— Доброе утро, — в ответ она получила лишь скептический оценивающий взгляд. — Что?

— Выглядишь куда лучше, чем я ожидал, — изрёк Мориарти.

— Если это был комплимент, то спасибо.

— Это не комплимент, — возразил Джеймс. — Вчера ты выглядела, как оживший труп.

— Откуда ты… — Ева оборвала себя на полуслове, ведь прояснила для себя то, что волновало её с самого пробуждения. — А, так вот кто донёс меня до кровати.

— Это было сделано из рациональных побуждений. Ты мешала мне работать.

— Безусловно, — ухмыльнулась Ева, садясь на диван. — Так мы можем поговорить, или ты куда-то спешишь?

Джеймс бросил ключ от номера, который всё это время держал в руке, на столик у двери, после чего изрёк:

— Смотря, что тебя интересует.

— Я хотела спросить… — Ева помедлила, собираясь с мыслями. — Что дальше? Что мы будем делать после всего этого?

Её вопросы вызвали у Джеймса лишь едва заметную усмешку.

— Тебя утруждает тот факт, что ты опять формально мертва? — спросил он.

— Да, знаешь, немного.

— Не учитывая твою «смерть», всё идёт по плану, — невозмутимо ответил Мориарти.

— А почему они… — она запнулась на полуслове, но Джеймс уже знал, что интересовало Еву.

— Ты хочешь знать, почему Ленни решил убить тебя?

— Да.

— Это было ценой сделки.

Такой простой ответ окончательно поверг Еву в непонимание. Она не до конца осознавала, послышалось ли ей сказанное Мориарти, или это было правдой.

— Что? — спросила Ева, сконфуженно глядя на спокойного, как глыба, Джеймса.

— Твоя смерть была той ценой, которую необходимо было заплатить за вступление в орден. Для них это стандартная процедура: хочешь власти — научись жертвовать.

От объяснений Джеймса ей не стало легче — даже наоборот. Прибавилась, как минимум, сотня вопросов, большинство из которых сводилось к одному: если Мориарти так спокойно рассказывает всё это, то он, наверняка, давно уже был осведомлён о такой специфической детали уговора с «Исходом», и это изрядно разозлило Еву. Она устала от полуправды и очередных недомолвок, а потому спросила напрямую:

— Ты знал об этом?

— Нет. Ленни рассказал мне об этом уже после того, как взорвал клуб.

Если Джеймс и врал, то делал это чертовски хорошо, потому что Ева не увидела и доли лукавства в его ответе. Не было былого уставшего раздражённого Мориарти, что бросался ответами лишь для того, чтобы оградить себя от излишнего любопытства. Он говорил спокойно и размеренно, ведь наверняка понимал, что сейчас происходит в голове у Евы. Там боролись здравый скептицизм и доверие — они водили её по кругу, заставляя прокручивать раз за разом то, что сказал Мориарти, вспоминать все детали того вечера, составляя совершенно новую картину действительности, в которой Ева оказалась пешкой в жестокой игре двух психопатов. Из всех возможных вопросов она задала всего один — самый простой и важный:

— Ты подписал с ним уговор?

— Да, — мгновенно ответил Джеймс.

— Ясно… — протянула Ева.

Всё это — чистый бизнес и никак иначе. Выгода — вот, что было сейчас основной целью для Мориарти. Его мало интересовало то, что произошло с Евой. «В конце концов, — подумала Брэдфорд, — процентов на сто это всё — моя вина, нужно было просчитать такой исход…».

— Это всё? — вопрос Мориарти оборвал её размышления. — Мне нужно идти.

— Да… — Ева потёрла переносицу, — то есть, нет. Ещё один вопрос… Если бы я, действительно, погибла в том клубе, ты бы продолжил работать с Марино?

— Глупо сейчас рассуждать о том, что могло бы случиться.

Расплывчатый ответ был далёк от того, что хотела услышать Ева.

— И всё же, Джеймс, — настаивала она.

Мориарти молча набросил на себя пальто, пока Ева молча ожидала его ответа. Он словно оттягивал момент, наслаждаясь напряжением, что повисло в гостиной. Только стоя у двери с ключами в руках и привычной ухмылкой на лице Джеймс, наконец, сказал:

— Если тебе так интересно, что могло бы произойти в случае твоей смерти, советую следить за криминальными сводками в ближайшие несколько дней. Ищи там имя Даян Никсон, — сказав это, он захлопнул за собой дверь, оставляя Еву в одиночестве.

Она закрыла глаза и с отчаянным стоном откинулась на спинку дивана. Происходящее казалось одной большой нелепостью — сюрреалистичным сном, который сковывает в движениях и мыслях. Решительность Евы сменилась отчаянием. Реальность опять ударила под дых. «Как обычно…», — подумала Ева. В тот момент ей почему-то вспомнился последний день, что она провела дома, до того, как «умереть».

