Не от мира сего.

— Ты-то что здесь забыл? — запоздало спохватывается Клим. — Тебя ж обычно хрен вытащишься культурно отдохнуть.

Фыркаю — где Марк и где «культурно»?

— Скажем так — не тебе одному досталась язва с периметра.

— Понял.

Мы пару минут молча пьём; мой мозг уже начинает отключаться, но до Климова мне всё равно далеко: он уже дошёл до нужной отметки и принялся выискивать жертву на вечер.

— Эй, как тебе вон та, в красном? — интересуется, хищно улыбнувшись.

Бросаю взгляд в зеркало на девушку, в сторону которой указал Марк; она реально «что надо», и в любой другой день я бы сдёрнул её прямо у друга из-под носа, но сегодня мне хотелось тупо утопить злость в алкоголе.

— Я в любом случае пас, но ты дерзай.

Марк допивает вискарь и двигает пустой бокал бармену.

— Да кто бы её тебе отдал, Поляков! Эта красотка моя.

Безразлично пожимаю плечами — пофиг.

Не знаю, сколько сидел у барной стойки — помню только, что девочка в красном после нескольких попыток подкатить подпустила-таки к себе Клима и пошла с ним наверх — в вип-зону; я провожал их взглядом, но вместо них почему-то видел себя и Варю. Это заставило меня бухать ещё больше, потому что я не хотел видеть её лицо даже в мыслях.

А оно как специально бесило, мелькая перед глазами.

Ближе к четырём утра я всё-таки выполз из бара и сел в такси, которое вызвал бармен; всю дорогу до дома я периодически отключался, так что водителю пришлось меня тормошить во дворе дома. У отца в кабинете горит свет — это я вижу даже от входа сквозь матовое стекло, потому что его кабинет находится на втором этаже прямо возле лестницы. Я настолько в хлам, что не рискнул подниматься в свою комнату мимо отца — он не упустит случая прочистить мне мозги — так что я просто иду в комнату Вари.

Девчонка спит, но как только я врезаюсь в её шкаф, не удержавшись на ногах, она моментально просыпается — вскакивает на ноги, испуганно включает свет и пытается понять, что происходит.

— О, ты не спишь, — киваю. — Отлично. Мне нужна твоя помощь — ты должна меня прикрыть. — Малышка брезгливо морщится — учуяла моё состояние. — Если отец увидит меня — мне крышка!

— А меня это волнует, потому что… Погоди-ка — меня это ни черта не волнует!

Хмурюсь — вот же упрямая.

— Это не просьба. — Падаю на кровать, несмотря на её смешные попытки выпихнуть меня оттуда. — Ты можешь мёрзнуть на полу или лечь рядом — выбирай.

— Уж лучше спать в конуре с собаками, чем с тобой.

Хочу сказать ей, что сомневаюсь, но язык завязался узлом; в конце концов, она большая девочка и сама найдёт, где спать, так что я просто проваливаюсь в сон.

1 сентября 2019 года, воскресенье

Череп немилосердно трещал, покрывая меня трёхэтажным матом, и, в общем-то, я его прекрасно понимал. В ушах стоял такой жуткий писк практически до ультразвука; им бы запросто можно было разбивать бокалы — странно, что мои барабанные перепонки ещё не взорвались.

— Какой же ты придурок, — слышу бурчание Вари справа и поворачиваю голову.

Она вытирала полотенцем мокрые волосы и ворчала, не закрывая рта, а мой мозг и желудок просили её заткнуться и пощады.

— Можешь ты заглохнуть! — стону, накрывая лицо одеялом.

Чтоб я ещё хоть раз нажрался в дрова…

— А ты не охренел? — повышает голос. — Мало того, что из-за тебя мне пришлось спать на полу — весьма немягком, должна заметить! — так ты ещё и хамишь с утра пораньше! Ты, кстати, должен меня на встречу с одногруппниками отвезти, помнишь?

Твою медь…

Она продолжает что-то говорить, но я не слушаю — к горлу подкатывает тошнота.

— ЯРОСЛАВ!

Дёргаюсь, потому что девчонка шмякнула меня подушкой по дико звенящей башке.

— Жить надоело? — бурчу.

— Ты меня совсем не слушаешь!

— Слушаю.

— Ну и что я сказала?

Пытаюсь не ржать, когда отвечаю:

— Что-то где-то и машина.

— Какой же ты засранец!

Фыркаю.

