– Зашибись! – Сэм схватилась обеими руками за снимок, где Дэн был зафиксирован по грудь, прижимаясь щекой к стенке и смотрел в объектив камеры полуотсутствующим взглядом. Похоже, её тоже пробрало одержимым созерцанием. Она с таким пристальным вниманием вглядывалась в его специально затемнённые черты, словно ожидала, что он вот-вот моргнёт и посмотрит на неё в живую.
– Какая лапочка, – это действительно было лёгкое придыхание в её голосе? Мне не показалось? – Почему ты не заставила его снять водолазку?
– Решила не пугать в первый день знакомства. – сложнее было не улыбаться в ответ, наблюдая за реакцией подруги, которую тоже было бы не грех заснять сейчас на видео к собственному утешению.
Как-никак, а ощущать себя на вершине мира в роли непобедимого триумфатора оказалось на редкость пьянящим чувством. Даже не знаю, что круче, доказать Сэм, что мой выигрыш ей уже никогда и ничем не перебить, или то что мне выпало куда больше, чем какой-то там карт-бланш с флэш-роялем и парочкой джокеров в придачу. Хотелось бы верить, что это не хрустальная иллюзия, которая развалится с оглушительным треском уже в следующий вторник, когда Дэниэл так и не придёт на оговоренную нами новую фотосъёмку. (Всё-таки надеюсь, что Дэниэл – это его настоящее имя и впервые корю себя за дурацкую трусость консервативной недотроги. Ну, почему я не наступила себе на горло и не попросила его номер телефона сама?)
– Я тебя ненавижу! – тоже мне новость. Я себя, кстати, тоже ненавижу, за то, что отпустила Дэна, не потребовав от того под залог какого-нибудь удостоверения личности или, на худой конец, не заставив заполнить анкету с личными данными и кратким описанием автобиографии. – Боже, какие глазёнки! Чёрные, выразительные, прям как… как у цыгана. Пробирает до матки, ей богу!
Сдержаться не удалось. Естественно, это же Сэм. Я прыснула со смеху, едва не заваливаясь спиной на вторую часть кровати. Какое счастье, что она высказывалась о своих исключительных ощущениях только перед близкими подругами. Представить, как она то же самое говорит в лицо Дэниэлу – даже моей фантазии не хватит.
Если бы она только знала, как же я кайфовала от всех её реплик и соответствующих действий.
– Я не большой любитель кареглазиков, ты же знаешь, но ради этих глазищ готова поступиться собственными принципами.
– Странно, но мне почему-то кажется, что ты говоришь чистую правду. Кстати, ничего больше не хочешь мне сказать?
– Ты о чём? – Саманта даже не взглянула на меня, продолжая есть глазами Дэниэла и отбирать, по её мнению, самые удачные снимки.
– Как это о чём?! А на что ты сейчас смотришь, подруга? И кто уже больше месяца изводил меня по поводу и без, называя никчёмной неудачницей и идеалисткой без царя в голове? Разве это не твои слова о том, что я возвела искусство на пьедестал наивысших человеческих гениев, выше даже денег?
– Не обольщайся, Эллис, тебе просто повезло. Это всего лишь нелепая случайность. Бьюсь об заклад, он что-то недопонял из твоего объявления и просто надеялся кое-что для себя уточнить, когда пошёл в вашу студию на разведку из чистого любопытства. Но!.. тут ты открыла двери, и его мыслишки резко потекли по другому руслу.
У меня отвисла челюсть. Нет, даже не так. Меня резко и со всей дури сдёрнули с вершины мира, шмякнув на бешеной скорости лицом об асфальт, после чего прокатились сверху асфальтоукладчиком туда-сюда раз десять, не меньше.
Нет, я, конечно, прекрасно знала, кто такая Саманта Грин по своей сути и спорить с ней о чём-то – себе дороже, но в этот раз даже я не поспевала за сумбурным ходом мчащихся впереди паровоза рассуждений Сэм. Так выкрутить тему разговора, ещё и с видом наимудрейшего гуру всех времён и народов.
– Что значит по другому руслу? – я стала заикаться, теряя ход собственных мыслей со смыслом слов из личного вокабуляра. – Ты вообще, о чём сейчас только что сказала?
