Вторую операцию делали под местным наркозом и снимали кожу уже с передней части правого бедра площадью 15 на 10 сантиметров, и клали только на голову. Операцию по пересадке кожи на пальцы рук делали и полковнику Н. И. Кульченко. У капитана А. Беседина сгорело одно ухо, и был большой шрам на лице. А у одного из солдат сгорели оба уха, он получил большой ожог тела.

Несколько солдат было отправлено в Ленинград в клинику с большими и глубокими ожогами тела, лица, рук. А всем оставшимся пострадавшим офицерам и солдатам операции и все необходимые процедуры делали врачи госпиталя и небезуспешно.

Солдат, который установил заглушку, в палате рассказал об этом сослуживцам. Он сказал, что установил заглушку потому, что хотел заглушить открытый трубопровод, чтобы ничего в него не могло попасть, и думал, что так и должно быть. Солдаты хотели с ним что-то сделать, но его перевели в другую палату.

После выписки из госпиталя я обратился в поликлинику за путёвкой, которую обещали. Начальник поликлиники заявил, что нужно обратиться к начальнику госпиталя. Начальник госпиталя после обращения к нему сказал, что он путёвками не занимается и что этот вопрос решает поликлиника.

Я понял, что путёвки нет, и попросил начальника строевого отдела части выписать мне отпускные документы на мою родину, что он и сделал. Сотрудники моей жены и знакомые уговорили её пойти на приём к В. И. Вознюку и рассказать об этом, чтобы с другими так не поступили.

В. И. Вознюк возмутился и велел сдать отпускные документы, вызвал начальника медицинской службы и приказал обеспечить путёвкой в течение двух-трех дней. Путёвку мне дали в Крым, в санаторий «Фрунзенское». Да и другим пострадавшим давали в тот же санаторий. Правда, путёвка была только на двоих, без ребёнка, которого пришлось отвозить к моим родителям в Тамбовскую область.

Офицеры, прибывшие после меня в санаторий, сказали, что В. И. Вознюк объявил взыскания офицерам, причастным к заказу и распределению путёвок. Оказалось, что мою семейную путёвку в поликлинике перепланировали человеку более высокого ранга для отдыха с семьёй.

В санатории с нами произошёл такой инцидент. Когда мы первый раз пришли в столовую, я попросил заведующего столовой, чтобы мне разрешили сидеть за столом в шляпе, так как на голове у меня ещё не зажил очаг поражения, да и пересаженная кожа смотрелась неприглядно.

Нас посадили за стол, а за соседним столом сидела тоже пара – муж с женой. Увидев мои розово-синие кисти рук (новая кожа) и шляпу на голове, они встали и ушли и больше не появлялись за столом. Официантка нам сказала, что он требовал, чтобы я не появлялся в столовой в шляпе, а тем более за столом. Мы позже узнали, что это был полковник с полигона Байконур.

…После санатория, побывав в отпуске по болезни, в октябре я вышел на службу в свой отдел. В отделе начальство мне объявило «строгий выговор» от Главкома Ракетных войск и задержку на присвоение очередного воинского звания. Сообщили о переводе в другие воинские части начальника учебного центра полковника Шаргородского и начальника политотдела полковника Шильняховского, а вместо них были назначены Герой Советского Союза полковник И. Хоменко и полковник М. А. Воронкин соответственно. Начальник отдела полковник Н. И. Кульченко был переведён в военную приёмку в город Загорск, а вместо него назначен его заместитель подполковник Л. Ф. Будкин.

Вот к каким последствиям может привести человеческий фактор, о котором и сейчас говорят после какой-нибудь произошедшей аварии или катастрофы. Чтобы таких факторов было как можно меньше, а лучше, чтобы их вообще не было, каждый человек должен выполнять общепринятые нормы человеческой жизни, а работающий должен чётко знать свои обязанности на своём рабочем месте и строго выполнять требования руководящих документов и инструкций.

В дальнейшем началась моя штатная служба в отделе по проверкам боевых пусков ракет 8К65 (Р-14) приезжающими на отстрел расчётами, стоящими на боевом дежурстве. Полигон Капустин Яр сыграл большую роль в организации, обучении и постановке на боевое дежурство частей РВСН.

