— Привет. — Голос жены застал его врасплох.

— Здравствуй, маленькая, — обнял он ее.

— Расскажи как съездил, к кому? Потому что с Валиком, мне кажется, все в порядке. Он так хорошо спал. И до сих пор спит, и улыбается во сне.

— Пойдем, посмотрим на него, я так сильно соскучился.

В этот момент, он все-таки был счастлив, хотел немного потянуть с важным разговором о будущем. Малыш спал. Спал и сосредоточенно сосал большой палец.

Родители пару минут нежно смотрели на него, и мальчик начав ворочаться, стал просыпаться. Открыл заспанные глазенки, улыбнулся, стал что-то увлеченно рассказывать родителям. Не кричал и не плакал.

— Похоже, что все вышло.

Михаил устало опустился на кровать, осознавая что только в этот момент, то чудовищное напряжение, вызванное неопределенностью: сработало или нет, наконец начало отпускать. Протянул руку к малышу, тот со смехом схватил указательный палец, тут же принявшись пробовать его на зуб. Поиграв немного Валик попросил кушать.

— Кажется у меня молоко пропало, сказала Ира, сделай, пожалуйста, смесь.

— Конечно, сейчас принесу.

После этой ночи, простые домашние хлопоты, казались чем-то божественно-приятным. Вот только он никак не мог придумать как начнет разговор с женой. О том что было ночью, и главное о том, что случится завтра-послезавтра.

Запиликал телефон. Витольд. Миша и не сомневался, что тот позвонит.

— Да?

— Что ты там устроил?! — судя по голосу, он был в ярости.

— Все было по инструкции. Пришел после двенадцати, ушел до четырех, рукоять оставил. Что-то не так?

— Кто просил тебя устраивать фейерверк?

— Но никто и не просил этого не делать, ведь так? — ответил он, послушал несколько секунд яростное сопение в трубке и добавил, — Витольд, у меня остался последний нормальный день, не порть мне его своими воплями.

— Молись чтобы мы нашли ее. — В трубке раздались гудки.

— Кто это был?

Ира взяла у мужа бутылочку, и малыш принялся завтракать

— Скажем так, это был шаман. — И Миша решился. — Ира, есть серьезный разговор.

От его тона, жена сразу напряглась:

— Что-то еще случилось? — с тревогой спросила она.

И он рассказал все. О том как к нему подошел Витольд с предложением убить ведьму. Про поездку к знахарке и ее рассказе о печати смерти. Как отчаявшись, он решил принять это предложение. И про ночь в доме Ксаны. Жена не перебивала, и только по тому, как постепенно каменеет ее лицо, он понимал, что его любимая в ярости.

— Теперь я все вспомнила — перебила она вдруг.

— Она, подошла, задала мне какой-то идиотский вопрос. На меня как будто накинули покрывало. Казалось я во сне, меня совсем не удивило, что она склонилась над коляской, положила ладонь Валику на лоб. Знаешь, а он сразу замер, словно в игре «море волнуется».

Вот же сука! — вдруг сорвалась она, и малыш даже перестал пить молоко с удивлением посмотрев на маму. Но потом решил, что сначала еда, а все остальное потом.

— Так ты в итоге убил ее?

— Да.

— И правильно сделал! Я вижу, что Валику лучше. Так что ты все сделал как надо.

— Ира, но это к сожалению не все.

— Ты про убийство? Ты всю ночь был дома, я под любой присягой это подтвержу.

— Зануда сидящая во мне, говорит что слово жены для суда не очень важно. Но дело не в этом. Тот человек, который дал мне кинжал и адрес ведьмы, предупредил что я стану проклятым если совершу задуманное. И моя жизнь необратимо изменится.

— Что это означает? — вот теперь, похоже, Ира испугалась по-настоящему.

— Ты взял то, что было у Валика на себя? Теперь ты можешь умереть?! — прошептала супруга.

— Хуже. Умереть как раз я не могу, точнее не должен. Знаешь, Ириш, это звучит как бред, и мне не хочется произносить это вслух. Вчера я подозревал, что могу не вернуться и написал тебе письмо.

Он протянул распечатку.

— Заодно написал все пинкоды, скоро деньгами распоряжаться сможешь только ты.

— Миша, не тяни. Просто скажи мне все.

— Лучше прочитай, маленькая, а я пока кофе сварю.

