— На что она похожа?
— На шайбу, — повторил Паоло. — Круглая, плоская…
Джеймс взглянул на Еву так, словно она и вправду должна была понять, о чём речь… И Ева поняла. До неё дошло быстро — нужно было лишь выудить из воспоминаний нужный фрагмент. Она вспомнила то, что произошло два месяца назад: полигон во Франции, ночь и блеск бутафорской бомбы, что так сильно напоминала заурядную хоккейную шайбу. «Банши — так она называлась», — подумала Ева.
— Покажи нам место взрыва, — попросил Джеймс. — Нужно увидеть размещение этих бомб.
— Близко я вас не подпущу. Там всё ещё опасно.
Обугленная стена венчалась небольшим проёмом для дверей, за которым оказалось то самое южное крыло. От него остались лишь жалкие обломки — ошмётки массивного фасада и стен, что торчали из земли, подпёртые массивными бетонными опорами. Ветер разносил пыль и стойкий запах гари, а лёгкий дым, что окутал округу, здесь казался почти непроглядной дымкой. За ночь он немного осел, но в этой части здания всё ещё было невыносимо дышать.
— Вот там, — Паоло указал на середину бывшего южного крыла, — ровно в ряд, как по линейке, были спрятаны бомбы. Их расставили в углублениях для смешивающих машин. Там был ещё свежий цемент, так что мы накрыли его от дождя. Никто не видел, что там находится. Так что можешь сказать, что бы это могло быть?
Ева мельком взглянула на Джеймса, после чего ещё раз окинула взглядом остатки цеха. Её взгляд зацепился за солидный кусок стены, что одиноко торчал из земли, накрытый плотной чёрной тканью.
— Что там? — Ева указала на дальнюю стену.
— Понятия не имею.
— Здесь больше нет бомб?
— Вроде. А что ты… Стой, Ева! — закричал Паоло.
Но Брэдфорд уже не слушала его — она шагала через разрушенный цех, как завороженная, уставившись на ту стену. Позади слышались споры Джеймса и Паоло, но Еве не было до них никакого дела. Она подошла к остаткам прочной стены и легко провела рукой по тёмной ширме. Одним сильным рывком Ева содрала полотно и оступилась, обнажив чёрную от копоти стену, на которой было написано:
«НЕ УХОДИ БЕЗРОПОТНО ВО ТЬМУ!»
Брэдфорд не услышала, как к ней подошли Паоло и Джеймс. Мориарти филигранно отвёл её на несколько шагов назад от шаткой стены, в то время как Де Лука усердно изучал загадочную надпись.
— Что это значит? — тихо спросила Ева.
— Не знаю, — ответил Джеймс. — Ещё один привет от МІ-6?
— Что? — Ева непонимающе взглянула на Мориарти.
— Банши, помнишь?
— Да, они были у Клеманов.
— А кто дал их им?
— Кажется… — Ева задумалась. Она слишком плохо помнила слова Филипа Клемана в ту ночь. В памяти возникала лишь бомба и взрыв — чудовищно громкий и жаркий всплеск во тьме, что разорвал крохотный белый автомобиль и испепелил человека в нём. Она молчала достаточно, чтоб Мориарти решился прервать её размышления:
— Не утруждайся. Это наша доблестная служба разведки. Они и раньше грешили продажей оружия на чёрном рынке, но это даже не их уровень… — они синхронно посмотрели на полуразрушенный завод и кульминацию всего этого зрелища — черную стену с кроваво-красной надписью.
— Так у Фальконе или у того, кто ему помогает, есть бомбы от МІ-6. И этот загадочный «некто» оставил нам послание. Ты понимаешь, что оно значит? — вопрос предназначался Паоло.
— Нет, — ответил Де Лука. — Но, думаю, ничего… — его слова оборвал громкий гул, что доносился со стороны дороги. — Что за чёрт?
Ева не сразу поняла, что именно она слышит, — звуки были такими далёкими и не синхронными, что было сложно уловить что-то конкретное. Шум доносился со стороны дороги. Все замерли в ожидании, пока громкость звуков нарастала, и все они становились гораздо чётче. Это были человеческие голоса, сотни голосов. Они кричали что-то о смерти, о деньгах и крови. Ева смотрела на Мориарти и пыталась понять, что им делать.
Де Лука выглянул сквозь разъем для окна в уцелевшей стене.
— Я надеялся, они будут позже, — сказал он.
— Кто там теперь? — спросил Мориарти.