Кроме учебного центра (в/ч 25576) на 10-й площадке (в городке), были организованы курсы, начальником которых был полковник Г. Тюрин. Офицеры технического состава обучение проходили на тренажёрах, которые располагались в классах, а офицеры медицинской службы практиковались в госпитале. Один из группы медиков, старший лейтенант, присутствовал, когда мне делали первую операцию. Он же находился у моей кровати и после операции.

Степи Капустина Яра весной превращались в сплошной тюльпанный цветастый ковёр. К майским праздникам, если удавалось на служебном транспорте попасть в этот цветник, то набирали целые снопы тюльпанов разной расцветки. Майские праздники отмечались шествием по центральной площади городка колонн по учреждениям, родители приходили с детьми, которые несли в руках флажки, разноцветные шарики, цветы, играла музыка.

На летней танцплощадке, которая располагалась за Домом офицеров, устраивались танцы, в летнем кинотеатре показывали кинофильмы. Дом офицеров являлся центром культуры полигона, в нём проходили торжественные вечера, концерты, демонстрировались кинофильмы, устраивались соревновательные танцы и победившим вручались призы. В Доме офицеров была художественная самодеятельность, женский хор, музыкальный ансамбль под руководством капитана И. Силичева, работали курсы, кружки.

Но кроме приятных моментов, недели через две после половодья, наступали и неприятные, когда начинала вылетать мошка. При работах на стартовой площадке личному составу медиками выдавалась жидкость, которой смазывались открытые участки тела.

Мошка досаждала целый месяц. После половодья до покоса травы местная власть села Капустин Яр с целью сохранения травяного покрова не разрешала ездить автотранспортом через мост на другую сторону Ахтубы для рыбалки на озёрах. Но рыбаки находили способы проезда, иногда и за бутылку водки.

Рыбу можно было ловить в Ахтубе, но осетра, белугу и севрюгу ловить запрещалось. Ловили судака, леща, язя, чехонь и другую рыбу. А если попадался осётр, то забирали и прятали от возможного появления инспекторов рыбнадзора. Ловили осетров и некоторые наши офицеры учебного центра. Например, майор С. Городничев за один день поймал трёх осетров: пяти, восьми и десяти килограммов. На мотоцикле он смог привезти рыбу домой.

А наш начальник штаба подполковник Т. Зенков со своими подчинёнными офицерами, будучи на рыбалке на Волге, поймали на закидушку белугу весом сто килограммов. Вытаскивать её помогали даже соседи-рыбаки. Эта рыба в длину не умещалась в автомобиль-пикап, и её пришлось свернуть в кольцо и укрыть, чтобы не было видно при проезде через мост. Из той белуги было взято около ведра чёрной икры.

Осетрину можно было купить нелегально на базаре и у местных браконьеров. Даже у нештатных инспекторов рыбнадзора, которые сами ловили и изымали у тех, у кого не было такого удостоверения, и продавали, как говорили, из-под полы. Килограмм осетрины стоил рубль – и свежей, и солёной. А чёрная икра стоила три рубля – пол-литровая банка.

Кроме рыбалки, в выходные и праздничные дни в городке организовывались соревнования офицеров между военными частями по баскетболу, волейболу, по шахматам и другим видам спорта. Во дворах некоторых домов были оборудованы волейбольные площадки, где соревновались жильцы между домами. Семьёй ходили пешком отдыхать на Подстёпку, ходили в Дом офицеров на разные культурные мероприятия.

…Капустин Яр сыграл огромную роль в испытаниях ракетной техники и ракет разных типов, принятии их на вооружение, постановке их на боевое дежурство, в обучении личного состава РВСН. Впервые был произведён пуск ракеты с атомной головной частью, участником которого был и я.

На полигоне по итогам запусков академических ракет были сделаны выводы о возможности полёта в космос. В дальнейшем полигон не стал удовлетворять требованиям по запуску новой ракеты Р-7, которая должна выводить на орбиту спутники и космические аппараты. Для этих целей и был построен полигон Байконур.