Ей пришлось оббежать весь этаж, прежде чем на одной из стен Ева смогла рассмотреть старую затёртую надпись на немецком. «Notausgang»[1], — значилось там, а выцвевшая стрелка внизу указывала на соседнее окно. Позади слышались чьи-то быстрые шаги. Асад наверняка уже миновал лестницу и теперь обходил этаж. Она чувствовала его присутствие, ощущала ту ярость, с которой он выбивает двери опустевших комнат в её поисках, улавливала ненависть, что заставляла его ускоряться и бежать прямо на встречу к ней, Еве.
Брэдфорд ещё раз окинула взглядом деревянную раму и с тихим вздохом потянула на себя ржавую ручку. Скрипучие ставни затрещали под её напором, и едва Ева успела открыть окно, шаги позади ускорились. Он был совсем близко — человек, который однажды уже пытался убить её.
Выстрел оказался быстрым. Он попал в деревянную раму — туда, где мгновением ранее была её голова. Ева успела перескочить пыльный подоконник раньше, чем пуля настигла её. Послышался громкий мат, но Брэдфорд так и не решилась обернуться и взглянуть на своего преследователя. Она знала его личность. Она чувствовала его присутствие.
Ступив на металлический балкон, она помчалась вниз, перепрыгивая через три ступени и стараясь не смотреть назад. В руке был зажат пистолет, но последнее, что хотела сейчас Ева, — это палить из него среди белого дня в самом центре Женевы. Нужно быть тихой — и тогда у неё будет шанс убраться отсюда.
Добежав до конца решётчатой лестницы, Ева осмотрелась по сторонам и спрыгнула на землю. До машины оставалась сотня ярдов, и здравая рассудительность гнала её вперёд. В голове всё ещё раздавались звуки борьбы. «Беги», — хрипел умирающий Моран. И ей правда хотелось бежать. Всё её нутро буквально кричало о том, что нужно убираться из этого проклятого города. Ноги несли её вперёд, через узкий проулок, оставляя позади разъярённого Асада… Монстра. Убийцу, что ещё каких-то пятнадцать минут назад прикончил её друга.
Ева остановилась, забежав за переулок, и прислонилась к холодной стене. Она не могла идти дальше. Её мысли всё ещё были с Мораном, она умирала вместе с ним, раз за разом прокручивая в голове те жуткие мгновения. Ева зажмурилась и стала прислушиваться к округе — где-то вдали промчалась скорая, за квартал отсюда раздался громкий гул клаксона, а на соседней улице послышался собачий лай. И во всей этой хаотичной симфонии было отчётливо слышно, как за каких-то сто ярдов от неё скрипит парадная дверь заброшенного здания. Ева застыла, выставив перед собой пистолет.
В одно мгновение чья-то сильная рука схватила её сзади и потащила в сторону мусорных баков. Ева резко развернулась и к своему удивлению обнаружила напротив вовсе не Асада, и даже не Себастьяна, а самого Мориарти, что сейчас стоял рядом с ней с таким видом, словно она провинившийся ребёнок, который его чем-то сильно разочаровал.
— Джим? — выдохнула удивлённо она. — Что ты здесь делаешь?
— Мне звонил Йозеф. Сказал, Гасана Асада видели на въезде в Женеву, — пояснил Джим. — Я пытался связаться с Мораном, но он не отвечал. Ты тоже. Что у вас случилось? Где Себастьян?
Мориарти всё сыпал резонными вопросами, всем своим видом излучая нетерпение, и Ева бы очень сильно хотела ответить хоть на один из них, но всё, что она смогла, это тихо прохрипеть:
— Себастьян, он…
— Что? — не унимался Джеймс.
— Мёртв, — ответила дрогнувшим голосом Брэдфорд. — Гасан Асад убил его в посольстве.
Сказав это вслух, Ева ощутила, как внутри что-то оборвалось. Последняя надежда на счастливый исход покинула её и растворилась в тишине переулка. Захотелось кричать, но этот мимолётный приступ истерии прошёл, как только Брэдфорд встретилась взглядом с Джеймсом. Он был задумчив — на его лице не отражалось ни единой яркой эмоции, и, только глядя в его глаза, можно было заметить досаду, что пропитала его мысли.
— Где сейчас Асад? — спросил тихо Джеймс.
