Вскоре медленная плавная мелодия ускорилась, свет стал ярче и гости один за другим начали присоединяться к молодым в их свадебном вальсе. Завороженно наблюдая за воцарившейся атмосферой, Ева даже не заметила, как приняла приглашение Джеймса и встала рядом с ним на паркет.

— Постарайся сохранить равновесие, — прошептал Мориарти, прежде чем они присоединились к танцующим парам.

К удивлению Евы, она уже настолько привыкла ко всей этой «танцевальной атмосфере», что едва ли задумывалась над тем, как стоит двигаться. Нужный ритм подсказывала музыка, а все движения априори начинал Джеймс, как ведущий в их паре. Вопреки прежнему недовольству и полному отторжению танцев, Еве сложно было скрывать, что ей нравилось это незатейливое занятие. Возможно, она не была величайшим танцором века, однако она совершенно точно научилась держать осанку и ловить ритм, что уже было огромным прогрессом.

Всё то время, что они кружили в ритме вальса, Ева краем глаза посматривала на центр зала, где среди толпы танцующих пар мелькали Генрих и Инас. Порою взгляд натыкался на другие до боли знакомые лица: Зейд Асад и его спутница танцевали совсем близко к молодожёнам; Риттеры вальсировали чуть дальше, но благодаря своей примечательной внешности, их было крайне сложно потерять среди безликой толпы.

Вскоре музыка утихла. Гости стали расходиться из центра зала, а большие хрустальные люстры засияли в полную мощь. Ева и Джеймс остановились и, соблюдая традицию, легко поклонились друг другу в благодарность за танец.

— Кажется, я даже смогла не упасть, — сказала с улыбкой Брэдфорд.

— И кого же стоит за это благодарить?.. — Ева уже хотела съязвить нечто совершенно нелепое, когда Джеймс взял её за руку и повёл вперёд. — Идём, побеседуем с Клеманом.

Они пересекли весь зал, стараясь держаться ближе к балкону — наименее многолюдному месту во всей опере. У столика с вином на другом конце танцпола Ева увидела улыбающегося от какой-то шутки Филипа с его новой спутницей и тем самым незнакомым мальчишкой.

— Джеймс! — воскликнул Клеман, отходя от своей темноволосой пассии. — Рад тебя видеть, дружище, — он пожал руку Мориарти, после чего взглянул на Брэдфорд. — Ева, — Филип учтиво поцеловал её ладонь. — Изумительно выглядите.

— Спасибо, — Ева натужно улыбнулась.

— Как вы? Уже успели объехать всю Европу?

— В процессе, — бросил без особой охоты Джеймс и тут же перевёл разговор в другое русло. — Не познакомишь нас?

— О, да, конечно! — Филип отступил, открывая обзор на невысокую молодую девушку, что была сейчас слишком увлечена выбором вина, и стоящего рядом с ней мальчишку. — Джеймс и Ева Мориарти, это моя невеста Миа Бонне. А этот молодой человек — мой дорогой племянник Лоренс.

— Рад знакомству, — отозвался Лоренс.

На вид парню не было и пятнадцати. Высокий, в меру своего юного возраста, Лоренс Клеман оказался точной копией своей матери: тонкие аристократичные черты лица, острые, как бритва, скулы, большие серые глаза и густая кудрявая шевелюра. Рядом с Филипом он выглядел слишком… чистым, что ли. В нём не было и доли той напускной жеманности и приветливости, с которой говорил Клеман. Однако наслаждаться компанией Лоренса им довелось недолго — совсем скоро он удалился вместе со своим охранником, пожелав дяде хорошего вечера. Глядя на то, как Клеман-младший разговаривает со своим племянником, Ева вспоминала слова Луизы.

«От этого зависит жизнь Лоренса», — говорила она, отдавая ту самую папку с документами.

