Наивэ решили отложить ее заказ, то Крии заплатили много.

Гораздо больше, чем она выложила за срочность.

— Миледи, простите, но позвольте узнать…

— Так вот значит почему мой корабль все еще на Наивэ.

Она сказала это очень вежливо, тихо, почти безмятежно, но все присутствующие уж должны были понимать, что это показуха.

На это ни в коем случае нельзя вестись.

Ведь должны понимать? Или… может она все делает неправильно?

От первого же звука ее голоса тени по углам зашевелились, замерцали тихой настороженностью. Кайло все сверлила глазами спину чужака, так и не удосужившегося повернуться.

Словно не считал нужным.

Посчитал слишком мелкой помехой, букашкой, которую можно размазать по стеклу.

Она бы стерпела.

Но он разглядывал ее корабль. Судя по всему, давно разглядывал.

— Мне нужны ответы.

— Миледи, поймите, мы рады нашему сотрудничеству, но…

— Крии заплатили больше?

Паника человека распространилась на весь зал. Человек начал озираться на замершие тени, старательно не глядя на самого главного из них.

— Мне нужны ответы.

— Простите, миледи, вы… Никак не могу привыкнуть к этим вашим названиям. Поймите, Виктория — крупнейшая верфь. Но даже мы не успеваем. Даже нам необходимо время и ресурсы для освоения того массива данных, чтобы закончить ваше судно. Мы прикладываем все усилия…

— Ваших усилий не хватает. Я считала, что заплатила достаточно для вашего энтузиазма.

Нет.

Точно нет.

Не так.

Крии им не платили.

Кайло бы и не удивилась, узнай она, что крииден не заплатили ни единой самой завалящей устаревшей монетки. Неприкрытая паника в глазах человека подтверждала ее догадку, даже в голову ему лезть не пришлось. Сразу стало любопытно, что заставило руководство Наивэ прогнуться под них. Что за причины, что за доводы продавили высокомерие и наглость людей? Что именно поставило людей на колени перед Крии?

Ей нужно это знать, она обязательно этим воспользуется.

Глаза руководителя заметались, но ей не было жаль человека, вдруг оказавшегося меж двух огней.

Еще один шаг оказался очень продуктивным.

Этого шага хватило, чтобы заметить на столе среди завалов документации и коммутаторов полусвернутые голосхемы и чертежи ее корабля.

Ее корабля.

— Объяснитесь.

— Простите?

— Чертежи. Это конфиденциальная информация. Объяснитесь, почему вы осмелились нарушить договор, выставив схемы моего корабля перед… посторонними.

— Миледи. Не торопитесь с выводами. Это всего лишь недоразумение. Никто и не думал….

— Зачем детям Зеллы такой корабль? — вдруг подал голос один из крииден, спрятавшихся в углу.

Она ждала этот вопрос.

Но ответ им тоже должен был быть понятным.

— Вас это не касается.

Задавший вопрос выступил из скользкого сумрака, и совсем не таясь, выжидательно уставился на нее. От вида бледной маски с ритуальными разводами под плотным капюшоном стало чуть неуютно. Кайло была наслышана об этих разводах на лицах крииден. Никто не видел ни одного живого крииден без этих наслоений краски и прочей чепухи, превращавшего лицо в растрескавшуюся бело-черную маску с известными только им знаками и линиями. Еще один пункт их кодекса чести — не показывать чужакам истинного лица. Как будто сложно просто сделать фото и обработать его в каком-нибудь редакторе. Любой ребенок справится с этим заданием. Дел на пять минут. Могущественная империя с наивными, как дети, солдатиками.

Движение у окна отвлекло ее сразу.

Внезапно как-то вышло, что обычный поворот плеч и головы оказался самой эротичной вещью, которую она только видела. То, как принц Рейар двигался, привело ее в почти наркотический восторг и Кайло поймала себя на мысли, что благоговейно,банально открыв рот, таращится на чужака, неуловимо перетекшего от окна к ней. Из эстетического удовольствия настроение резко перетекло в наглое томление, легкие чуть стянуло, низ живота невыносимо недвусмысленно потяжелел.

