Мориарти был молчаливым. Он окинул Еву быстрым взглядом, после чего отложил в сторону телефон и подошёл к кровати.

— Не делай резких движений, — попросил он, осматривая её руки.

— Не думаю, что я пока способна на это, — усмехнулась она.

Сперва Ева не понимала надобности такого беглого медицинского осмотра. Джеймс проверил её зрачки и пульс, затем попросил померить температуру и выпить несколько ярко-жёлтых таблеток, происхождение которых Ева так и не узнала. Затем он сказал ей размять конечности, и с этим возникли некоторые проблемы. Если руки были в относительном порядке, то с ногами дела обстояли гораздо хуже. Ева ощущала странную тяжесть, что сковывала её движения. Она отдалённо напоминала до боли знакомую крепатуру и мешала свободно передвигаться. От этого ощущения становилось не по себе. У Евы даже появились опасения, что она навсегда утратила возможность ходить, которые отчего-то неслабо развеселили Мориарти.

— К счастью для тебя, всё не так уж печально, — с привычным цинизмом изрёк он. — Обычная усталость.

Его слова обнадёжили Еву. Всё же, он куда лучше понимал специфику её нынешнего состояния, чем она. Сомнений не было — именно Мориарти каким-то невообразимым образом вытащил её с того света. Оставалось только узнать, как он это сделал. Вряд ли у него есть карманный набор противоядий, как в одном из тех старых шпионских фильмов. Последние полчаса, что Ева провела в сознании, она так и не решилась задать ключевой вопрос, который бы прояснил сложившуюся ситуацию. Возможно, теперь, когда напряжённая обстановка плавно разрядилась, Нина Симон с её траурными балладами сменилась весёлыми мотивами Синатры, а слабость практически покинула тело Евы, настало время, чтобы узнать всё.

— Джим, — позвала Ева.

— Да?

— Ты же понимаешь, что я должна спросить, — она пыталась быть спокойной, подбирала в голове сотни возможных фраз, которые последуют после такого её заявления, но накатившее волнение всё не покидало Еву.

— Безусловно.

Джеймс был по-прежнему спокоен. Он и сам, наверняка, понимал всю важность предстоящего разговора, а потому не стал с привычной изящностью увиливать от него. Еве же оставалось лишь озвучить вопрос, что волновал её с того самого момента, когда она пришла в сознание:

— Как я выжила?

— Доза была небольшой, поэтому таблетки подействовали не сразу, — сказал Джеймс. — Это дало тебе небольшую фору, а мне — время, чтобы найти лекарство.

Слова Мориарти шли вразрез с тем, что помнила Ева. В её памяти отчётливо сохранилась та часть их беседы, в которой Джеймс говорил об отсутствии действенного антидота. Ева запомнила это очень хорошо, ведь именно тогда, в тот самый момент, она до конца осознала, что может погибнуть.

— Ты говорил, что лекарства нет, — напомнила Ева.

— Я думал, что его нет, — возразил Джеймс.

Всё это походило на откровенное враньё, за которым скрывалась куда более пугающая правда, и это заставляло Еву напирать на Мориарти. Она знала, что он не поощряет особой пытливости с её стороны. Да что уж там, единственная фраза, которую Ева слышала от него чаще, чем «Замолчи», это наполненное искренней злостью: «Ты задаёшь слишком много лишних вопросов». Если раньше эта завуалированная угроза могла испугать её, то теперь, после всего случившегося, Брэдфорд послала всю свою субординацию и внутренние барьеры к чертям.

— Как тебе удалось его достать? — спросила она.

— Я заключил сделку, — просто ответил Мориарти.

Он ничего не объяснял, говорил коротко, буквально, односложно. Это выводило Еву из себя. Пусть в ней уже поубавилось уверенности в правильности выбранной тактики беседы, она продолжала гнуть свою линию, спрашивая:

— Какую ещё сделку?

