========== Часть 1. О хищниках и жертвах. Глава 1. Отправной пункт ==========
Запредельный шум наполнял собой сокрытую в утренней тьме комнату. Телевизор вновь барахлил, как бы ни пыталась Ева нажимать на кнопки пульта. Мимолётно она предавалась обычной утренней рутине: проснуться, отскрести свою голову от липкой столешницы, размять затёкшую спину, умыться, одеться и выпить кофе, параллельно поглядывая на телевизор.
Нечто методичное было в этих всех заурядных действиях: Ева точно знала, что проснётся ровно за полторы минуты до богомерзкой трели электронных часов, что солнце в эту пору и не посмеет ещё показаться из-за горизонта, что вода в трубах будет холоднее льда первые три минуты, пока кран не затрясётся и не выдаст волну кипятка, что телевизор пошипит ещё ровно десять минут, после чего замелькает радужными полосами и выдаст кривое изображение Пикадили с электронными часами в углу экрана, что показывают время до начала работы кабельного канала. В Ричмонде, как и на всём нулевом меридиане — 4:32.
Вот-вот начнётся день, осталось ровно двадцать восемь минут. Этого не хватит, чтобы отдохнуть, но будет достаточно для очередной попытки победить себя и выбросить ту мятую пачку «Бенсон»*, что спасала в трудные моменты. Старая привычка не отпускала Еву на протяжении последних пяти лет со времен работы в МІ-6. Она курила не из прихоти или от сильной нужды — просто так делали все, и поначалу Еве казалось правильным выходить на лестничный пролёт в редкие минуты перерывов и пропускать сигарету-другую на пару с такими же коммивояжёрами. И только через год она начала замечать резкую потребность в очередной затяжке, забыв о рациональности и цене здоровья. Сейчас на предплечье Евы красовался бежевый никотиновый пластырь, а в руке вместо одного наркотика испускал пар другой.
Когда она села за стол, помешивая сахар в кофе, позади раздалась громкая и знакомая механическая мелодия. Кабельный канал запустил свою трансляцию. На часах - 5:00. “Пунктуальные твари, — подумалось Еве. — Никогда не опаздывают.” Она отставила кружку и потянулась за телефоном. Рутина была неизменной, а, значит, скоро должен раздаться звонок и на экране должно замелькать «Себастьян СУКА». В который раз Ева скажет себе, что не поднимет трубку, потом мелодия сменится тишиной, а кабельное замелькает цветами радуги, кофе остынет, и мир покажется вконец скучным, чтобы ещё хоть минуту существовать в нём. Это будет время её кратковременной власти, такой мимолётной, что и не заметишь.
Она будет решаться — это право у неё ещё сохранилось в качестве фрилансера. Не стоит ограничивать себя плюсами и минусами, нужно почаще думать о насущном — о смерти, например. Ну а затем телефон зазвонит во второй раз, оборвав мысли о том, как пуля пролетает голову насквозь и застревает где-то меж репродукцией Мунка и телевизором. И Ева поднимет трубку, превозмогая желание покончить со всем весьма тривиальным способом.
На часах - 5:04, а телефон так и оставался молчаливым куском пластика. Он никогда не опаздывал, даже на минуту. Это было неправильно. Рутина рушилась на глазах. Телевизор всё ещё работал, кофе так и не остыл. На миг Еву оглушило — весь мир для неё умолк и застыл в ожидании. Случилось нечто важное, не иначе. Ева потянулась за пистолетом, когда на телефон пришло сообщение со скрытого номера: «Включи телевизор». Небольшая плазма оставалась в поле зрения Евы, и она оторопело покосилась на неё. Попытки осмыслить сложившуюся ситуацию заканчивались предположениями о смерти или о чём-то гораздо хуже. В конце концов, Ева всегда знала, на кого она работает.
Когда экран телевизора погас, в квартире наступила тишина. Ева вцепилась руками в пистолет и едва не выстелила, когда вместо привычной рекламы плазма показала мерцающее лицо какого-то мужчины.