– Об этом, Эл, ОБ-ЭТОМ! Разуй глаза, подруга! – она зачерпнула несколько снимков обеими руками и ткнула мне ими под нос картинным жестом драматической актрисы. Ну да, я же до этого их не видела и не мои руки держали «иллюзорный» Никон более часа на весу, пока мой палец клепал без остановки кадр за кадром. А все эти фотокарточки? Пфф! Да это принтер сам их распечатал, а потом ещё и нарезал по собственному хотению.
Я продолжала сверлить прямонацеленным взглядом самоуверенную мордашку лучшей подруги, так и не взглянув на кипу фотографий в её наманекюренных пальчиках.
– Если он профессиональная модель (в чём я нисколько не сомневаюсь), единственное, что могло заставить его остаться в студии, это твое личное присутствие! Подобные люди не ставят искусство превыше личных интересов. Могу поспорить, ему крайне перпендикулярно на все твои творческие идеи и наполеоновские планы на ближайшую пару столетий. Всё, что его могло заинтересовать – это представшая перед ним «возможность» в лице очаровательной студентки. И эта возможность никак не касается тех снимков, которые он может получить от тебя в качестве бартерной оплаты. Поверь мне на слово, в его голове работает совершенно иной счётчик по начислению будущей зарплаты с иным курсом валют и желаемым для него «денежным» эквивалентом.
– Почему ты во всём и в каждом видишь только аморальное и алчное? Если бы все думали чисто в твоём ключе, боюсь, Ватикан сейчас бы выглядел каменным сараем, расписанным пещерной живописью доисторических племён.
– Ватикан выглядит именно так, как и должен выглядеть церковный конгломерат Его уровня! Потому что им управляют люди с точно таким же приземлённым мышлением, как у меня. Или Сикстинскую Капеллу Микеланджело расписывал чисто на благотворительных началах? А может он провозился со статуей Давида целых три года, не испытывая при этом ни чувства соперничества, ни тщеславной страсти к всеобщему признанию? Пять метров шлифованного мрамора на алтарь высокодуховного искусства в обмен на полную неизвестность? Не смеши моих тараканов, Эллис Льюис! Если бы художники были голодными постоянно, они бы, в конечном счете, научились грабить!
– Ну, раз дело лишь в этом… – ну чтож, я дала ей возможность выговориться и даже излить всё содержимое её умственного нутра прямо мне на голову. Теперь моя очередь отвечать и пускай не обижается!
Я нагнулась и начала быстро сгребать все лежавшие между нами на покрывале фотографии в одну кучку, с наигранной экспрессией демонстрируя своё решительное намеренье забрать их и спрятать куда подальше от подруги.
– Тогда не скажешь, какого чёрта ты вообще на это смотришь?..
– Эээ! Э! Ты чего это надумала?
Саманта тут же схватила меня за руки, пытаясь предотвратить мою неслыханную выходку.
– Не смей!
– А то что? Это мои работы, Сэм! Я потратила на всё это СВОИ собственные деньги, так что только МНЕ теперь решать, кому и за что их показывать! Быть может даже за определённую плату в желаемом для МЕНЯ «денежном» эквиваленте.
– Ты же моя лучшая подруга! Ты не можешь вдруг ни с того ни с сего поступиться личными принципами только для того, чтобы насолить моему алчному самолюбию!
– Так ты что, во мне ещё и сомневаешься?
Выглядело это со стороны, надо сказать, весьма забавно. Я держу руки на фотографиях, Сэм держит за руки меня, и мы обе смотрим друг на друга взъерошенными кошками в столь комичной позе, едва не соприкасаясь носами.
– Эллис, очнись! Этот красавчик, этот… – она быстро поправилась с более подходящим определением, – обалденный, губастенкий, кареглазенький, с аппетитной попкой и мускулистым торсом греческого бога (когда снимешь с него в следующий раз водолазку, сама в этом убедишься) красавчик запал на тебя! Клянусь всеми своими извращёнными, алчными и нечистоплотными помыслами. Он хочет тебя! По крайней мере, захотел, когда только-только увидел, едва ты открыла перед ним дверь. Он же мужик, Эллис! Тебе ли не знать, что кроется за этим понятием? За первые пять секунд знакомства, он успел нарисовать тебя в своём воображении как минимум в пяти сексуальных позах, разодетую в кружевное красное белье и возлежающую на чёрных простынях. Плюс ещё столько же раз в других ракурсах, но уже абсолютно голую! А о чём он думал, в течении всего того времени, что ты его снимала, глядя в объектив твоей камеры этими своими плотоядно-няшным глазёнками? – одному лишь Дьяволу известно!