На кухню Ира пришла минут через пять. Валик, которого она держала на руках, играл с ее волосами, что-то неразборчиво говорил.

— Это все правда? То, что там написано?

— Думаю да.

— Кот, знаешь, даже если это так, мы что-нибудь придумаем.

— Конечно, солнышко, но давай сегодня просто насладимся этим днем. Завтракаем и бегом на улицу!

Они снова шли по набережной, катили коляску по очереди, болтали ни о чем. Миша успел рассказать о правой руке, и когда он склонился над малышом корча тому забавные рожицы, Ира взяла его ладонь. Ноль реакции. Тогда она сдавила пальцы, а потом и царапнула. Муж не отреагировал.

— Ты что, действительно абсолютно ничего не чувствуешь?

— Да, маленькая — грустно улыбнулся он.

Затем они пили кофе, сидя на лавочке, болтали на отвлеченные темы, никто не хотел думать о завтрашнем дне. Вскоре проснулся Валик и сразу попросился на ручки. Его держали по очереди и играли с ним.

Миша хотел впитать этот день полностью, прочувствовать каждую секунду счастья быть рядом. Потом они гуляли по травке, он держал сына за две руки, а тот смешно перебирал ножками. И в какой-то момент Миша вдруг понял, что перестает ощущать уже и левую ладонь.

Когда вернулись домой, он вспомнил о трофее из дома ведьмы. Перстень по-прежнему лежал в кармане куртки. Михаил извлек его из кармана и стал рассматривать. Красивый, наверняка очень дорогой, но при этом, было в нем что-то еще. Что-то намного важнее денег, которые можно выручить за дорогой камень. Подумав немного, он понес его в комнату.

— Что это?

Ира взяла перстень, покрутила его в пальцах, вопросительно смотря на мужа.

— Сувенир от ведьмы.

— Думаешь тебе стоило что-то брать из того проклятого дома?

— Знаешь, Иришка, в тот момент я об этом не думал. Просто взял. А сейчас не знаю. Пусть пока полежит в шкатулке, не уверен что его стоит носить, но и выбросить рука не поднимается.

Ира промолчала, но Миша заметил, что она так и не отвела взгляда от перстня, пока он не положил его внутрь шкатулки, в которой супруга хранила украшения.

А вечером Валик впервые прошел по комнате ни за что не держась. Он стоял как обычно около дивана, смотрел на противоположную стену, а потом решившись, отпустил надежную опору и быстренько перебежал к стенке. И с победным видом обернулся — видели ли его родители такой успех. Наступила ночь. Малыш уснул, а они лежали в обнимку слушая тихое бормотание телевизора.

— Как ты себя чувствуешь?

— Уже не ощущаю левую руку, и пальцы ног.

— А остальное?

— Остальное пока работает, — с улыбкой произнес он, и поцеловал Иру.

Ее руки скользнули по мужской спине, он на секунду отстранившись от ее губ, предупредил.

— Я не могу контролировать свою силу, если сделаю больно, сразу скажи.

— Перестань уже разговаривать, — прошептала она.

Через час, Миша тихонько выскользнул из объятий спавшей жены. Он вообще не чувствовал тела — ни рук, ни ног. Казалось все залито какой-то пустотой. По всей видимости сейчас все и начнется. Прошел во вторую комнату, не хотел, чтобы это увидела Ира или Валик, если вдруг случайно проснутся. Машинально прихватил с собой подушку.

Мелькнула мысль, а не приготовить ли кофе напоследок, но тут тело словно пронзило тысячами иголок. Он сжал зубами край подушки, как делал когда-то, будучи еще подростком. Жутко болело ухо, хотелось кричать, но он старался не показывать свою слабость. И он стонал в подушку не привлекая ничьего внимания.

В какой-то момент боль стала невыносимой, ему показалось что в позвоночнике возникла трещина, начала расширяться, тело выгнуло дугой, а кожа на груди стала рваться, идти лоскутами. Тоже самое происходило с руками и ногами, подушка выпала, он кричал от невыносимой боли, но из перекошенного судорогой рта не вылетало ни звука, пустота успела добраться и до языка.

А затем все закончилось, боль ушла, тело стало легким как воздушный шар. Казалось он парит в невесомости. С глазами начало твориться неладное, комната словно плыла, отдалялась. И наконец-то пришло спасительное забытье.