— Ну, слава богу, — вздохнула Ева. — Ты очнулся. Как ты?
— Я не чувствую тела, — тихо ответил он, — не могу пошевелить ногами и руками и едва держусь, чтобы не уснуть.
— Тебе нельзя спать, Джеймс.
— Этот дым — он не отпускает. Нужно лекарство.
Мориарти говорил короткими обрывистыми фразами, словно часть того, что он сказал, скрывают помехи. Ему не становилось легче — даже наоборот: Джеймс прикладывал много сил, чтобы сказать хоть что-то, и это его здорово выматывало.
— Я вызову скорую.
— Это бесполезно, — возразил Мориарти. — Врачи не помогут.
— Что мне… — Ева на миг замолчала. Сквозь подступившую панику до неё, наконец, дошли слова Мориарти. — Стой, лекарство? То, что колола мне Беатрис?.. — Мориарти не ответил — он прикрыл глаза и практически провалился в лёгкую дрёму, пока Ева не сжала его плечо и не закричала практически в ухо:
— Джеймс, не отключайся! Это лекарство есть у Беатрис?
— Да, — сказал оклемавшийся Мориарти.
— Где она живёт?
— Ты… — он закашлял, — не успеешь. Время интоксикации…
— Ой, заткнись, — крикнула раздражённо Ева. — Не трать силы, лучше скажи, где живёт Беатрис.
— Виа Германико, дом… 44. Её квартира под мансардой.
Ева помнила то место — это была одна из тех окольных улиц, которыми она сегодня шла к отелю. Воспоминания были свежими, из-за чего ей не составит труда добраться к тому месту снова.
— Это за четыре квартала отсюда… Джеймс, эй! — она потрясла его за плечо, чтобы обратить рассеянное внимание на себя. — Твоя машина же ещё здесь?
— Да. Ключи на столе…
Пока Мориарти говорил, Ева подошла к шкафу, где лежал её дорожный чемодан.
— Хорошо. А теперь вот, — она вынула из внутреннего кармана сумки небольшой наушник, и вставила в ухо Джеймсу. — Будешь говорить со мной, чтобы не отключиться, — второй такой же она надела сама.
— Что… это?
Голос Джеймса звучал в наушнике чётко и предельно громко, чтобы Ева могла его услышать. Связь была установлена.
— Небольшой шпионский трюк, который я позаимствовала, — «А точнее — украла», — у МІ-6. Ладно, я пошла.
Прихватив с собой ключи от машины и Браунинг, что давно уже пылился в сумке, Ева выбежала из номера и помчалась вниз по лестнице, не став дожидаться лифта. Она вылетела из отеля, на ходу осматриваясь по сторонам в поисках автомобиля Мориарти. В последние дни он предпочитал личный транспорт тому, что могла предоставить водительская контора, и сейчас это было как никогда кстати. Ева нашла серебристый Ягуар в самом конце парковки.
— И как ты только смог найти его в этом царстве спорткаров? — спросила она Джеймса.
— Это не столь сложно, если… хорошо искать.
Она выехала на широкий проспект и разогналась до максимально возможной в условиях города скорости. Большой поток машин мешал гнать быстрее, а голос Джеймса в наушниках немного отвлекал внимание, что мешало мгновенно реагировать на то, что происходит на дороге. Но Ева не замолкала, она говорила без остановок, порою неся откровенную околесицу, редко отвлекаясь на то, чтобы прибавить газу или притормозить перед светофором. Она с тревогой ждала ответов Мориарти, которые звучали всё тише, боясь, что вот сейчас он замолчит и потеряет сознание, и она уже ничего не сможет с этим поделать. Лишь возле дома номер 44 по Виа Германико Ева прекратила разговоры с Джеймсом. Двери подъезда оказались приоткрыты, и Брэдфорд вздохнула с облегчением, понимая, что ей не нужно тратить драгоценное время на отгадывание шифра. Этот небольшой четырехэтажный дом был серым и неприметным зданием в стиле эклектики, что умело подражал традиционной для этой местности архитектуре. Он изрядно потрепался от времени, но всё ещё не утратил своего вида и ценности, ведь находился в самом центре Рима. Ева бежала по широкой бетонной лестнице до самой мансарды, настраивая себя на то, что ей сейчас впервые в жизни придётся ограбить чью-то квартиру. Шансов на то, что лекарство окажется у Беатрис дома, было очень мало, но в таких ситуациях лучше быть решительным оптимистом, нежели отчаявшимся реалистом. Стоя перед квартирой, Ева непроизвольно дёрнула за ручку двери и та, к её удивлению, легко поддалась, открывая путь в апартаменты. Едва ли такой параноик, как Беатрис, оставила бы квартиру открытой, а, значит, она сейчас дома. Ева вынула из внутреннего кармана куртки Браунинг и, осмотрев небольшой коридор, медленно двинулась в квартиру. В комнате, что была по правую руку от неё, послышался шум и голос Беатрис, которая говорила с кем-то на итальянском. Ева выставила перед собой пистолет и тихо перешагнула порог комнаты. Беатрис стояла у большого чемодана, сбрасывая туда вещи из открытого шкафа и одновременно разговаривая по телефону. Когда она заметила Еву, то буквально замерла, несколько секунд молча глядя на неё. Затем она бросила короткое «Я перезвоню» и откинула телефон на стол.
