Так и сидели в обнимку, пока совсем не рассвело. Потом она молча ушла, напоследок подарив ему улыбку, от которой он растаял, как мороженое.

Ехал к себе и все пытался понять, что его смущало.

Ближе к дому понял, что ему мешало.

Поведение ведьмы его слегка смущало. Почти нормальная она была, при всех признаках она вроде должна была быть дура дурой, но с ним она вела себя как почти нормальный человек.

И разговаривала вполне адекватно, но все равно чувствовалось, что это не та ведьма, что за руку его таскала и крышу своим купальником сносила.

И не та, что зубы ему в шею воткнула и испачканные пальчики выставляла. Эдакая мешанина из обеих сразу.

С голым торсом и вернулся домой.

Он был прав, его командиры не заморачиваясь, самовольно вошли и теперь спали по разным углам гостиной, благоухая виски. И похоже, Тайлер лишь притворялся вдребезги пьяным. Ибо только он вошел в квартиру, второй командир сразу открыл глаз, оглядывая его донельзя внимательным взглядом. Второй глаз тот открыл, найдя торчащие из кармана джинсов женские шортики. Хотя тот не издал ни звука, глаза Тайлера так и буравили его, пока он ходил туда-сюда, принимая душ. Резали спину, пока он не закрыл за собой дверь своей спальни.

В следующую ночь ведьма не вышла.

Дом горел огнями, и хоть кто-то должен был заинтересоваться машиной у ворот.

Но никто так и не вышел и утром он с трясущимися руками отъехал от ее дома.

И на следующую ночь он тоже просидел один, все раздумывая, есть ли у ведьмы телефон, и если есть, то как бы ему раздобыть номер, если та снова не вылезет из дома.

Оба командира никак не комментировали его мрачный вид, уже по-хозяйски командуя в его квартире. Тайлера спрашивать о чем-либо, судя по его хитрому лицу, смысла не было. И Тайлер, и Люк, сновали по квартире, явно выжидая чего-то непонятного.

В этот раз ведьма соизволила выйти к его машине. Залезла внутрь и привычно пристегнулась и уткнулась глазами в свои коленки.

А его затрясло от беспокойства и бешенства. От тревоги, возникшей при виде ковыляющей девочки, что слегка морщилась от боли при свете включившихся фар. От злости, что сразу вылезла, как только он углядел ужасный красный след на ее щеке и распухший нос. От вида разбитых костяшек он смог только глухо спросить, царапая ногтями обшивку руля:

— Кто?

Ведьма долго молчала, пока он еще резче не повторил вопрос. Но вместо ответа только отстегнулась и залезла к нему на колени, пряча свое лицо на шее. Она быстро уснула у него на руках, но он терпеливо сидел, крепко сжимая в кольце рук. Проспала довольно долго, у него уже начала затекать задница.

Но сидел, терпеливо ждал. Бесился неимоверно, но ждал.

Тяжелый вздох и ведьма зашевелилась, просыпаясь.

Не стал тянуть кота за хвост, снова спросил, кто это сделал. Но гораздо мягче спросил, пробуя губами горячий лобик.

— Я… я сама виновата, Бен. Я хотела… узнать, каково это — быть обычной.

— И?

— Ты уехал. Я расстроилась. Думала, ты больше не приедешь. Вечером уехала. Думала к тебе поехать, но… побоялась. Думала, ты даже не впустишь. Еще больше расстроилась. А там бар был, недалеко от твоего дома. Я туда зашла. Один угощать выпивкой стал. Я много выпила. Сначала весело было. Даже низ живота после тебя болеть перестал. Потом меня кто-то пригласил потанцевать. Но там танцевать негде было. В какую-то подсобку привели. А там еще шестеро сидели и еще трое в карты играли. Меня, вроде как, за проститутку приняли. Я не сразу поняла. Курточку один порвал, когда трогать себя запретила. Они ничего не успели, Бен! Но я все равно хорошо помылась. Везде помылась, Бен. Если захочешь, я ещё раз помоюсь, Бен.

Кто бы знал, как он был разъярен.

Он был готов сжечь весь город, лишь бы ведьма у него на коленях перестала обжигать его шею своими слезами.

Стиснул ее так, что она аж пискнула, но смолчала. Почти изгрыз ей губки, пока не нашел силы прорычать на выдохе:

— Покажешь место. Сейчас же.

