— Как Барселона? — спросила Ева, аккуратно отстраняясь от него.

— Продуктивно, — выдохнул Моран, окидывая Еву беглым взглядом. — Может, пойдём в дом?

Его слова заставили Брэдфорд, что до этого завороженно рассматривала округу, отмереть.

— А, да, конечно, — она нервно закивала. — Прости, я… — Ева мельком взглянула на входную дверь, — просто сижу там уже целые сутки, и у меня понемногу начинают сдавать нервы.

Моран понимающе кивнул, натягивая самую убедительную улыбку, что имелась у него в запасе.

— Сутки в компании Мориарти — не лучшая перспектива, — с долей иронии сказал он.

Ева в ответ лишь отрицательно мотнула головой, кутаясь в свою тонкую рубашку.

— Дело не в нём… — изрекла она с лёгкой досадой. — Хотя и в нём немного тоже. Я больше месяца сидела вдали от цивилизации, а потом ещё Асад… — она выдохнула, поправляя съехавший бинт на руке. — Странное чувство. Словно я вернулась на несколько лет назад, когда мы прятались от ищеек MI-6.

— Это другое.

— Наверное, — неопределённо ответила Ева. — Пойдём в дом.

Внутри поместье казалось гораздо больше, чем снаружи — всё пространство первого этажа занимала большая гостиная, плавно переходящая в смежную кухню. Высокие сводчатые потолки, обрамленные деревянными перегородками, вздымались ввысь на несколько метров, опираясь на множество внушительного вида колонн. Второй и последний этаж был отсюда, как на ладони, представляя собой один широкий балкон, что соединял несколько соседних комнат. Вся внутренняя отделка была исполнена во всём богатстве оттенков чёрного и синего, что так подходило натуре владельца поместья. И только пол казался совершенно инородным элементом интерьера, сверкая своей мраморной белизной в свете свисающей люстры.

На другом конце гостиной в большом кожаном кресле расположился Мориарти, что сейчас был занят изучением одного из чертежей британского посольства. За его спиной красовалась обклеенная различными вырезками и пометками стена, на которой, казалось бы, уже не осталось свободного места. Моран не знал, откуда у этого человека такая страстная любовь к всякого рода макулатуре, но искренне надеялся, что однажды она пройдёт, иначе эти безумные инсталляции станут постоянным элементом интерьера любого здания, в котором поселится Джеймс.

— А ты всё уродуешь стены? — спросил Моран, подходя к Мориарти.

Садясь на просторный диван рядом с Евой, Себастьян мимолётно окинул взглядом огромную кипу бумаг, что в хаотичном порядке были разбросаны на небольшом журнальном столике, и приметил там несколько газетных вырезок со свежими статьями о саммите, а так же десятки фото каких-то неизвестных ему политиков.

— Так легче думается, — ответил Джеймс, откладывая в сторону чертежи. — Как дела у Дауэла?

Моран на миг растерялся. Он удивлённо покосился на Еву, которую, похоже, неслабо напрягло упоминание Марка.

— Как… — резонный вопрос уже готов был сорваться с уст Себастьяна, но Мориарти в излюбленной манере опередил его.

— У Марка всегда был специфический вкус в парфюмах, — прояснил он, — лаванда, миндаль и… кажется, это ваниль. Странный выбор.

— Ты узнал его по запаху духов? — спросил с недоверием Моран.

Мориарти хмыкнул и со своей фирменной лукавой усмешкой на устах произнёс:

— У меня нет привычки обнюхивать людей, Себастьян — это, скорее, в стиле нашего дорогого частного детектива. Марк написал мне вчера, что встретил тебя в Барселоне. Он сказал, вы крайне продуктивно пообщались с тем оружейником, Калво, кажется.

От слов Мориарти Морану одновременно захотелось рассмеяться и съездить Дауэлу по его надменному лицу, ведь ещё в Барселоне они условились о конфиденциальности их встречи. Хотя когда на его памяти Марку Дауэлу было не плевать на их договорённости?

— Он мало что смог нам сказать, зато у него в вещах мы нашли это, — Моран вытащил из сумки ноутбук и вместе с зарядным устройством передал его Еве. — Здесь всё, что нужно знать о той бомбе.

— Хорошо, — с улыбкой сказала Ева, открывая лэптоп. — Это весьма упростит определение её местонахождения в том посольстве.

Себастьян на миг замялся. Ему чертовски не хотелось расстраивать Еву и усугублять и без того непростое положение дел, но он понимал — им стоит знать все детали этой чёртовой взрывчатки.

— К слову об этом… — Моран прокашлялся. — Это будет не просто бомба. Калво сказал, он сделал для Асада пояс шахидки.

— Твою мать, — тихо выругалась Ева.

Мориарти оставался бесстрастным, но Моран понимал — если он молчит сейчас, то это вовсе не значит, что ему нечего сказать. Возможно, в его гениальном мозгу уже появилось решение этой проблемы, а может он слишком зол из-за сложившейся ситуации — Себастьян не знал точного ответа. Но воцарившаяся тишина давила на него, а потому он задал тот самый вопрос, который определит его положение в этом запутанном действии:

— Насколько это усложняет ситуацию?

Ева потёрла переносицу и, глядя в глаза Морану, спросила:

— Ты видел когда-нибудь смертников?

— Давно, — честно ответил Моран. — Очень давно.

Ева повела бровями, что в её исполнении значило «я так и думала», после чего закрыла ноутбук и медленно заговорила:

— Эти люди буквально готовы на всё. Они сами, как бомбы замедленного действия. Одно неверное движение с твоей стороны — и всё посольство вместе с вами взлетает на воздух, — она на миг умолкла, нервно поправляя вечно сползавшие бинты на руках. — Да, и ты же понимаешь, тот человек не собирается стоять на месте? Он будет постоянно двигаться, стараясь держаться поближе к толпе, — Ева опустила свой взгляд на чертежи посольства и громко вздохнула. — Это всё усложняет.

Выслушав её эмоциональную тираду, Моран понял для себя лишь одно — они зашли в тупик. С информацией о бомбе или без неё обстоятельства не дадут им провернуть всё идеально или даже близко к тому. От осознания собственного бессилия Себастьян ощутил едкое отчаяние.

— И что ты предлагаешь? — спросил он без особой надежды на какой-то вразумительный ответ.

— Пока изучи чертежи посольства, — сказал Мориарти, протягивая ему стопку бумаг. — Тебе нужно знать, куда ты будешь идти.

— А дальше?

Ева и Джеймс переглянулись, и в их взглядах Моран увидел то же, что ощущал сам — полное, всепоглощающее неведение.

— Мы что-нибудь придумаем, — ответила Брэдфорд.

И пусть Морану было, чем возразить, он не стал этого делать. Вместо этого он углубился в изучение тех бумаг, что ему отдал Джеймс в надежде, что за следующие три недели ситуация немного прояснится.

***

Себастьян и представить не мог, что, спустя каких-то несколько часов, произойдёт нечто, что сделает их положение ещё более шатким. Он пробыл в поместье Дауэла от силы полдня и большую часть времени потратил на то, чтобы устроиться в отведённой ему комнате, смыть с себя остатки прошлой ночи и кое-как разобраться с чертежами посольства.