– А зачем ты... сотворил подобное с ним? – спросил геймер. – Превратил... не знаю, в человека-словоформу? Тоже из самых благих соображений?

Дед отвёл глаза. Ему явно приходилось трудно, но раз уж сам вызвался рассказывать, то стоило идти до конца.

– У нас назревала война с Яранскими, – произнёс он. – С самым влиятельным и могущественным кланом России. У них было всё, а у нас, Чесноковых... мы были самым обычным заурядным кланом, покусившимся на господство сильнейших. Решивших прервать гегемонию сильнейших. Яранские ждали лишь удобного момента. Пусть не через год, не через два, не через пять... так через десять или двадцать лет война бы точно случилась. Нам требовалось оружие, способное повернуть ход противостояния в нашу пользу. Таким оружием и стал твой отец, Илья.

Геймер молчал, вспоминая подробности того видения. Отец... убитая собака... девушка...

– Я знаю, что делал страшные вещи, за которые вполне заслуженно получил путёвку в ад, – произнёс дед. – Но если бы я бездействовал... последствия для нашего клана... нет, для нашей семьи были бы катастрофические. Яранские всегда отличались крайней жестокостью к своим врагам... Умерщвляли побеждённых недругов самыми жестокими способами. Иногда на годы растягивая казнь. Не делая скидку на пол и возраст.

Илья молчал. Молчала и Юля. Теперь многие действия отца и деда получили своё логическое объяснение.

– Мои знания позволили мне создать совершенного человека-словоформу, обладающего зашкаливающей силой и могуществом, – произнёс дед. – Единственный минус – такой человек полностью теряет эмоции, становится бездушной машиной.

– Можно ли его как-то победить? – быстро спросил Илья.

Чесноков-Старший лишь покачал головой.

– Из известным мне способом не могу предложить ни один, – сказал он. – Даже самая сильная и разрушительная словоформа не способна повредить структуру его тела. Разве что напасть на него во время возвышения одной из звёзд Речи, когда он ослаблен. Тогда, возможно, появится шанс.

Илья кивнул. Что ж, всё как он и предполагал. Его отец – непобедимая имба, которая ещё долго будет творить всё, что вздумается. Он пробовал с ним драться, но даже читерная запитка опытом от Торвальда не помогла.

– Есть ещё кое-что, что мне необходимо вам рассказать, – произнёс дед. – Раз уж у нас сегодня день откровений... Как вам известно, даже у говорящих очень редко рождаются говорящие. Гены, отвечающие за передачу речи по наследству, ещё толком не изучены. Обычно, чтобы оставить наследника, главе клана необходимо заделать штук пятьдесят молчунов. Однако, – его глаза сверкнули. – С нашим кланом всё вышло несколько по другому. Все дети моего сына, кроме Ильи, родились с даром Речи.

– Да, это как правило списывали на хорошие гены, – произнесла Юля, но Александр Чесноков-Старший лишь покачал головой.

– Гены тут ни при чём, – сказал он. – На самом деле вам врали. На самом деле Илья далеко не единственный молчун, рождённый в нашей семье.

– Дед, ты о чём? – геймер непонимающе уставился на воскресшего родственника.

– Когда я работал над человеком-словоформой, – произнёс тот. – Я случайно сделал ещё одно открытие. И оно на самом деле оказалось куда более важным и значимым, чем всё остальное. Чем даже человек-словоформа.

– И что же это за открытие? – произнёс Илья и не узнал свой голос. Тот от волнения сильно охрип из-за того, что в горле всё пересохло.

– Если бы мы массово применили эту словоформу... – произнёс дед с отсутствующим видом, словно не слышал обращенного к нему вопроса. – Она бы полностью изменила всё... изменила бы не только сообщество говорящих, но и молчунов... весь мир перевернула бы с ног на голову. Она бы по сути воплотила мою давнюю мечту, ради осуществления которой я создал Последнее слово.

Глаза деде заблестели фанатичным блеском. Казалось, он вернулся в прошлое, где снова переживал момент своего научного триумфа.

