Его сейчас все устраивало. Главное, чтоб рядом с ней.

Даже пальцем не тронул, просто сидел и пялился. Он не знал, сколько они так просидели в полной тишине, уже давно рассвело, когда ведьма отстегнула ремень и вышла из машины. Домой она вернулась через ту же небольшую дыру в ограде.

Следующую ночь он только успел припарковаться, как его ведьма снова пролезла сквозь ограду, села к нему в машин и снова молча пристегнулась.

В это раз он понял намек.

Вез ее непонятно куда, сам не знал, куда едет. Домой везти не хотелось, там могли сидеть командиры. Полночи катал ее, заправился и дальше молча катались.

А потом ведьма вскинулась, за руль зачем-то дернула.

Едва он остановился, сама на колени к нему пересела.

И первая поцеловала. Так голодно и жадно впилась в его рот, что он растерялся.

Он сразу утонул в ней. С небывалой радостью и облегчением позволил себе с головой затонуть в блаженстве, ощущая горячий рот и тонкие обжигающие лавой пальчики на своем лице. Гибкое девичье тело покорно изогнулось в его руках, позволяя вжать себя поближе. И еще раз порадовался, что приобрел такую огромную машину. Нашаренная ручка отодвинула сиденье назад, давая столько доступного пространства, что его девочка уже свободно на нем лежала. Недолго на нем лежала — он быстро извернулся и подмял ее под себя.

Она послушно легла животом вниз.

Шортики сорвал с нее одним рывком, обнажив упругую попку. Без раздумий схватился за свою ширинку. Облапанная ягодица пошло сдвинулась…

И после она лежала под ним, а он был в ней. Он поймал себя на том, что не двигается, погрузившись в нее полностью…и воет. Скулит и подвывает, теряя последние крохи здравого смысла. Скулит и ноет как щенок, вцепившись зубами ей в загривок и стискивая пальцы на вытянувшемся тельце. Остатками разума понимал, что потом он пожалеет, что ворвался в нее так грубо, без всякой подготовки. Понимал, что ей наверняка больно сразу принять его так глубоко. Но тихий возглас с требованием двигаться развеял сомнения.

Он был готов на все.

Богиня тоже скулила, выпрашивая продолжения, значит, он просто обязан выполнить все, что она захочет. Он намеренно начал толкаться как можно медленнее и нежнее, совсем едва двигал бедрами. Но продолжал вжимать ее всем телом в разложенное сиденье. Потому что ей было положено лишь лежать и покорно принимать его. И его девочка поначалу лежала смирно, только вот потом заныла, застонала так, что он чуть не слетел с катушек. Принялась извиваться под ним так, что он не выдержал, рыкнул как можно строже, не меняя намеренно-медленного темпа:

— Лежи тихо, сучка. Лежи смирно.

Но ведьма уже вошла в раж. Может, неторопливые поцелуи по спине и плечам были как раз лишними. Может, он слишком медленно и неглубоко входил в нее, но ведьма уже открыто дергалась под ним, задыхаясь и постанывая так вкусно, что он удивлялся, как вообще держится от шага за грань. Но ему хотелось получить как можно больше истинного удовольствия. Ее хватило ненадолго. Он позволил ей изогнуться под ним. Даже позволил ей насадиться на него так глубоко, насколько позволило ее тело. Позволил ей хрипло выкрикнуть его имя.

И позволил ей чуть остыть, нежась под легчайшими поцелуями. Но это пока внутренние мышцы не перестали невероятно сладко и туго пульсировать, бесподобно сжимая его внутри.

Но только он приподнялся на ней и ухмыльнулся, она заметно напряглась. Он просто хотел ее предупредить…

— Ты помнишь, любимая, что я тебе сказал в самолете? Четыре сраных дня назад, м?

— Помню.

— Значит, понимаешь, за что тебе придется платить…

— Понимаю.

Шелест едва слышного голоса был ему как веревка вокруг горла. Если бы минуты назад он не слышал и не чувствовал ее влагу и жар, можно было бы подумать, что она его боялась, настолько глухо звучал голос.

Первый же грубый толчок сразу вырвал крик из запрокинутого горла. Второго крика он не услышал, ведьма сама себе зажала рот, прикусив пальцы. Значит, и эта ведьма помнила, что он должен сам ей разрешить. Он раз за разом вбивался в нее, вырывая приглушенные хрипы. Трахал, приподнимая ей попку, и сам отстраненно себе поражался, что все еще не сдался.