— Какое это имеет значение?! — устало вздохнул Мориарти. — Ты жива. Условия сделки выполнены, а твоя несостоявшаяся кончина уже перестала быть актуальной.

— В каком смысле «перестала быть актуальной»? — сконфуженно спросила Ева.

— У нас появились более насущные проблемы, — сказал Джеймс, протягивая ей свой сотовый.

Ева взглянула на экран и первое, что она увидела, — это кричащий заголовок статьи: «Два взрыва за ночь в самом сердце Вены: подробности с места событий».

— Асад? — это имя было своеобразным синонимом к тотальному коллапсу. Только этот человек мог сейчас натворить нечто подобное.

— Это в его стиле, — ответил Джеймс. — Читай дальше.

Глаза слепил яркий свет от экрана сотового, но Ева всё же продолжила вчитываться в статью. В тексте имелись сведения о двух взрывах, что произошли с интервалом в полчаса вблизи центра Вены. Один из них прогремел в отеле «Штайнберг», неподалёку от торгового квартала. На ночных фото было видно, как яркое зарево пламени охватывает одну из стен, а в воздух вздымается густой столб черного дыма.

— Подожди, это… — Ева ещё раз взглянула на фото, чтобы убедиться в собственных догадках, — наш отель? О, боже! А второе здание? — она стала пролистывать фотки, на одной из которых было видно уцелевшую часть дома. Простенький фасад, несколько этажей, крепкие бетонные стены — всё это она уже неоднократно видела. — Стой, это ведь не…

— Мой архив, — изрёк Мориарти, подтверждая опасения Евы.

Это было похоже на форменное безумие — иной формулировки не подобрать. Ева всё проматывала фото с мест взрывов, всматривалась в лица людей, что столпились вокруг, завороженно глядя на то, как языки пламени поглощают громадные здания, крошат стены, дырявят крыши и потолки, обращая всё в прах. В памяти мелькали давние образы: Афганистан, разрушенные кварталы, сотни погибших, тысячи раненных и стены с символическими надписями «МЫ СРАЖАЕМСЯ ЗА МИР». Асад словно оживил все эти картины, придав им реальных очертаний. Он не знал меры в своей жестокости, и это заставляло Еву с содроганием думать о его дальнейших действиях.

— И что это должно значить? — спросила она, возвращая Джеймсу сотовый.

— А на что это похоже? — риторически спросил Мориарти. — Они приглашают нас.

— Приглашают? Куда?

— На войну, — ответил Джеймс. — Только не на то жалкое стрельбище, которое они решили затеять в Сирии, а на кое-что более масштабное. Асад не привык принимать отказы. Для него люди делятся на два типа: враги и временные союзники, которые вскоре станут врагами. Клеман и Риттер — цепные собаки, которых он прикармливает рассказами о сказочной прибыли. Месяц-два, и ты прочитаешь в газетах о том, как их машины слетели с моста при «загадочных» обстоятельствах.

— А что насчёт нас с тобой?

— В воображении Асада ты сейчас мирно разлагаешься в какой-то сточной канаве, а я в отчаянии бегу из страны.

Слова Джеймса лишь подтвердили её догадки. Их несознательно втянули в опасную игру, где на кону были уже не деньги или чьи-то принципы, а человеческие жизни — сотни или, может, даже тысячи, которые могут пострадать в ходе жестоких боевых действий. Ева всё думала о последствиях этой искусственной войны, которую породил Асад на пару с Клеманом и его верными вассалами, и искренне недоумевала. Зейд был непредсказуемым: он мог проявлять чрезмерную доброту и заботу до того момента, пока какой-то загадочный тумблер в его голове не переклинит, и он не узрит в человеке напротив врага. Его действия сложно просчитать, а решения практически всегда не поддаются здравому смыслу. В этом бездонном море спокойствия, именуемом Европой, он — та капля анархии, с которой начинается шторм.