С неимоверным трудом оторвал от себя послушное тельце и махом перебросил на соседнее сиденье.

Даже завести двигатель успел. Он был готов рвать и метать.

Только девочка его тихо прошептала, снова залезая на него, трогая мягким ртом его щеки и недвусмысленно ерзая бедрами:

— Они все мертвы, Бен. Я всех убила.

Прошептала таким мертвым голосом, что ему бы занервничать от ее жестокости и бездушия.

Но он точно был извращенцем.

От ее тона вылезшее вожделение и гордость любые мысли вышибли напрочь. Сам не понял, когда она успела спинку кресла откинуть и его же руки за подголовник завести.

И не понял, когда успела штаны ему расстегнуть.

Очнулся, услышав свой же хрип, когда неимоверно влажная и тесная пещерка осторожно заскользила по всей длине. С полубредовой головой осадил себя, не стал перехватывать процесс. Затуманенная голова лишь выдала мельком пролетевшую мысль, что у его девочки низ живота после него болел. Нельзя в нее врываться и насаживать так, как ему сейчас больше всего хотелось. Он позволил ей самой все делать, лишь цепляясь за подголовник сиденья пальцами. И не стал продолжать движение, когда его богиня во плоти обессиленно упала на него, дыша так прерывисто, что он закутался теплым коконом благодати и нежности.

Так раздетой снова уснула, безмятежно сопя.

Он тоже просто лежал, офигевая от жара ее тела снаружи и раскаленной плоти вокруг него. Лежал, не двигаясь, только гладил ее по всему телу и раз за разом кончал от того, что просто находился внутри. Изо всех сил держался и лежал бревном, но два раза умудрился кончить.

Проснулся от ерзания ведьмы, что давно снялась с его члена и рисовала под футболкой кончиками пальчиков. Пах стягивало пленкой огромного количества высохшей спермы. От понимания, что все это вытекло из нее, тело отреагировало моментально, но трогать не стал, только помог пересесть, зацеловывая ссадину на щеке, и поправив тоненькое домашнее платьице, как можно мягче буркнул:

— Из дома без меня ни ногой. Я вечером приеду. Поняла?

Голову засверлило острой виной, что додумайся он сказать это сразу, ведьма бы не пострадала. Злиться на нее не было смысла. Какой спрос с нее-то? Ведьма одарила его доброй улыбкой и свалила, только он не уезжал, пока не убедился что она скрылась через решетку забора.

Дома его как обычно, уже ждал Тайлер и Люк.

— Слышал, приятель? Тут недалеко бар какой-то сгорел. В аккурат позавчера спалили. Говорят, полиция девять человек нашла. Только эти люди уже трупами горели, говорят.

В этот раз он первый распустил руки — Тайлер сходу улетел за диван, схлопотавший в дыхалку Люк, охнув, осел на пол. Никто из гостей отвечать ему не стал.

— Еще раз скроете от меня хоть что-то, что касается моей ведьмы… Урою на месте. Ни секунды думать не буду.

Рявкнул на них, как на нашкодивших подростков. Те только и потупились, как пойманное за руки хулиганье. Дабы не искушать себя дальше, от греха подальше свалил спать.

К вечеру нарисовавшиеся командиры были трезвыми как стекла.

И с кучей оружия в сумках.

— Надо перебрать и подготовить. Прайм предупредил, что может выдернуть нас в любой момент.

Это обламывало ему все планы. Уже хотел отказаться, как дядька бросил ему, что вся группа вскоре приедет, так как отсюда им в случае чего будет ближе. Даже спросить не успел, будет ли она тоже, как Тайлер, протискиваясь в гостиную с еще одной сумкой, буркнул:

— Да, тоже будет.

Как мысли читал, однако. Но он до кучи и похолодел, оглядывая квартиру. Горки мусора и пустых бутылок из-под виски захламляли всю обстановку — командиры явно не заморачивались уборкой.

Впрочем, он так-то тоже чистотой не парился.

Но его осадил Люк, кривясь на его попытки навести хоть какой мало-мальски порядок:

— Стволы готовь, чистюля.

Народ начал прибывать через час. Они уже привели в порядок весь огнестрел в сумках и набили патронами обоймы.

Прибыли все.