– Однако... – он тяжко вздохнул, словно спускаясь с небес на землю. – Сколь велика была моя радость, столько велик и оказался испуг от сделанного открытия. Уж слишком кардинально эта словоформа меняла всё... Сашка был против её использования, он говорил, что данная словоформа никогда не должна увидеть свет. Что Речь должна остаться уделом исключительно избранных и не стоит делиться её с остальным человечеством... Я послушал его, и в итоге словоформа осталась под замком. Скорей всего она до сих пор лежит в спец-хранилище...

– Дед, так что это за словоформа-то? – не выдержал Илья.

Александр Чесноков-Старший вздрогнул, словно только что очнулся от забвения.

– Это словоформа, способная превратить обычного человека в говорящего, – произнёс он. – В полноценного говорящего. Без всяких там одноразовых словоформ и прочей сопутствующей шелухи. Причём она очень простая, дешёвая, для её использования не требуются дорогостоящие ресурсы и вливания энергии. Процесс легко можно поставить на поток и штамповать говорящих сотнями тысяч в сутки.

Илья и Юля сидели, как громом поражённые. Масштаб происходящего постепенно начал доходить до них.

– Все четверо детей моего сына были рождены обычными молчунами, – произнёс дед. – Ты, Илья. Ты тоже, Юля. И даже ваши старшие братья близнецы, Алексей и Виктор. Самые обычные люди, которым была уготована ничем не примечательная судьба. Однако Сашка, как вы знаете, стал весьма практичным человеком, мерящем всё критерием эффективности. Ему не хотелось тратить время на зачатие пятидесяти детей подряд, как делали другие главы кланов...

– И он решил применить эту необкатанную словоформу на нас, своих детях? – воскликнула Юля. Она аж вскочила с дивана, глаза её метали молнии.

– Да, – просто сказал дед. – Таков он, мой нынешний Сашка... это прозвучит жестоко, но вам, пока вы были простыми людьми, он особой ценности не предавал. Определённый риск, способный привести к успеху, он считал вполне оправданным.

Илья разделял чувства Юли. Но в отличие от неё он уже привык к подобному отношению со стороны отца. Для него это не стало таким уж откровением. Геймер отлично знал, какой гад его батя.

– Словоформу сначала протестировала на старшем брате, – сказал дед.

– На Алексее или Викторе? – уточнил Илья.

– Хм... – почему-то замялся дед. – На Геннадии. Тогда их... его звали Геннадий.

– Чего-чего? – тут уже даже Илью проняло.

– У вас раньше был один старший брат, Геннадий, – пояснил дед. – Но из-за ошибки в процессе и несовершенства технологий он разделился на двух отдельных людей с необычной связью между собой. Пока один жив, второй не может умереть. Их назвали Алексеем и Виктором. Их способности говорящих являлись довольно посредственными, поэтому технологию долго обкатывали прежде чем применить к следующему ребёнку.

– То есть ко мне, – произнесла Юля, присев обратно на диван. Кажется, она уже ничему не удивлялась. Как и Илья. Новость о том, как поступили с их старшим братом, уже не так шокировала, как озвученные ранее факты. Многое в поведении Алексея и Виктора получило своё объяснение.

– Да, к тебе, – подтвердил дед. – И тут нас ждал полный успех. В тебе сила говорящего проявилась как никогда ярко. Такие как ты рождаются... наверное, раз в сто лет. Твой потенциал к развитию невероятно велик.

– Неслучайно батя тебя хотел в Высшую школу Речи определить, – заметил Илья.

– Угу, – буркнула та. Кажется, Юлю совсем данный факт не радовал.

– Окрылённый успехом, Сашка приказал закрепить результат и провести новый эксперимент уже на Илье, – произнёс дед. – И тут нас ждало разочарование. Словоформа не сработала. Илья как был молчуном, так и остался. Мы поняли, что ещё очень многого не знаем о сложных процессах, протекающих внутри Речи. Поэтому все дальнейшие исследования были заморожены до лучших времён. Словоформа была помещена в секретное хранилище, где и находится до сих пор.

Он развёл руками, словно извиняясь.

– Это всё, мои дорогие внуки. Такая вот у нас семейка. Далеко не идеал, конечно, но бывают и много хуже...