Назойливый скрип. Это старая возвратная пружина, которую давно бы уже стоило поменять, но Морану нравится этот звук. Он чем-то похож на стон боли — тихий, но ужасающе реальный.

— Пожалуйста, — рыкнул Асад, прикрывая глаза. — Избавь меня от этого.

Он выглядел напряжённо — тело застыло в одной позе, брови сошлись на переносице, а дыхание стало коротким, прерывистым. Гасан даже не заметил, как Себастьян оскалился вновь, вытягивая перед собой заряженный Браунинг.

— Могу поспорить, ты всё ещё слышишь звуки стрельбы у себя в голове, — на последнем слове в комнате прогремел громкий выстрел. Пуля пролетела в ярде от Гасана, но даже с такого расстояния она заставила парня встрепенуться от испуга. В его широко раскрытых глазах отразился шок. — И каждый раз, когда закрываешь глаза, — ещё один выстрел — теперь уже с другой стороны. Гасан вновь нервно дёрнулся в сторону. — Ты видишь её тело на полу той задрипанной тюрьмы, — следующий выстрел был уже гораздо ближе — в паре футов — не близко, но куда более ощутимо. — Видишь кровь, что вытекает из её черепа, — выстрел прогремел на расстоянии вытянутой руки, но Гасан даже не шелохнулся, глядя куда-то в пол, — безжизненные глаза, что так и не успели закрыться.

Последний выстрел — и вновь мимо.

— Ты можешь уже попасть? — крикнул отчаянно Гасан, глядя на отполированное дуло армейского Браунинга, что было теперь направлено точно в него.

— Зачем? — с усмешкой спросил Моран, отводя в сторону пистолет. — Я же сказал, что не собираюсь тебя убивать. Куда более забавно смотреть, как ты пытаешься справиться с гневом.

— Кто ты такой, Себастьян? — он выплюнул его имя с таким презрением, словно Моран был последним подонком, что встретился на его пути. Может быть, так и было, а может, это всего лишь остатки было бравады всплывают наружу в попытке скрыть настоящие эмоции.

Моран отрицательно замотал головой, взводя курок.

— Нет, — этот выстрел дался ему просто — пуля пролетела едва ли не у виска Гасана, и парня, возможно, оглушило, но Морану всё ещё было плевать. — Вопросы здесь задаю я. Ты, — он ткнул в него дулом пистолета, — отвечаешь. Думаю, даже для такого идиота, как ты, это достаточно понятно.

— А если я не буду отвечать? — самоуверенно спросил Гасан.

Моран лишь пожал плечами, кинув взгляд на свой пистолет.

— Я продолжу стрелять. И поверь, очень скоро мне надоест палить в стену.

Гасан нервно усмехнулся.

— Ты же сказал, что не убьешь меня, — бросил он с лёгкой опаской.

Повисла тишина. Моран откинулся на спинку стула, окидывая пристальным взглядом сидящего напротив Гасана. Парень был дерзким, его тупое желание казаться несломленным, наверняка, должно было впечатлить Себастьяна, но, по правде говоря, оно скорее забавляло его. Такой отчаянный, глупый идеалист, как Гасан, всегда мог здорово его повеселить своими попытками казаться сильнее, чем он есть на самом деле. Вся эта показная ярость, вся желчь, что лилась вместе с его презрительными фразочками, напоминала скорее предсмертные вопли раненного зверя. Покалечить такого легче, чем кажется.

— Как думаешь, — Себастьян положил пистолет на колени и с долей ехидства продолжил, — ты умрёшь от выстрела в колено? Или в бок? Или, может, в плечо? — Асад нервно сглотнул. — Пуля знает свой путь, Гасан. Так что лучше тебе говорить.

Гасан молчал непростительно долго. Себастьян уж было подумал, что он отключился от реальности — его взгляд сосредоточился на противоположной стене, а тело в который раз застыло, словно изваяние.

— И что ты хочешь знать? — бесстрастно поинтересовался Асад.

— Ходят слухи, твой… — Моран одёрнул себя, едва не сказав «отец». — Зейд Асад планирует теракт, чтобы сорвать следующее заседания Совета ЕС в Женеве. Предположительная цель — английское посольство.

Два взгляда пересеклись, как только Моран закончил свою короткую речь, — один — выжидающий, холодный, словно антарктический айсберг, второй — горящая последними искрами ехидства тёмная бездна.

Асад скалился, словно услышал невероятно забавную шутку.

— И зачем тебе я? — спросил он с издёвкой. — Ты всё и так знаешь.

Не успел он договорить, как в комнате вновь прозвучал громкий выстрел.

— Дослушай, — раздражённо бросил Моран, отводя пистолет. — Мне нужно знать, что это за бомба и где она будет заложена.

Гасан лишь вскинул брови на лоб и с детской невинностью ответил:

— Веришь, понятия не имею.

— Верю, — сказал Моран, в очередной раз взводя курок. На этот раз он не промахнулся.

— Твою мать! — взревел Гасан, глядя, как из его предплечья струёй хлынула кровь.

— Не драматизируй, — отмахнулся Себастьян. — Она прошла по касательной.

— Что ты… — Асад так и не успел закончить свой вопрос, как его тело пронзила ещё одна пуля — на этот раз целью стало плечо.

— А теперь нет, — констатировал Себастьян, ставя пистолет на предохранитель. — Ну что там с Женевой?

— Я не знаю… — выдохнул Асад, и Себастьян уж было вновь потянулся за Браунингом, но слова Гасана остановили его. — Я не знаю, где будет заложена бомба, но я знаю, кто её разработал.

Пистолет был отправлен обратно во внутренний карман куртки, что вызвало явное облегчение у Асада.

— Ты меня заинтриговал, — сказал Моран. — Продолжай.

Асад слегка замялся, щурясь от нарастающей боли в плече, — пуля попала в кость и сейчас наверняка сковывает его и без того скудные движения. Глядя на застывшего в ожидании Морана, Гасан прочистил горло и тихо заговорил сквозь громкое натужное дыхание:

— Его зовут Франсиско Калво — барселонский оружейник, который изготовляет взрывчатку для ваших спецслужб. Зейд заказал у него бомбу, которую невозможно вычислить и практически нереально обезвредить — что-то уникальное, недоступное для широких масс. У Зейда особый фетиш по поводу взрывчаток, поэтому с Женевой он заморочился. Если хочешь узнать, что это за бомба и как её отключить — ищи Калво. Только он может тебе что-то сказать.

Имя оружейника было хорошо знакомо Морану. Он ещё не забыл те странные несколько дней в компании этого пижона на его частной яхте у берегов Барселоны, где они с Дауэлом заключали очередную сделку по сбыту «лишней» партии оружия из складов британской разведки. Калво гонялся за эксклюзивами как в плане товара, так и в плане людей. Его скудные попытки задобрить Марка дорогой выпивкой и чрезмерной лестью, дабы сбить немного цену, всё ещё казались до жути нелепыми. Себастьян был рад покинуть то безумное место вместе с его чудаковатым владельцем, но он даже представить не мог, что, спустя какие-то два месяца, ему придётся вновь туда возвращаться — и больше рядом не будет вездесущего Дауэла, который фокусировал на себе всё внимание.