Они с Эдом только-только вернулись с ужина у её родителей. Вечер был продуктивным: Ева с матерью обсудили детали предстоящей свадьбы, пока мужчины смотрели футбольный матч, телефон всё время лежал на дне сумки, а настроение было как никогда прекрасным. Они сидели на террасе их небольшого дома в Труро, пили Кьянти и разговаривали о планах на будущее. Всё шло прекрасно, и Ева почти успела проникнуться атмосферой спокойствия, когда все до единого её гаджеты стали показывать одно и тоже — чёрный экран с большой красной надписью: «Аппарат заблокирован службой безопасности. Просим Вас оставаться на месте и сохранять спокойствие». Была паника, крики, истерика Эда, что лишь усложняло дело. Ева перебирала комбинации из клавиш, пытаясь вывести из блокировки ноутбук, копалась во внутренностях телефона, но это не дало никакого результата. Параллельно с этим она сбрасывала не до конца распакованные вещи обратно в чемодан, игнорируя крики Эда. Только, когда жених выбил из её рук телефон и одним рывком припечатал к стене, Ева обратила на него внимание.

— Что, чёрт подери, происходит? — яростно спросил он.

— Я уезжаю.

— Опять? — взревел Эд. — Ты здесь всего несколько часов!

— Отстань, — она вырвалась из его хватки и продолжила собираться. — У меня работа, я же говорила. Это важно, Эд.

— Для кого важно? Для чинуш, которые вырывают тебя из реальности и запихивают в это дерьмо?

— Слушай, Эд…

— Меня достало слушать, — он подошёл к ноутбуку и одним резким ударом разбил его о стену. — Хватит.

— Спасибо, что сделал это за меня, — сказала Ева, бросая на плечо дорожную сумку. — А теперь слушай меня, Эд, — она подошла к нему настолько близко, что ощущала на своём лице его тяжелое дыхание. — Я облажалась. Я сделала очень и очень большую глупость, за что теперь должна расплатиться. Мне нужно бежать, чтобы они не пришли сюда…

— Кто «они»? — вспышка ярости отступила, но Эд всё ещё был зол. Он так сильно хотел узнать всё, что упускал главное из слов Евы.

— Не перебивай! — рыкнула Ева, после чего громко вздохнула и продолжила уже куда более спокойно. — Я работаю на правительство. Ты это знаешь.

— Да, — смиренно ответил Эд.

— Минус этой работы в том, что меня могут убрать так же легко, как сдуть пылинку со шкафа. Я точно знаю, что нужна им, но я не хочу, чтобы пострадал ты или кто-то ещё, а потому мне надо уйти. Скажешь родителям, что я уехала в командировку или ещё куда-то. Соври что-то, они не должны знать, что я в бегах.

Эдвард молча смотрел на свою невесту и до него медленно, но верно доходила одна простая истина — Ева Брэдфорд больше не та, кем он её знал. Это выбивало из сил, искажало каждое воспоминание, каждое чёртово мгновение, проведённое в её компании. Ему так хотелось узнать правду, но, приоткрыв для себя ширму истинной жизни Евы Брэдфорд, Эд остался лишь в большем смятении.

— Это какой-то абсурд, Ева! — отчаянно сказал он. — Это же не чертов шпионский боевик.

— Нет, Эд, это жизнь. И, к сожалению, в ней не бывает красивых концовок.

«Это жизнь…», — вторило сознание Евы. Она была в моральной коме вот уже пару дней с того самого утреннего разговора с Мориарти. После нескольких часов истинной прострации начались долгие дни раздумий. Ева не выходила из номера, по меньшей мере, четверо суток. Она занимала себя тем, что читала бесполезные книги, смотрела новости и усердно искала хоть какую-то информацию по ордену, а конкретнее — по Ленни Марино и Беатрис. За это время Ева поняла несколько весьма разочаровывающих вещей: во-первых, Джеймс Мориарти, по всей видимости, пытается умело её избегать, уходя слишком рано и возвращаясь поздней ночью — очевидно, он не хотел больше отвечать на вопросы, которые возникали у неё; во-вторых, и это, наверное, главное — уже завтра, за неделю до Рождества, должно произойти нечто по истине грандиозное. Ева действительно следила за новостными сводками, последовав совету Мориарти, но кроме заметки о сгоревшей в собственной машине Даян Никсон, она видела десяток статей о взрывах в разных уголках Италии. Сообщество было разобщено и напугано, множество знатных членов Святого Престола понесли потери в эти дни — гибли их жёны, дети и внуки. Всё это вынудило Ватикан не просто сделать ответное заявление — сам Папа Римский решился выйти к людям и дать публичный комментарий по поводу случившегося. Затем должна была состояться закрытая служба в соборе Святого Петра.