Дэн послушно поднял обе руки, и я тут же набросилась на манжеты. Сердце исходило гулкими перебоями, с каждым пройденным мгновением усиливая ритм ударов и мощь толчков. Разворачивая на запястьях вдоль кистей рук мужчины плотные манжеты, я почему старалась не соприкоснуться с его ладонями, будто боялась о них обжечься или что похуже. Но не смотреть и не видеть их я не могла, как и подавить в себе навязчивое желание узнать, каковы же они наощупь и почувствовать их на… собственной коже…

Похоже, это уже финиш.

Я резко завела собственные руки себе за спину и сделала неровный шаг назад.

– Маловато времени на всё про всё, не говоря уже об отсутствии помощников и профессиональных стилистов. – выжимая сожалеющую улыбку, я бросила все имеющиеся резервы своего жалкого актёрского мастерства, чтобы изобразить в личном исполнении опытного оценщика-эстета. Надеюсь, что-то, да получилось

Дэн выглядел бесподобно. Ещё и слегка зажато. И, тем не менее, ему шло даже это!

Я старалась смотреть на дело рук своих так, как смотрят наши преподы на готовые работы своих студентов и, скорей всего, это тоже вывело его ненамного из строя.

Если бы он только знал, что при этом творилось в моей голове. Да и я сама готова была тогда отдать полмира, только за возможность узнать, о чём же он думал и что испытывал в те минуты, когда я его «одевала».

Мужчина сдержанно хмурился, плотно сомкнув губы, а я буквально пропускала через себя при лицезрении «беспомощного» Дэниэла едва не бешенную эйфорию. Да, практически дикий восторг и бурное ликование опьянённой своей первой победой безбашенной амазонки.

– Ты уверен, что готов к предстоящим испытаниям?

Моя злорадная улыбка ненадолго привела его в «нужные» чувства.

Конечно, я шутила, хотя, кто знает. В каждой шутке – лишь доля шутки… Не стану отрицать, но мне и в самом деле хотелось его слегка растормошить. Так сказать, бросить вызов в лицо – поддеть, зацепить, раздраконить. Ведь в этом-то и заключался весь кайф. Всем этим балом правила только Я.

– Думаю, я утвердился в своей уверенности, как никогда до этого. – он попытался улыбнуться в ответ, но что-то ему помешало.

Зато его ответ долбанул меня по голове очередным сшибающим зарядом ядрёного адреналина.

Да чтоб тебя!

Значит так, да, Дэнни? Двусмысленные намёки?.. Пусть даже и неосознанные, но их всесметающее воздействие я ощутила всеми перетянутыми струнами собственных оголённых эмоций.

Я сделала ещё несколько шагов назад, разворачиваясь вполне изящно и непринуждённо, пока обходила камин.

– Ну, что ж. Тогда ложись.

Не знаю, кто первым начал эту игру, но она несла меня уже конкретно и, видимо, собиралась занести очень далеко.

– Что? – озадаченный восклик Дэниэла едва не довёл меня до истеричного хохота.

Неужто надеялся, что перед тобой малолетняя дурочка, которая будет заглядывать тебе в рот каждую секунду, млеть в предвкушении, дрожать и ждать, когда же ты пригласишь её на свидание первым? Попросишь номер телефона? Позвонишь или продинамишь?

Неотразимый мачо, чей пробирающий насквозь взгляд заставляет трепетать сердечки наивных студенток вроде Эллис Льюис?

Э, нет, Дэнни! Сейчас ты в моих владениях. Это моя территория и мой мир. И сейчас Я буду говорить ТЕБЕ, что делать и как себя вести. И ты БУДЕШЬ это делать, потому что Я – главный бос и твой персональный кукловод. И эта роль мне определённо нравится. Безумно нравится!

Я приблизилась к софе и вполне себе апатичным жестом похлопала ладошкой по её изогнутой спинке.

– На софу… на спину…

_______________________________________

*Селина Кайл – женщина-кошка в исполнении Мишель Пфайфер в фильме Тима Бёртона «Бэтмен возвращается»

Только честно, Дэнни, неужели ты думал, что эта софа будет исполнять роль безучастного фонового элемента?

Видели бы вы его лицо (да и моё тоже, если уж на то пошло). Жаль, в тот момент у меня не было в руках фотокамеры. Пропустить столь бесценные кадры. Наверное, я буду сожалеть об этом до конца своих дней.