Ещё какие-то три месяца назад Еве было сложно поверить в то, что такой легкомысленный и недальновидный человек, как Филип Клеман, решится на убийство члена своей собственной семьи. Теперь же, глядя на то, как он ехидно улыбается, провожая своего единственного племянника, в мысли закрадывалось сомнение, а вместе с ним — сопутствующая тревога.

— Ну что, как проходит вечер? — спросил Филип, когда Лоренс, наконец, удалился из зала.

— Неплохо, — сказала Ева.

— Танец был просто изумительным, скажи, Миа?

— А?.. — увлёкшаяся рассматриванием гостей, Миа не сразу поняла, что обращаются к ней. — О, да-а.

В тот самый момент Ева поймала себя на мысли, что чертовски скучает по Хлое.

После всех необходимых формальностей Филип и Джеймс углубились в разговор о недавних взрывах в Италии (к которым, впрочем, как Джеймс, так и Ева, были непосредственно причастны). Брэдфорд же лишь изредка вливалась в разговор, отвечая на какие-то несущественные вопросы от Филипа. Всё остальное время она занимала себя пустой болтовнёй с Мией и параллельным рассматриванием гостей. Новая пассия Клемана оказалась ещё более скучной и недалёкой особой, чем Хлоя, которая, по крайней мере, могла здорово поднять настроение. Она всё болтала о весенней коллекции Валентино и даже не замечала того простого факта, что Ева давно уже перестала её слушать.

Вскоре где-то неподалёку послышались громкие радостные возгласы, к которым присоединился Филип. Он извинился и на миг отошёл от их небольшой группы, вернувшись в компании высокого широкоплечего мужчины, в котором Ева узнала Зейда Асада.

— Джеймс, Ева, — обратился к ним Филип, — позвольте представить вам одного из виновников этого праздника — Зейда Хасана, отца прекрасной невесты.

После всего, что она узнала за последние несколько дней, Ева чётко осознала — каким бы приветливым и обаятельным не казался Асад, он был истинным воплощением зла в современном мире. Властный, статный, серьезный, временами пугающий, он совершенно невольно приковывал к себе внимание. В нём хорошо сочетались черты типичного европейского аристократа, вроде безупречных манер и высокопарной речи, но в то же время где-то среди всех этих жеманных фраз и сотен масок затесался настоящий головорез — хладнокровный и беспощадный.

На вид ему было далеко за пятьдесят: смуглое лицо исполосовали глубокие морщины, кое-где виднелись белые полоски старых шрамов, а в волосах проглядывала седина. Его черты были грубыми, взгляд прожигал, и уже от одного зрительного контакта становилось не по себе. Даже лёгкая улыбка, которую он порою примерял на себя в знак уважения, не могла скрыть его суровую натуру.

— Рад встрече, — сказал Джеймс, пожимая его руку.

— Взаимно, мистер Мориарти. А это… — Зейд взглянул на Еву.

— Ева, моя жена, — ответил Джеймс, краем глаза наблюдая за оцепеневшей Брэдфорд.

Всего лишь раз в своей жизни до этого момента Ева смогла взглянуть в глаза террористу. Это было давно, в те времена, когда она ещё не знала ни о Мориарти, ни о всех тонкостях работы на него. Тогда Ева была простым стажером британской разведки и набиралась опыта в составе одного из министерских отрядов. Когда в их штаб ворвались талибы, никто не паниковал. Все выполняли давно выверенную последовательность действий: послать сигнал бедствия, отключить к черту все приборы (а желательно — просто уничтожить их вместе со всей информацией), взять в руки пистолет и стрелять на поражение. В тот раз Еве так и не удалось задействовать оружие — подкрепление прибыло быстрее, чем начался тот самый ад, который и называется войной. В один момент Ева встретилась взглядом с молодым парнем — ему и восемнадцати не было, а он уже держал в руках автомат. И в его глазах было то, что теперь она разглядела во взгляде Зейда, — злость на весь мир и на неё в частности.