— Вышел из здания, — ответила Ева, и прежде чем Мориарти успел предсказуемо приказать ей убираться отсюда, она тяжело вздохнула и заговорила:
— Джеймс, я не уйду. Нужно покончить с ним.
Какое-то время Мориарти рассматривал окрестности, о чём-то усердно размышляя. И Ева уже была готова услышать от него категорическое «нет», готова была послать Джеймса с его гиперопекой, которая всё больше походила на натуральный маразм, и начать действовать, но ответ Мориарти неслабо удивил её.
— Патроны ещё остались? — спросил Джеймс.
— Да, — Ева утвердительно кивнула, глядя на пистолет, что покоился в её руке.
— Хорошо. Спрячься за теми поддонами и жди, когда я дам сигнал.
Место, на которое указал Джеймс, представляло собой несколько высоких пачек с деревянными поддонами, расставленных в ряд неподалёку от очередного аварийного здания. Между ними и высокой бетонной стеной было небольшое свободное пространство, в котором Еве предстояло дожидаться, пока Джеймс отвлечёт Асада.
Ждать долго не пришлось. Когда на горизонте появилась фигура Гасана — худощавая, поникшая, почти что мёртвая, если судить по внешнему виду, Ева насторожилась. Лицо Асада напоминало кровавое месиво из гематом и царапин, но даже это не мешало ему лучезарно улыбаться, обнажая свой кровавый оскал. В его руке был зажат армейский Глок с приделанным глушителем, а на поясе болталась взрывчатка. Ева замерла, с ужасом наблюдая за тем, как Асад с раскинутыми в стороны руками входил в переулок, напевая до боли знакомую детскую песенку про отчаянного кролика, которую она помнила ещё из усадьбы Байеров.
— Господин Мориарти, сэр, давно не виделись, — задорно пролепетал он, заприметив Джеймса, стоящего в углу проулка. — Я ищу вашу подругу, Еву. Не видели её?
Он шёл с противоположной стороны улицы, и сквозь промежутки меж поддонами Ева могла видеть, как его серый силуэт вальяжно двигается вдоль проулка. Расстояние было слишком большим. Сжав в руке рукоять пистолета, Брэдфорд замерла, ожидая, когда он подойдёт ближе. Она не вслушивалась в их с Мориарти беседу, которая больше напоминала перебрасывание формальными фразами, что лишь оттягивали неизбежное. Ева затаилась в своём укрытии, стараясь не издавать ни звука. У неё была лишь одна попытка, и лучше бы ей не потратить её впустую.
Медленные шаги Асада стали постепенно приближаться. Ева не слышала того, что ему говорил Мориарти, но тактику Джеймс, однозначно, выбрал весьма удачную. Гасан с каждой минутой подходил всё ближе, и Ева уже, казалось бы, могла слышать его тяжёлое дыхание. Она замерла. Заметив, как резко взгляд Мориарти обратился к тому месту, где стояла она, Брэдфорд уже приготовилась к выстрелу, как вдруг где-то поблизости раздалась громкая трель. Это звонил проклятый таймер. Саммит Совета ЕС только что начался, и вместе с ним неподалёку послышался тихий щелчок выстрела.
***
Прозвучал третий звонок, что знаменовал собой официальное начало саммита. Большой зал заседаний заполнился гостями, а его тяжёлые двери захлопнулись. Коллин Тадвелл стоял у трибуны, ожидая, когда действующий председатель Совета скажет своё вступительное слово.
Всё это время перед своим выступлением он нервно поглядывал в зал, цепляясь за любые мало-мальски знакомые лица. Вот на первом ряду сидит Тереза Нассау, с которой он всего несколько дней назад имел честь встретиться. Её речь будет следующей после его, и она должна стать логическим продолжением всех тех высокопарных слов, что должен будет произнести Тадвелл. Позади неё министр обороны Австрии, Бергман — в прошлом неонацист, а сейчас же — ярый противник военной реформы. Коллин знал, этот парень, как и его предшественник Риттер, давно уже имел долю со всех военных госзаказов, что проходили через его ведомство. Справа от него расположился кое-кто ещё более интересный — Жак Лоран — крупнейший производитель военных кораблей во всей Франции. Этот парень находился на короткой ноге с местной мафией, Клеманами, и после того, как те в ноябре подорвали его брата, устроив из этого своеобразную показательную казнь, стал куда более лояльным к их методам ведения бизнеса.