Кричать в открытую он ей так и не разрешил.

Позволил себе кончить, лишь ощутив ее агонизирующие конвульсии. После, э снова извернувшись, переместился на сиденье, задницей чувствуя свою же вытекшую сперму. Уложив ее на себя, гладил, где только доставал. Самыми кончиками пальцев трогал, как можно аккуратнее, словно этой нежностью извинялся за свою жестокость. Гулял лапами под одеждой, совсем немного стыдясь, что по сути даже не раздел ее, а только вырвал с корнем пуговки на ее шортиках, грубо стянув вниз, легонько целовал все лицо, млея под касаниями мягких губ, что ответно ласково касались его лица.

— Я не верила, что ты все помнишь…

— Теперь веришь? Я так соскучился по тебе, детка.

— Я знаю… Бен…

— Тссс. Со мной это не прокатит, малышка. Ты оба раза облажалась. Третьего раза не будет, милая. Придется тебе терпеть меня.

— Хорошо…

Согласилась так покорно, будто он ей весь мир предлагал.

И его накрыло.

Накрыло такой душераздирающей грудь любовью, что он чуть не забыл, как дышать. Похоже, он не дышал, что ведьма недоуменно уставилась на него. И вспомнил, как дышать от ее нежнейшего поцелуя.

Она лежала на нем до самого утра. И как бы ему не хотелось остаться, пришлось банально приводить ее в порядок и сажать на сиденье. И как бы он не посмеивался, чертыхаясь и пробуя кожу на торчащих ребрах, шортики без пуговиц не желали застегиваться. Зато наконец увидел, как его вторая ведьма улыбается, глядя, как он вертится, пытаясь понять, куда задевал ключи зажигания. Так красиво она улыбалась, что он нехило подвис, вовсю впитывая эту подаренную ему улыбку. Эта улыбка сорвала ему крышу — через секунду он уже вжимал ее в пассажирское сиденье и трахал двумя пальцами, нагло вылизывая ротик. А его ведьма сама просунула руку ему штаны и принялась наглаживать колом вставший член. Так и кончил ей в лапку, пока она извивалась в оргазме под его пальцами.

Он уже собирался своей же футболкой вытереть ей испачканную ручку, как снова подвис, с широченными глазами глядя, как ведьма сначала зачем-то долго рассматривала следы на своей ладошке… а потом лизнула, пробуя на вкус. И охреневая все больше, смотрел, как она, совсем не таясь, стеснительно вылизала свою лапку, глядя ему прямо в глаза. А после и вовсе ухватилась за его руку, и засунула себе в рот те самые пальцы, что побывали в ней. Мир моргнул и вот он понял, что уже трахает свою девочку, не вытаскивая своих пальцев из жадного рта. Трахал и дурел, насколько она неумело-бесподобно обсасывала его пальцы. Вбивался в нее прямо на пассажирском сиденье, закинув одну ногу на плечо, но придерживая второй рукой ей голову, запутавшись пальцами в волосах.

Он снова мимолетно порадовался, насколько удачным было его приобретение такой широкой машины.

Заруливая на ее район, все ждал, украдкой поглядывая на нее, когда она там дергаться или истерить начнет. Но нет, ведьма сидела спокойно, забравшись с ногами на сиденье.

И всю дорогу до дома его рассматривала.

А он крутил руль, и тихо млел.

Парковался поближе к дыре в заборе, но углядев, что шортики с нее упорно пытаются съехать, снял с себя футболку. Его девочка молча надела одежду, но шортики с себя стянула и на пол машины бросила. Футболка ей до самых колен была. Молча к нему на колени снова пересела.

С первого же нежного поцелуя он вспыхнул спичкой, но трогать ее не хотел, он успел заметить на скинутых шортиках бурые следы. Тоже задыхаясь, обнимал и целовал разгоряченную ведьму, пока она сама к его ширинке не потянулась. И признался себе, что не сильно-то и сопротивляется ей. В этот раз позволил ей самой двигаться, но из объятий не выпускал, пока она медленно двигала тазом, словно привыкала к нему. И доведя ее до грани, приподнял сразу, намеренно выходя из сладчайшего тела. Если он и сейчас погонится за своим удовольствием, ведьма точно сидеть с неделю не сможет.