— Он сам. Чёртов придурок, зачем он пришёл?
— Их не пропустит охрана.
— Да… — Де Лука сжал руку в кулак и остервенело ударил в стену. — К чёрту! Мне это уже надоело.
— Хочешь выйти к ним?
— А что мне терять?
— Репутацию, как минимум. И ещё пару конечностей, если эти правдорубы прорвутся через ограду.
— Веришь, Джеймс, мне уже плевать, — раздражённо бросил Паоло.
Он вышел из южного крыла и быстрым шагом направился к толпе. Ева смотрела на улицу. Наблюдая за тем, как около сотни людей хаотично размахивают своими плакатами, выкрикивая громогласные лозунги. Они были искренне злыми детьми протеста, крохотным отголоском того, что творилось на острове несколькими днями ранее. Но они всё ещё тревожили и казались опасными. Ева понимала, что движет Де Лукой, — после такого прессинга, который он получил, сложно оставаться в здравом рассудке. Но она не понимала одного: почему абсолютно спокойный Мориарти позволил ему выйти, а не образумил в своей привычной манере?
— Ему не стоило выходить туда, — сказала Ева, завидев Паоло, что шёл впереди двух охранников.
— Таким, как Де Лука, легче учиться на собственных ошибках.
— А если его там прикончат?
— Не прикончат. Видишь высокого парня у забора, вокруг которого почти нет людей? Это Тони Фальконе.
Только сейчас, присмотревшись к людям по ту сторону высокой металлической сетки, Ева заметила знакомое по десяткам фото в прессе лицо. Издалека он практически сливался с толпой — такой простой и непримечательный. В его руках не было плаката, он не пытался надавить на ограду — Тони лишь изредка поворачивался к толпе и кричал что-то в духе: «Мы должны показать им, чего стоим!»
— Я слышала о нём, — Ева хотела было поведать Мориарти о полуночном рассказе Фелис, но она замерла, как только Де Лука вплотную подошёл к забору прямо напротив Фальконе. Они казались двумя голодными псами, что вот-вот должны были сцепиться и перегрызть друг другу горло. С их расстояния почти не было слышно разговора Тони и Паоло. Ева могла заметить лишь то, что в какой-то момент толпа резко отступила на несколько шагов от Де Луки и все громкие возгласы утихли.
— Что он им сказал? — вопрос был, скорее, мимолётной мыслью вслух, и Ева никак не ожидала, что Джеймс на него ответит.
— Правду.
— Ты по губам читать умеешь? — с усмешкой спросила Брэдфорд.
— Нет, — ответил Джеймс. — Просто ничто не затыкает людей лучше, чем неприятная правда.
На улице всё утихло — протестующие молчали, а Де Лука с Фальконе ещё какое-то время говорили. Когда Паоло отступил от ограды и пошагал к заводу, толпа вновь разразилась криками. Они казались ещё более злыми, бросаясь лозунгами и размахивая своими плакатами. Ева заворожено смотрела на то, как былая буря протеста превращается в настоящий шторм.
— Пошли, — позвал её Джеймс, и Брэдфорд отпрянула от окна.
Она пошагала вслед за ним к служебному выходу. Они покинули завод другим путём, чтобы не пересекаться с толпой. В машине их уже ждал Де Лука. Он не проронил ни слова к Джеймсу или Еве — лишь приказал водителю ехать к Палермо другим путём. Дорогой Ева всё чаще возвращалась мысленно в разрушенное южное крыло, к той чёрной стене и чудовищной красной надписи, которая всё больше казалась ей знакомой. Это могло быть, что угодно, — угроза, предупреждение или просто глупая шутка, но почему-то Ева нисколько не сомневалась в важности этих слов.
За окном холодный ветер гнул деревья, а снег мелким пухом стелился на замёрзшую землю. Машина преодолевала путь к Палермо по широкой пустынной трассе. В городе они резко свернули с главной улицы и направились вглубь деловых кварталов. Водитель притормозил у высокого, в сравнении с другими строениями в этом районе, офиса.
Паоло сказал, что через час у него будет конференция, и он уже не успеет заскочить домой. Джеймс собрался идти с ним, но был остановлен тяжелой рукой Де Луки.
— Тебе стоит отдохнуть, — в ответ Мориарти лишь скептически хмыкнул. — Ева, позаботься о том, чтобы он хоть немного поспал, — Де Лука улыбнулся уголками губ и, шепнув что-то о трудоголизме, вышел из салона.