Даже губы и те чуть пересохли.

Странная смесь некоей щекочущей нервы обиды и досады слегка дергают за ниточки в ее разуме. И неожиданно — и восхищения, с которым справляться становилось с каждой секундой все сложнее.

И это отравляет, мешает думать.

И почему-то собственно именно и именно сейчас гордость вдруг решает сделать ей ручкой и технично сбежать.

Чертов крииден стоял и смотрел на нее в упор. Просто стоял, будто уже заранее знал, какое слово она произнесет вслух. Знал все, прежде чем она вообще снова откроет рот, смотрел, словно она — просто открытая книга. Глядел, даже не скрывая своего превосходства. Как некое божество, самоуверенное, довольное собственным могуществом и безраздельной силой.

Застыв в метре от нее, глава посольства Крии откинул тяжелый капюшон, выставляя напоказ бесцветные пряди волос, облепивших голову. Словно давал всласть наглядеться на его замазанное белым узкое лицо с довольно изящным подбородком и двумя черными жирными линиями от краев рта до самого лба, превращая немигающие глаза в подобие черных дыр.

Ни зрачков, ни радужек.

Но если у детей Зеллы глаза были ласковым сумраком, дарящим уют и блаженную тишину, то провалы крииден были острыми бездонными ямами. Без права на существование во вселенной ничего, кроме самих крииден.

Томное восхищение сразу же пропало, а на его место пришел липкий, вонючий страх.

Интуиция вопила — что ей эту мощь никогда не сломить. Ужас, выжегший враз все мысли, кроме одной, орал ей, приказывал бежать, прямо сейчас бежать. Как можно дальше от этой страшной маски и достающих до самых потаенных уголков души глаз.

Едва губы этого крииден растянулись в хищной ухмылке, Кайло поняла, что уже ничего не успеет сделать.

Ей было не под силу остановить его.

Рука принца взлетела на уровень ее глаз. Два шага и самые кончики перчатки коснулись ее лба.

— Нет! Только не ты!

Только не ты… Пожалуйста!

Сбылся самый страшный кошмар, который она только могла себе представить.

Это был ее личный ад.

Самая глубокая трещина в ткани ее реальности.

Самый рваный прорыв в мироздании.

Пласты памяти поднимались легко, переворачиваясь и скручиваясь в жгуты перемешанных слов и лиц. Карусель образов моталась по кругу, иногда выдирая самое потаенное и выставляя напоказ. И все это было в мешанине боли, острой, раскаленной, невыносимой. Бьющей молотом изнутри черепа.

Вся защита облетела прахом, безмолвно вскрикивая в бесполезных попытках восстать на место и оградить сознание от вторжения извне.

Тараном проломивший ее ментальные стены, чужак даже не поморщился, выискивая у нее только ему известную информацию. Снеся ее волю, как ненужную, незначительную пылинку, тот, чьей силы она и боялась, небрежно ковырялся у нее в голове, с легкостью перелопачивая все тайны. Кайло своими же глазами видела каждую мысль, все свои завуалированные от себя же желания. Он разворошил все, что она помнила за последние годы, а она хватала все это эфемерными руками и прижимала к себе обратно, силясь отогнать вторженца.

Это были ее мысли.

Ее память. Ее жизнь.

Мое!

Он посмел своими грязными лапами осквернить все самое лучше и чистое в воспоминаниях и Кайло была готова зарыдать в три ручья от полного бессилия от невозможности выгнать из себя чужака.

Но потом крииден зачем-то попытался влезть в те слои памяти, что сама Кайло закрывала от себя же. Захотел попасть в те части памяти, которые очень глубоко хранили ее воспоминания до Зеллы.

Это было под запретом. Нерушимым запретом.

И здесь чужак споткнулся. Засомневался вдруг, отвлекся. Задумался. Рывком убрал вскинутую руку. Даже отшатнулся от нее, как от чумной.