— Да ни черта я не думаю! — Ева произнесла это куда громче, чем рассчитывала, отчего несколько человек поблизости удивлённо покосились на неё. Глаза болели от яркого света в зале. Ева на миг зажмурилась и громко вздохнула. — Я просто предполагаю, исходя из того, что я уже знаю. А знаю я одно большое «ни хрена».

— Прошу, заткнись, Ева, — устало попросил Джеймс.

— Нет, тебе придётся рассказать мне о нём…

— Ты будешь знать столько, сколько тебе положено знать, — даже сквозь изнеможённость было слышно то лютое раздражение, что копилось в Мориарти во время споров с Евой. — Не больше и не меньше. Кажется, я давно не напоминал тебе об условиях нашей сделки.

— Я их прекрасно знаю.

— Тогда замолчи и дай мне несколько часов тишины.

— Да… — Ева хотела возразить, но сумела подавить в себе волну негодования, — хорошо.

— Чудно, а теперь пойдём. Самолёт уже на взлётной полосе.

Они прошли несколько этажей, минуя толпы негодующих пассажиров и несколько постов охраны. Ева лишь сжимала в руке свой поддельный паспорт и размышляла о том, что ей всё тяжелее общаться с Мориарти. Это бы не являлось столь большой проблемой, если бы ей не нужно было провести с ним ещё, как минимум, полгода, в то время, как над их головами дамокловым мечом нависла настоящая угроза. Джима не беспокоили Евины нервы, а потому он молча бросал на неё скептические взгляды с немым подтекстом: «Да успокойся ты уже!».

Миновав паспортный контроль, Ева едва ли не сразу ощутила дуновение холодного восточного ветра. Трап находился в нескольких десятках ярдов от выхода, и в любой другой день это было пустяковым расстоянием, но только не тогда, когда ранняя зима разошлась не на шутку, одарив Женеву самым сильным снегопадом за последние несколько лет. Ева вошла в тёплый салон джета с мокрыми от снега волосами, прикрываясь воротником пальто. Сейчас как никогда уместно звучали бы слова Морана о том, что для человека её профессии длинная шевелюра — приговор к постоянному неудобству. Если тогда, два года назад, эти слова Еву не на шутку рассмешили, то сейчас она всерьез задумалась о том, чтобы обкорнать тот остаток женственности к отметке «каре» и забыть об этой небольшой проблеме.

Полёт проходил куда спокойнее, чем предполагала Ева. Джеймс углубился в чтение новостных сводок, порой делая некоторые заметки в своем блокноте. Время от времени Ева тоже заглядывала в свой смартфон в надежде найти что-то по Труману или Клеманам — про себя она называла это порывами совести, но в мыслях Евы было лишь эгоистическое желание утолить свой интерес. Всё это время в наушниках женщина-диктор манерно читала «Грозовой перевал», что обеспечивало для Евы абсолютное отдаление от внешнего мира. Такое блаженное умиротворение длилось добрых полчаса, Брэдфорд успела расслабиться и отвлечь себя от праздных размышлений. Под размашистое описание долины наушники слетели на землю одним рывком — в тот самый миг, когда Джеймс решил ненавязчиво и весьма культурно, как для человека подобного характера и манер, привлечь внимание своей спутницы.

— Что случилось? — спросила Ева, откладывая в сторону сотовый.

— У нас не будет времени побеседовать в Риме. Если только ты не решишь отказаться от сна, конечно.

— Введешь меня в курс дела?

— Не совсем. Твоя помощь в Риме мне практически не понадобится. Общаться с религиозными фанатиками — не твоя прерогатива.

— Не знаю, — пожала плечами Ева, — звучит, как что-то интересное. Что за фанатики? Это какая-то секта?

— Я бы сказал, это влиятельная и не в меру пафосная секта.

