— Это… — Ева помнила, как разговаривала с Даян, словно это было несколько минут назад, и ей от чего-то стало до жути стыдно. — Это было глупо — моя вина на все сто процентов…

— Кто тебя туда отправил? — оборвал её на полуслове Джеймс.

— Даян.

— Ясно, — сказал Мориарти. — Напиши мне, когда будешь в отеле.

— Хорошо, — спустя мгновение, звонок был прерван.

Возникло желание бросить сотовый о стену, но Ева подавила в себе этот внезапный приступ ярости к самой себе и положила телефон в карман пальто. Она попыталась пошевелить ногами, и это получилось весьма неплохо. Тело постепенно приходило в норму, и она уже могла встать. Ева молча протянула руку Беатрис, и та помогла ей подняться на ноги.

— Я так понимаю, твой босс не собирается тебя забирать, так что напутствий давать не буду. Пошли.

Они пошагали вдаль от грязного римского проулка, выходя на небольшую мощеную улицу в глубине жилого квартала.

— Отведёшь меня в отель? — спросила Ева, когда они свернули на перекрёстке.

— Сначала приведу тебя в чувства.

Когда они пересекали очередную улицу, Ева заметила красное зарево и тёмный дым, что струился клубами, поднимаясь в небо. На дорожном указателе, что стоял на другой стороне дороги, гласило: «Улица П. Сорентино, Рион І». Это значило, что они всё ещё недалеко от «Felice», а, соответственно… На этом Ева мгновенно оборвала размышления и громко окликнула Беатрис.

— Тот пожар, — она указала вдаль. — Это ведь клуб?

— Да. Не беспокойся, Ленни со своими прихвостнями уже на другом конце города.

— Так близко, — отрешенно прошептала Ева, глядя на горящее здание.

— Уж, прости, дальше, чем на пару сотен метров я тебя без сознания не смогла утащить, — возмущённо бросила Беатрис. — Поблагодарила бы хоть за то, что я достала твоё пальто.

Рим охватила томная длинная ночь. Улицами гулял холодный зимний ветер, а небо над городом в кои-то веки было безоблачным — да так, что было видно все до единого звёзды. Беатрис вела Еву небольшими улочками тихих жилых кварталов, минуя широкие людные дороги. Она говорила, что, пусть за Евой уже не следят, но, вполне вероятно, могут заметить её саму, так что стоит быть осторожнее. Когда они дошли до небольшой круглосуточной закусочной, Брэдфорд остановилась у входа и с удивлением покосилась на Беатрис.

— Ты же говорила, стоит быть осторожнее.

— Да ладно, — Беатрис махнула рукой и открыла перед Евой дверь, — здесь нас никто не найдёт. Этому кафе, как минимум, лет сто, и бывают тут только местные старики, чтобы молодость вспомнить.

— Ну да, — скептически протянула Ева, осматриваясь по сторонам. — И идиоты вроде меня с химическим отравлением.

— Так, ты садись, а я пойду, закажу тебе кофе.

— Два сахара и…

— Никакого сахара, — перебила её стоящая у стойки Беатрис. — Чистый двойной американо, пожалуйста, — сказала она, протягивая деньги.

Через несколько минут Беатрис поставила перед Евой большую чашку кофе и села напротив.

— Моё сердце не готово к такому, — Ева покосилась на чёрное варево, которое она должна была выпить.

— Ты сейчас на грани двадцатичасового сна, дорогуша, — Беатрис придвинула к ней чашку. — Думаю, твоё сердце потерпит.

Сделав несколько глотков, Ева немного обожглась, явно не рассчитывая, что кофе будет настолько горячим. Впрочем, к чести этого заведения, оно было очень даже сносным. Немного помедлив, Ева продолжила потягивать своё лекарство ото сна, параллельно пытаясь разговорить Беатрис.

— Так ты можешь рассказать мне, что это всё значило?

— Если ты про клуб, то я уже говорила тебе и повторяться не буду. Ленни Марино решил впечатлить твоего босса — только и всего. Ну и ещё, конечно же, он захотел подпортить настроение Святому Престолу. Среди тех ребят, что погибли в клубе, был сын одного из приближённых к Папе кардиналов и ещё несколько детей значимых в Ватикане персон.

Тут же вспомнился длинный красноречивый монолог Ленни, в котором он рассказывал о «хищниках» и жертвах. Это была не просто аллегория. В тот момент Марино практически рассказал Еве свою цель. Возможно, тогда он хотел её запугать, и, отчасти, у него это получилось. Сейчас же Ева доподлинно поняла его идею, и ей больше не было страшно.

