***

Первое, что сделал Джеймс после визита к Ханне, — покинул, наконец, Гессен. Люди Асада будут искать его, в этом нет никаких сомнений. Случившееся в Хайдельберге поставило крест на его конспирации. Впрочем, Джеймсу было уже слишком поздно скрываться. Он впервые сделал открытый шаг в их затянувшейся подпольной войне и ни на секунду не сомневался в его правильности. Осталось теперь понять, что же предпримет его соперник.

Пересекая Рейнланд-Пфальц, Джеймс раз за разом прокручивал в уме то, что ему сказала Ханна. Его не заботило прошлое Асада, сколь бы безумным и компрометирующим оно не казалось. Гораздо больше Мориарти заинтересовали реплики о штурме американского посольства. Тогда, в середине девяностых, ситуация в Афганистане только накалялась. Вмешательство США должно было придушить местные террористические группировки, но, по факту, это было похоже на тыканье палкой в осиный улей — любое движение в сторону демократии сопровождалось новой волной терактов и бомбардировок по мирному населению. Если сведения Ханны точны, то примерно в то же время Асад стал промышлять торговлей оружия. Американские санкции были для него, как кость в горле.

«И что же ты сделал? — спросил мысленно Джеймс. — Ты взорвал их представительство».

Спустя час пути, он понял, что две бессонные ночи не прибавили ему сил, а потому пришлось съехать с трассы и остановиться в небольшом городке, под названием Триер, вблизи люксембургской границы. Выбрав для ночлега самый непримечательный из всех имеющихся отелей, Мориарти оставил машину на подземной парковке и отправился на заселение. В голове набатом звучали слова Ханны Асад, а перед глазами стояла картина пылающих руин американского посольства.

Происходящее в реальности казалось странным диафильмом: кадры сменялись так быстро, что уставший мозг попросту не успевал следить за их порядком. Джеймс не улавливал, когда сырые стены парковки сменились приятным сдержанным интерьером отельного лобби, а в его руках оказался стандартный формуляр с личными данными. Назойливые мысли не утихли ни на йоту.

— Всё в порядке, сэр? — спросил молодой парень, стоящий за стойкой рецепции.

«Нет», — вопил внутри женский голос — далёкий, но всё ещё слишком знакомый.

— Да, — ответил Джеймс, передавая заполненный формуляр.

Получив ключ от своего номера, он хотел было направиться к лифту, но странный импульс, лёгким разрядом прошедший по телу, заставил остановиться. У стойки рецепции Джеймс заметил стеллаж с международной прессой. Среди всех именитых изданий его внимание привлёк свежий выпуск «Die Welt» с красноречивым заголовком:

«БРИТАНИЯ ДЕРЖИТ ОБОРОНУ:

Министр иностранных дел Объединённого королевства высказался в поддержку инициативы демилитаризации».

Осознание пришло уже в номере. Чем дольше Джеймс вчитывался в текст статьи, тем шире становилась его улыбка. Медленно, но верно части паззла складывались в его голове. События двадцатилетней давности полупрозрачной вуалью накладывались на реалии настоящего, и становилось видно сходства. Тогда Америке пришлось поступиться своими амбициями и пойти на переговоры. И пусть это затишье не продлилось долго, оно дало Асаду, как и многим другим, возможность найти обходные пути, продолжая зарабатывать на той затянувшейся войне. Это был компромисс между закостенелой демократией и истинной анархией, единственный выход, который оказался выгодным обеим сторонам. Что ж, судя по всему, история повторялась. Британия была не намерена голосовать против инициативы Совета ЕС, а это значит лишь одно — Зейд Асад получил новую цель.

Это будет дерзкий ход — жестокий, кровавый и, несомненно, действенный. Исходя из последних интервью британского правительства, Объединённое Королевство берёт курс на намеренный пацифизм, что никак не входит в планы одного из главных потребителей продукции их военной промышленности. Асад всадит им нож в спину и одним ловким ударом перевернёт ход этой истории.

«Кроме денег и продажных политиков нас объединяют три вещи: история, вера и традиции», — сказала однажды Тереза Нассау, и кажется, Мориарти уже понимал, куда придётся последний выстрел из этой смертельной обоймы.

Он просидел до глубокой ночи, пытаясь собрать воедино все имеющиеся детали. В связи с приближающимся саммитом вся новостная лента была переполнена интервью и прогнозами аналитиков. От обилия информации легче не становилось, ведь всё это было не больше, чем переливанием из пустого в порожнее. Какой прок от статистики, что требует перераспределения средств, в чём смысл разгоревшихся уличных протестов в Италии и Франции в поддержку мирных реформ, зачем сотням политологов взывать к благоразумию участников саммита, если его исход давно уже был предрешён одним не в меру властным идеалистом, который возомнил себя центром этой чёртовой вселенной.

Но, отбрасывая десятки пустых по своей сути статей, Мориарти всё же смог наткнуться на нечто интересное. Пока вся Европа спорила о правильности реформ, Люксембург выступил в поддержку Великобритании и принял активную позицию в обсуждении деталей саммита. К статье было прикреплено интервью Терезы Нассау с представителем «The New York Times». Она казалась сильнее теперь, когда опасность того, что Асад навсегда осядет в Европе, была особо высока. Бледная кожа приобрела краску, а некогда потухший взгляд теперь пылал искренней и неподдельной яростью, обращённой ко всем, кто поддерживает Зейда Асада и его убийственные требования.

«Мы на распутье, — говорила Тереза. — Тот союз, что был создан десятилетия назад, теперь оказался разделён на два враждующих лагеря, которые могут никогда не найти компромисс. Крича о квотах и потерянных деньгах, многие политики сейчас забывают кое-что важное: мы принимаем этот закон не для того, чтобы наполнить собственные карманы. Нам нужны лучшие социальные гарантии для населения, нужна достойная медицина и хорошая инфраструктура. И не только в центрах, где любят обитать особо громкие популисты, но и на периферии, там, куда они никогда не забредут. А без дополнительных средств это сделать невозможно. Поэтому мне бы очень хотелось обратиться ко многим нашим политикам и попросить их перестать думать так, словно у их виска приставлен чей-то пистолет».

Её слова заставили Джеймса улыбнуться. Ещё месяц назад он едва ли мог сказать, что у этой, убитой горем женщины всё в порядке с рассудком. А уж после их первого и последнего разговора он и вовсе поставил крест на её личности. Теперь же, глядя на то, с какой неистовой силой она бросается против Асада, Джеймс ощущал иррациональное ликование. Всё же приятно осознавать, что ты не один на этом поле боя.

Последние силы покинули Джеймса в третьем часу ночи. Закрыв ноутбук, он ещё какое-то время просидел на кровати, пытаясь собрать мысли воедино, но вскоре бросил это совершенно бесполезное занятие. Под звуки отдаляющихся полицейских сирен глаза закрылись, и Мориарти, наконец, позволил себе провалиться в сон.

***

На часах было около полдевятого утра, когда в номере раздалась трель звонка. Джеймс, едва успевший проснуться, машинально потянулся к сотовому, но тот молчал. Звонили на стационарный телефон, что был подключён к отельной сети. Мориарти был уверен, что не просил разбудить его, а других причин, чтобы названивать ему с утра пораньше, он не видел. Разве что…

— Кто это? — спросил он, снимая трубку.