А то, с какой опаской он пристраивался на софе, безропотно выполняя все мои указания в несвойственном для него статусе. Большого, сильного мальчика заставляет что-то делать щупленькая малолетка? А он и слова поперёк не может вставить? Потому что сам подписался на всё это изначально, даже не задумываясь над тем, что же его ожидало в действительности. Любопытство убило кошку, да, Дэнни?

Знал бы он что я испытывала в те секунды любуясь плодами рук своих. Бешеный восторг и распирающее изнутри ликование – всего лишь капля в море или во всесметающей волне накрывшей меня эйфории. Я сама была одной сплошной эйфорией или сгустком наэлектризованных проводов, буквально ощущая каждую молекулу воздуха и любой незначительный звук кожей и оголёнными нервами. Кажется, я даже слышала (а не только видела содрогающейся жилкой на шее Дэниэла), как бьётся сердце мужчины. Вместе с моим собственным, то в унисон, то разнобой. Словно каким-то немыслимым образом подключилась к его кардио-системе и могла теперь коснуться пальцами его сердечной мышцы – повлиять на её ритм, сделать так, чтобы и Дэн это почувствовал.

Определённо я спятила!

Но что я могла с собой тогда поделать? Ведь это не ты контролируешь эйфорией, а она управляет тобой. А тебе будто мало, ещё больше хочется её усилить. Взлететь выше, чем уже есть. И не важно, как тебе потом придётся добираться обратно до земли, главное не то, что будет после, главное сейчас! Если бы этим можно было поделиться с притихшим Дэниэлом. Хотя… лучше не надо. Я же в таком состоянии только благодаря ему, потому что могу наблюдать за его очаровательной беспомощностью и полным подчинением моим хватким пальчикам.

А как при этом менялось его лицо. Теперь оно выглядело непривычно смущённым, словно «притихшим», с чуть покрасневшими ушами, шеей и губами (что Дэнни, давление подскочило, да?). Даже глаза изменили свой чайный оттенок на более глубокий кофейный цвет. Кожа разгладилась, черты стали нежнее и мягче, омолодившись лет на десять. Ещё немного, и я сама поплыву под их чарующим воздействием. Не знаю, что было круче, его новое «беспомощное» состояние кроткого ангелочка или же раскрепощённая самоуверенность брутального мачо.

– Надеюсь, стилист из меня немногим хуже, чем фотограф.

Наносить тональный грим на лицо Дэна – не менее волнующе, как и экспериментировать с его шикарной шевелюрой. Несколько долгих, мучительно сладких минут той самой расслабляющей психотерапии для нас обоих. Не знаю, насколько это повлияло на внутреннее состояние моей жертвы, но лично я всё это время пребывала в запредельном экстазе.

Дэниэл оказался на редкость терпеливым и стойким «бойцом», даже когда я распыляла над его головой едкое облако дешёвого лака для волос. Мужчина комично жмурился, поджимал губы и тоскливо сводил брови домиком.

– Не боись, он легко смывается, а со временем просто испарится. Обещаю, маникюра с вызывающим оттенком лака делать не будем.

Как же меня порывало расхохотаться. Хотя ещё больше тянуло схватить фотоаппарат. В этом и заключалась главная проблема безызвестных фотографов – им всё приходилось делать своими руками, теряя на ходу безвозвратно ускользающие мгновения и связанные с ними ценнейшие кадры.

Тем не менее, все эти манипуляции с переодеванием, гримом и причёской, сопровождаемые обоюдными шуточками и абсолютно беззлобными подколками, в конечном счёте и сотворили своё «чёрное дело». Мы перешли на уровень естественного дружеского доверия раньше, чем это вообще было возможно для подобных «отношений», миновав постель, утренний душ и первый совместный завтрак, зато сразу перескочив к привычным ритуалам домашнего быта. Кто и когда мог похвастаться тем же, что сам по утрам одевает своего парня и даже укладывает тому волосы?

Наверное, мы оба тогда пережили схожий «ступор» в те особенные минуты сокровенного уединения. Даже не смотря на фиговые листочки под названием «работа», «работник» и «работодатель», которые были обязаны создавать некую иллюзию строгой между нами дистанции с чёткими барьерами между «можно» и «нельзя». Да кого мы обманываем? В нашей первой постановочной фотосессии едва ли отдавало серьёзной и отлаженной атмосферой исключительно профессионального сотрудничества.