— Он хотел посеять страх, — озвучила Ева свои мысли.

— Да, дорогуша. Именно это он и сделал. И, могу поклясться, это только начало.

Ева смотрела на Беатрис и размышляла о том, что эта женщина слишком много знает о планах Ленни и слишком мало о них рассказывает. Она красиво играла неведение, но, на самом деле, сама была непосредственной частью того представления, что развернулось в «Felice».

— А что ты делала в клубе? — Ева подумала, что будет уместно спросить это здесь, без лишних свидетелей вроде Мориарти.

— Меня очень оперативно вызвали и попросили проконтролировать всё, что будет происходить в «Felice». Я вошла в зал, чтобы проверить, всё ли идёт по плану, и заметила там тебя. Ты лежала у самой двери. Сперва я протащила тебя в гардероб, а потом вынесла через один из запасных выходов… — рассказ Беатрис прервала тихая мелодия звонка. Она вынула телефон из кармана и, глянув на номер звонившего, резко встала из-за стола. — Подожди здесь.

— Это Марино? — встревожено спросила Ева.

— Нет, — ответила Беатрис. — Это точно не он. Пей кофе, — сказала она, кивнув на почти полную чашку, прежде, чем выйти из закусочной.

Из окна, где сидела Ева, было видно, как Беатрис нервно переступает с ноги на ногу, разговаривая по телефону. Когда-то она практиковала умение читать по губам, но у неё это никогда не получалось, а потому Брэдфорд лишь всматривалась в жесты и мимику Лэнг, пытаясь понять, раздражена она или просто слишком эмоциональна. Кофе уже немного остыл, а потому Ева прислушалась к совету Беатрис и решила поскорее выпить его и убраться из этого места. Ей было не по себе в кафе, пусть и таком крохотном и старом, ведь она прекрасно осознавала, что значит — фактически быть мёртвой. Это сковывает в любом передвижении, определяя для неё лишь одно время суток — глубокую ночь. В Британии был целый штат людей, которые параллельно со своей основной работой боролись за её «инкогнито» для всех спецслужб и психов вроде Дауэла. Здесь же нет никого, кроме Мориарти, которому до этого почти нет дела, и Беатрис, что всё ещё не внушала Еве особого доверия.

«Я в конкретном дерьме», — подумала она, когда услышала звук открывающейся двери.

Беатрис вернулась повеселевшая и воодушевленная на то, чтобы заставить Еву допить весь кофе.

— Допивай, нам стоит поскорее уйти отсюда. Как ты, кстати?

— Неплохо. Правда, мне куда лучше, — Ева взглянула на опустевшую чашку и поставила её со стуком на стол. — Пошли отсюда.

Окольными путями и самыми тёмными Римскими проулками Ева всё же добралась в отель, где обессиленно рухнула на диван, не в состоянии дойти до своей комнаты. Она выпила ударную дозу кофе, но даже не ощущала вполне закономерной бодрости. Ночная прогулка по Риму сказалась не меньше, чем недавнее отравление, от чего Ева едва ли не сразу отключилась. Она ещё успела отправить СМС Мориарти с простым текстом «Я в отеле», прежде чем провалиться в сон.

Наутро было легче — Ева ощущала себя бодрой и готовой к тому, чтобы опять ввязаться в нечто несусветно глупое. «Это кофеин», — так говорила Беатрис. Он в совокупности с несколькими не самыми легальными и безопасными веществами нейтрализует действие газа. Из побочных эффектов: чрезмерная бодрость и гиперактивность. Ева подумала, что никогда ещё не чувствовала себя так легко. Единственное, что омрачало её мысли, — воспоминания, что тонкой струёй дыма просачивались через стену забвения. Хотелось бы ей забыть то, что случилось в клубе, но прошло всего несколько часов… или суток, Ева утратила счёт времени. Она не помнила, как долго проспала и почему оказалась в своей кровати, а не на диване, где отключилась в тот вечер. Часы показывали десять утра, было светло и прохладно — самое время для того, чтобы встать с кровати и начать очередной безумный день. С мыслями о том, что ей непременно стоит поговорить с Мориарти, Ева привела себя в порядок и вышла из комнаты. Она не ожидала встретить Джеймса в отеле в такое время — после вчерашнего вечера у него, наверняка, навалилось работы. Ева столкнулась с ним в гостиной, когда Мориарти уже собирался уходить.