— Тоже мне новость.

— Послушай, чего тебе надо от меня? — вдруг вздыхает. — Я тебе ни разу и слова против не сказала — так почему ты ведёшь себя так со мной? Даже то столкновение в коридоре — и то вышло не по моей вине, потому что ты запросто мог меня обойти. Так и скажи, что тебе захотелось почувствовать себя важным!

— Только не начинай выяснять отношения! — взрываюсь, откидывая одеяло и возвращаясь в вертикальное положение. — Ты не в том положении, чтобы возражать.

— Знаешь, я считаю, что стала тебе небезразлична — потому ты и не можешь оставить меня в покое!

— Так пересчитай! — закатываю глаза. — Или тебе хочется думать, что ты попала в сказку о Золушке? Этого не будет!

— Тогда перестань вести себя как придурок!

Это начинает раздражать меня. Вскакиваю на ноги и хватаю Варю за подбородок, не больно сжав челюсть и заставив, наконец, замолчать; в комнате ненадолго повисает тишина, и моя голова получает небольшую передышку. В башке от такого резкого подъёма словно включаются карусели, но я стискиваю зубы.

— Это мой дом. И здесь всё будет так, как я скажу — тебе ясно? — По её лицу видно, что она злится и хочет сказать в двести раз больше в ответ, но сдерживается и кивает. — Умница.

Целую её в лоб, чем ещё больше вывожу из себя, и выхожу из комнаты.

До нашей следующей встречи мне надо остыть.

Пока поднимаюсь на второй этаж, привычно тянусь рукой за телефоном в задний карман, но пальцы нащупывают пустоту.

Наверно, вывалился у Варьки.

Но возвращаться обратно даже не думаю — не хочу снова слушать эти бредни по десятому кругу. Я принимаю самый долгий душ в своей жизни, смывающий с меня дикий недосып, кутёж прошедшей ночи и тяжесть своей же злости и заваливаюсь на кровать, чтобы как следует отоспаться. Кажется, я даже успел отключиться, потому что только что гонял по трассе, а в следующую секунду от звука резко хлопнувшей двери подскакиваю и озадаченно смотрю на Варю, которая отводит взгляд, краснея при этом как рак в кастрюле. Осматриваю себя — мало ли, чего она там увидела — но не замечаю ничего необычного; из одежды на мне спортивные серые штаны и татуировки, так что понятия не имею, что на неё нашло.

— Если ты пришла за реваншем, то лучше закрой дверь с той стороны, — хрипло отзываюсь и отворачиваюсь в противоположную сторону.

— Вообще-то, я принесла твой телефон, — возмущается. — Тебе тут пришло 100500 сообщений и наверно тысяча пропущенных вызовов от какого-то Клима.

— Так чего раньше не принесла? Или тебе захотелось почитать смс-ки?

— Я ждала, пока ты сам придёшь и заберёшь эту хрень — вы ведь все помешаны на гаджетах!

Приподнимаю брови и поворачиваюсь обратно.

— Вы — это кто?

Девчонка нервно топчется на месте и закатывает глаза.

— Ваша распущенная братия избалованных мажоров, конечно, — елейно улыбается.

Копирую её закатывание глаз и протягиваю руку в характерном жесте, но она меня удивляет — прицеливается и швыряет телефон прямо в меня; с громким хлопком гаджет на секунду прилипает экраном к моему животу, отчего мышцы рефлекторно поджимаются, а после шмякается на кровать. Бросок, конечно, отличный — трёхочковый — но я снова оказываюсь на краю между двумя гигантскими пропастями: раздражением и яростью.

— Не хочу подходить к тебе, когда ты такой мерзкий, — машет рукой в мою сторону. — Вдруг это заразно. И кстати — на звонке у тебя стоит жуткая песня — будто орущая кошка, которой наступили на хвост[1].

Не успеваю открыт рот, как Варя исчезает — так же внезапно, как и появилась — и стискиваю гаджет в руке. Подавляю желание запульнуть его в стену, хотя ещё секунду назад хотел вправить девчонке мозги по этой же причине — додумалась же швырнуть его! — но в голове всплывают слова Марка о его «язве».

«Она меня безмерно бесит, но я уважаю её за то, что она не боится высказывать мне правду в лицо — такого больше никто не делает».

Для меня вся ночь прошла как в тумане, а эти несколько слов словно отпечатались на подкорке калёным железом — дигидрогенсульфатом[2] не сотрёшь.