— Привет, — сказал он противным высоким голосом, словно пытался кому-то подражать.
— Если вы видите это сообщение, то можете быть спокойны. Это значит, что ваша жизнь немного важнее, чем жизни тех, кто сейчас лежит в луже собственной крови. Это не честь, скорее, необходимость быть готовыми к тому, что вы понадобитесь мне в будущем. Большинству из вас моё лицо незнакомо. Это всё усложняет, но, с другой стороны, нам всем необходимо немного слепой веры. Я — Джеймс Мориарти. И это моё прощальное послание: со вчерашнего дня я, скорее всего, мёртв. Пустил пулю в голову — не самая приятная, но быстрая и предельно простая смерть. Всё кончено. Пока. На время вам стоит залечь на дно, если не хотите попасть в руки британскому правительству. Мне плевать, как и где вы должны пересидеть ближайшие несколько лет, но старушка Англия — не лучший вариант.
Информация, которую вы получили в ходе работы, конфиденциальна. Попытаетесь связаться с правительством — умрёте. Попадётесь — вас убьют. Вы получите уведомление, когда будете нужны. Всего наилучшего.
Видео прервалось звуком выстрела и мерцанием изображения, что вскоре сменилось очередным рекламным роликом какого-то средства от кашля. Дешёвый ход внезапности и нагнетания, накала атмосферы был столь присущ тому темноволосому психу, что оказался на экране телевизора. Слухи, что струились тонким дымком вокруг персоны Мориарти, никогда не привлекали Еву. Она слышала о нём лишь сухие факты: «Мистер Мориарти готов принять вас на службу», «Мистер Мориарти требует», «Мистер Мориарти доволен», «Мистер Мориарти — последняя инстанция». И только, когда Себастьян Моран, ищейка, что работает от имени Мориарти, сблизился с Евой достаточно, она узнала имя того загадочного «мистера-последняя-инстанция».
Джеймс Мориарти — специалист в тех делах, о которых не принято говорить в приличном обществе, убийца на расстоянии, причина большинства крупных политических скандалов, спонсор мафии и торговцев оружием, личность за миллиардом сомнений и загадок. Сегодня Ева впервые увидела его лицо, и оно её не сказать, что впечатлило. Ирландский акцент, который он нарочито выпячивал, хотя вполне мог скрыть за пижонским британским, так и врезался в уши, взгляд опасного и властного безумца от части пугал, но не до дрожи - не так, как снайперский прицел, да и вряд ли Мориарти хотел кого-то напугать. Черты лица были неприметными, хоть и выразительными. Но в них не было той самой отличительной особенности, что выкрывала человека в юношеском возрасте или под покровом старости. Он приказывал, а не советовал — так привычно для людей вроде Мориарти.
Ева работала на него уже почти три года и могла точно сказать, что Мориарти не бросает слов на ветер. То, что он говорил сейчас, напомнило ей приказ во время одной из вылазок в Афганистан. Мориарти платили за то, что он устранял проблемы. И на тот раз проблемой были два американских отряда, что находились в весьма невыгодной для талибов дислокации и блокировали подступ к Кабулу. Операция такого уровня не терпела промашек или оплошностей. Ева уже бывала в Афганистане, проходя практику в министерстве и работая на MI-6. Ей доводилось разрабатывать планы некоторых военных операций, координировать их и составлять маршруты для десятков военных колонн.
Такая работа для людей, что в ладах со своей нервной системой, — так ей говорили. Так и было. В тот раз в Афганистане она сделала всё практически превосходно — вместе с десяткой таких же крамольных крыс от мира статистики она разработала схему продвижения группы киллеров и направила их в тыл врага. Тридцать трупов и ещё одна победа для Мориарти. Моран тогда, уже в Лондоне, сказал ей:
— Джеймс доволен. А это очень редкое явление.
Но все же была осечка, никто не идеален… Практически превосходная операция закончилась для одного из экспертов гробовой крышкой. А всё из-за того, что он совершил попытку сбыть планы операции связному из правительства. “Джорджи умер быстро”, — сказал Моран.