От слов Мориарти Ева едва не засмеялась. Из уст любого другого человека подобное сочетание слов звучит не просто странно, а, как минимум, дико. Но Джеймс Мориарти всегда «умел» находить партнёров по бизнесу, особенно среди маниакальных фриков и больных фанатиков. От одного слова «секта» у Евы рождались нездоровые ассоциации, связанные со старыми новостными сводками о массовых самоубийствах в Штатах, о которых им изредка рассказывали в воскресной школе. Тогда ей казалось, что психи с библией наперевес и неплохими познаниями в психологии — самое страшное, что могло породить это общество. И только в далёком будущем, когда ей довелось видеть своими глазами сердце афганской войны и её глубокое подполье, Ева осознала, что сектанты с библией куда лучше, чем сектанты с АК-47 и тройкой ручных гранат в кармане. Примерно в то самое время она точно определилась в своих взглядах на религию и мир в целом.

— Тотальная маниакальная жажда власти, алчность, порывы к просветительству и всё в таком духе? — простой набор из клише, которые лезли ей в голову параллельно с картинами войны, казался Еве вполне уместным по отношению к тем людям, с которыми им с Джеймсом предстоит встретиться.

— Власть у них уже есть, а всё остальное — практически верно, — ответил Мориарти.

— Зачем тебе работать с этими людьми?

— А зачем я нанимал тебя? — вопрос, что задал Мориарти, казался столь же простым, если его рассматривать на поверхности, сколь же сложным он был в своей основе. Ева давно определилась с ответом на него, ещё в то время, когда она сидела в своём кабинете в МІ-6 и пыталась незаметно копировать информацию по первому поручению Морана.

— Тебе нужен был человек в MI-6, — ответила она без тени сомнения.

— «Зри в корень», помнишь, Ева? — слова Мориарти заставили Еву напрячься. Для неё всё в их прошлой сделке было вполне прозрачно. «Ну и на что ты намекаешь?», — мысленно спросила она. — Дело во влиянии. — «О, понятно. Очередная пафосная речь», — Ева слишком устала и если раньше разглагольствования Мориарти она слушала со всем возможным вниманием, то сейчас лишь отрешенно ловила кое-какие слова из его речи. –Так уж сложилось, что сейчас только две вещи имеют вес: власть и деньги. Банальный набор, но, подумай, на что ты способна без него?

— А что насчёт ума? — она спросила это лишь потому, что была отчасти не согласна с Мориарти и ощущала, что ещё немного, и его речь её убаюкает скорее, чем очередной пейзаж из книги Бронте. — Саморазвитие, интеллект — зачем тогда это всё?

— Это лишь обязательная опция, наличие которой берётся, как аксиома. Не отрицай, ты едва ли назовёшь богатого и влиятельного человека глупым, как бы вызывающе он себя не вёл.

Навязчивая сонливость отпустила Еву так же быстро, как и желание дослушать ту аудиокнигу. В конце концов, она чуть не забыла, зачем начался этот разговор.

— Хорошо, — капитулировала Брэдфорд, потирая глаза. — Так эти «сектанты»… Кто они вообще?

— Двести лет назад это сборище религиозных политиков и бизнесменов можно было назвать орденом «Исход». Всё как в милых старых сказках о тамплиерах: тайны, узкий круг членов, которые решали исход большинства региональных распрей, и покровительство со стороны Святого Престола. В сущности, это были кардиналы, которые вовремя поняли всю силу власти над религиозным народом и отлично научились ею пользоваться. Через какое-то время, примерно после начала реформации церкви в 16 веке, они стали приглашать к себе политиков, охватив самым простым образом пол Европы под флагом своего ордена. После развала Священной Римской империи, с приходом Наполеона, они прекратили свою деятельность. Вплоть до конца Второй мировой. Эти и другие пафосные истины, далёкие от реальности, члены ордена будут внушать тебе всё то время, что мы проведем там.

Критичность и лёгкий налёт сарказма, с которыми Джеймс рассказывал историю ордена, позабавили Еву. Ей нравилась эта черта Мориарти — каким бы психопатом он не казался, этот человек не забывал про наличие ума. Он неплохо просчитывал чужие ходы и не лез на поле боя, прежде чем досконально изучит своего врага.

— Как мило, — сказала Ева. — И как ты связался с этим орденом?

— Я услышал о нём достаточно давно, в то время, когда курировал раскопки в окрестностях Акрополя. Впрочем, я не спешил связываться с ними на прямую.

— Почему?

— Мне не совсем были понятны методы, которыми они действовали. Взрывы, саботажи, ограбления — это то, за чем можно легко проследить. Так действует большинство террористических группировок.