Спасибо всем, кто всё ещё читает эту работу и ждёт новых глав. И с наступающим Днём святого Валентина вас!

========== Глава 4. Себастьян: Барселона ==========

Его машина притормозила на обочине одного из промышленных кварталов Будапешта. Узкая улица, на которой он оставил арендованную легковушку, разделяла два стройных ряда серых безликих зданий. Большинство из них оказалось промышленными складами, принадлежащими местным предпринимателям. Имелось там и несколько опустевших амбаров, обитых добротным слоем бляхи, что теперь сияли своей огненно-рыжей ржавчиной в свете утреннего солнца. Местность была безлюдной, как и полагалось в шестом часу утра, хотя Моран никогда не переставал быть бдительным. Армейские инстинкты не забываются. Переходя улицу, Себ в последний раз окинул взглядом окрестность и направился к небольшому бетонному складу с ярко-красной дверью — очередному безликому обитателю будапештской промзоны.

Внутри едва ли не у самых дверей его встретил худосочный паренёк, одетый в форму венгерских вооружённых сил, которая была ему до забавного велика. На узких плечах болталась широкая армейская рубаха с вышитым златоглавым орлом, левый рукав украшал национальный флаг, а через плечо был закинут боевой автомат. Парень представился Имре и на ломаном английском объяснил Морану, куда им предстоит идти. Обстановка на складе была без преувеличения гнетущей: звенящая тишина тёмных коридоров разбавлялась громкими шагами, под ногами хрустела бетонная крошка, а над головой капала с протекающей крыши, которую никто не собирался подлатать.

Парень, идущий рядом, предпочитал молчать. Он был молодым и не по годам серьезным, этот Имре. Моран помнил себя в его возрасте — в свои двадцать пять он уже отслужил и принял решение не сидеть в тылу, набивая брюхо казённой едой и медленно поднимаясь по карьерной лестнице. В его руках была снайперская берета, а под ногами на тысячу миль раскинулись индийские джунгли. Стрелять приходилось часто — чаще, чем разговаривать, порой. На его вышку решался подниматься только командир гарнизона, да и то, лишь в случае крайней необходимости. Все приказы Себ получал прямо из штаба, неохотно отвечая на них в свою барахлящую рацию. Тогда он был отчаянно глупым — так он себе теперь говорил, — верил в сказки про армейскую доблесть, много курил, спал с какими-то индийскими потаскухами, читал чёртов устав, словно библию, а потом шёл убивать. Никаких мыслей о будущем, никаких сомнений — только слепая вера в правильность той уродливой, искаженной реальности, в которой он существовал; вера в людей, которые посылали его на смерть, повторяя, что это его долг; вера в приказы, что отдавали те больные ублюдки; вера в пулю, которая рассекала череп врага, словно это был спелый июльский арбуз. Имре был словно кривым отражением его самого — куда более слабый на вид и серьезный на проверку парень, что сейчас сжимал приклад своего боевого автомата и готов был верить в ту реальность, в которой он существовал.

Они прошли вглубь склада, минуя хитросплетения коридоров, и совсем скоро их путь закончился высокой металлической дверью. Имре громко постучал, после чего вновь настала тишина. Изнутри послышалось грубое «Войдите!», и парень отступился от двери, пропуская Морана вперёд.

Комната, что открылась перед ним, была больше похожа на кладовую: тесная коробка с затхлым воздухом, серыми, потрескавшимися стенами и небольшой лужей просочившейся с потолка воды в самом дальнем углу, она не вызывала ничего, кроме лёгкой тошноты. У стены напротив двери располагался длинный металлический стол, над которым склонился рослый мужчина в капитанской форме. Его каштановых волос едва коснулась седина, а в уголках серых глаз скопились глубокие морщины, что выдавали его далеко не юный возраст. Моран мог узнать этот силуэт из тысяч точно таких же сделанных как под копирку винтиков военной машины.

— Перебрался в тыл, Йозеф? — с издёвкой спросил Себастьян.

Йозеф резко оглянулся, отрываясь от той кипы бумаг, что скопилась на его столе. При виде Морана он едва заметно усмехнулся.

— Там бы и сидел, если бы не ваша шайка террористов, — прокряхтел он своим сиплым голосом.

Когда-то давно, в наивное время его армейских подвигов, Моран часто шутил, что голос Йозефа больше похож на звуки скрипучей казарменной двери и долго смеялся, узнав, что Йозеф с детства мечтал стать связным. Сейчас, после месяцев в компании не в меру назойливого Дауэла и молчаливой поездки с Мориарти, который даже во время своего безвременного отпуска успел нажить себе врагов, слышать знакомую речь с лёгким налётом венгерского акцента было удивительно приятно.

— Рад видеть тебя, триста семнадцатый, — они пожали руки крепко, словно им вновь придётся выходить на одну из тех чёртовых суицидальных миссий в индийских джунглях. — Как обстоят дела с тем парнем?

Гасан Асад — так звали его новую проблему. После краткого экскурса в детали всей этой запутанной истории, Моран мало что мог сказать о личности этого человека. Он всегда был в тени своего приёмного отца, редко проявлял себя больше, нежели очередной солдат в распоряжении Асада. Жестокий, если судить по его биографии, и невообразимо глупый, если посмотреть на его личную жизнь.

— Мы допрашивали его три часа, — ответил, немного погодя, Йозеф. — Сперва с ним поработали наши психологи, потом ребята из НЛП.

— Дай угадаю: он всё ещё молчит?

Йозеф со вздохом отвёл взгляд и многозначительно повёл бровями. Моран принял этот непроизвольный жест за немое согласие и хотел было нарушить нависшую тишину своими бесконечными предложениями на счёт допроса, как вдруг Йозеф тихо заговорил:

— Вряд ли он вообще что-нибудь скажет после того, что случилось с его девкой.

— Инас Асад? — Себастьян прищурился, с недоверием глядя на Йозефа. — Что с ней?

— Мертва. Ева Брэдфорд прострелила ей голову на глазах у её благоверного.

Эти слова, сказанные тихим ровным голосом, были словно удар под дых — настолько нелепо и в то же время ужасающе реально они звучали. Себастьян никогда не видел Еву с оружием в руках. В их союзе он был парнем с ружьем, тем, кто исполняет всю грязную работу и берёт на себя бремя вины за утраченные жизни. Долгие годы такой порядок вещей казался ему нормой — он привык слышать голос Брэдфорд в наушнике, пока пробирался через дебри очередного вражеского склада, приноровился к темпу её мыслей, которые обгоняли чёртов свет, и успел свыкнуться с лёгкой хваткой незримой руки, что вела его через каждую смертельную миссию, на которую его посылал Мориарти. Себастьян никогда не мог представить, что в этой руке однажды окажется заряженный пистолет, направленный на человека.

— Почему она это сделала? — растерянно выдохнул он.

— Спроси у неё сам, — сказал бесстрастно Йозеф. — Всё, что я видел — она была готова убить их обоих, но почему-то остановилась.

«Ева не была глупой», — подумал Себ. Ею не часто двигали эмоции, но в тех редких случаях, когда это случалось, её рассудительность не давала ей до конца переступить черту. Сейчас она была на грани, и что-то довело её до этого состояния, что-то достаточно ужасное, чтобы переломить натуру заочно мёртвого человека.

— Что они с ней сделали? — спросил Моран, косясь на металлическую дверь в конце комнаты.