— Здравствуй, Беатрис, — сказала Ева, подходя ближе.
— Ева… — она подняла руки и покосилась на Браунинг в руках Брэдфорд. — Что это всё значит?
— Я бы хотела спросить у тебя то же самое, но у меня слишком мало времени. Советую тебе медленно дать мне лекарство от того сраного газа и не нарваться на пулю.
— Опять вытаскиваешь его задницу из неприятностей?
— Лекарство, Беатрис! — прорычала Ева.
— В который раз ты это делаешь — лезешь на рожон из-за своего босса?
Она заговаривала её, отвлекала внимание — Ева хорошо знала этот прием и понимала, что ещё немного, и она точно прострелит этой женщине что-то, чтобы она хоть на минуту заткнулась.
— Дай чёртово лекарство!
— С чего ты взяла, что оно у меня есть? — спросила Беатрис.
— Ты самая верная сучка Ленни Марино — не думаю, что он бы дал тебе сдохнуть.
— Быть сучкой Марино получше, чем плясать на разогреве у Мориарти. Он хотя бы исполняет обещанное.
— Да, — Ева усмехнулась, — прикончил твоего бывшего вместе с его шлюхой — не думаю, что это стоило ему усилий.
— Слушай, Ева, клянусь, у меня нет того, что тебе нужно. Ты можешь хоть всю квартиру обыскать, серьезно, — она пыталась быть убедительной, однако лёгкая нотка паники — нервная дрожь в голосе — выдавала её. — Но я бы советовала тебе смириться — Джеймс Мориарти — не бессмертный, и даже ты со своей святой верой…
Её перебил тихий детский голос, что донёсся из-за двери:
— Мам, что-то случилось? — спросил мальчик лет четырех, стоя в трёх ярдах от Евы. — Кто это?
Его появление удивило не только Беатрис, но и Еву, которая сейчас молча смотрела на ребёнка. Это было похоже на плевок холодной воды в лицо, что мгновенно пробудил её мозг.
— Леонард, детка, иди в свою комнату… — тихо, по-матерински сказала Беатрис.
— Останься, Леонард, — попросила Ева и, прежде чем Лэнг смогла что-то возразить, она направила дуло пистолета на мальчика. — Скажешь мне, где лекарство? Или будешь ждать, пока я прострелю ему голову?
Беатрис с отчаянием смотрела на сына, не двигаясь с места. Терпение Евы сводилось на нет. Она не до конца была уверена, что сейчас делает, — мозг в критических ситуациях выдавал слишком неожиданные решения. Ей не хотелось убивать того мальчика, но время шло, и Беатрис ничего не делала, а потому Ева показательно перезарядила пистолет.
— Шевелись! — крикнула она.
— Не могу, — Беатрис смотрела на неё сквозь пелену слёз. — Ты не понимаешь, он убьет нас, если узнает, что Джеймс жив.
— Я тебе скажу даже больше, если Мориарти умрёт, вас прикончу я.
Ева не чувствовала сострадания к женщине, что стояла напротив неё, — в её глазах она была жалкой пугливой идиоткой, что едва ли думала о будущем, когда творила весь тот невозможный бред в недалёком прошлом. Её оправдания ничего не меняли — кредит доверия к Беатрис Лэнг был исчерпан.
— Да какая тебе к чёрту разница?! — возопила она. — Что ценного в жизни человека, который убил стольких в угоду собственным интересам?
— Не твой ли Бог внушал нам ценность каждой жизни? Или ты уже разуверилась? — злорадно спросила Ева. — Беатрис, выбирай, или ты отдаешь мне ампулы с лекарством и получаешь время, чтобы скрыться, или умираешь здесь и сейчас. У тебя пять секунд, потом я стреляю. Пять, — она начала обратный отсчёт, наблюдая за тем, как ломается стена из принципов Беатрис. — Четыре… — Лэнг попятилась назад и Ева резко выкрикнула:
