Грубер опустил ружье и с выжиданием посмотрел на инструктора, что как раз рассматривал его мишень в бинокль.

— Три выстрела с расстояния 80 ярдов. Точно в цель, герр Грубер, — заключил парень.

Эрнст перевёл взгляд на Джеймса, который лишь пожал плечами, словно говоря, а чего ещё ты мог ожидать, и тихо рассмеялся. И в этот самый миг Джеймс понял, что имеет дело с натуральным психом. Грубер смотрел на него без прежнего высокомерия. В его взгляде читался поистине животный интерес — такой бывает у хищников, что притаились в лесной чаще, наблюдая за своими жертвами. Но Джеймс Мориарти никогда не был жертвой.

— Кто вы такой, мистер Брук? — спросил Грубер, отдавая ружье инструктору.

— Всего лишь бизнесмен. Инвестиции, консалтинг — всё в таком духе.

«Иногда промышляю убийствами европейских аристократов, но тебе об этом лучше не знать», — мысленно добавил Мориарти, сохраняя маску мнимой заинтересованности на лице.

— Надолго вы в Хайдельберге?

— Несколько дней. Если повезёт, покину вас уже послезавтра, — и это даже не было враньем, как большинство его реплик в этой затянувшейся беседе.

Джеймс и вправду намеревался покинуть этот город в ближайшие несколько дней, он просто не мог позволить себе оставаться здесь дольше положенного — сколь бы притягательной не была эта вязкая гнилая атмосфера Хайдельберга, где-то на другом конце Европы его ждала та, кто сейчас больше всего нуждался в его помощи.

— Тогда, надеюсь, у вас нет никаких планов на сегодняшний вечер, — сказал вдруг Грубер, задумчиво глядя на Мориарти. Один бог знал, что творилось в его мыслях в тот миг.

— С чего бы это? — поинтересовался Джеймс.

— Хотел пригласить вас выпить, поболтать, возможно, — Грубер сделал громкий вздох. — Думаю, у нас много общего, мистер Брук.

— Считаете?

Джим был ниже него, по меньшей мере, на несколько дюймов, но это не мешало ему пронзать Грубера столь пристальным взглядом, от которого у того на миг перехватывало дыхание и появлялось стойкое ощущение собственной слабости.

— Вы — странная личность, Ричард… Я же могу вас так называть? — Мориарти медленно кивнул. — Но не могу отрицать — меня поражают ваши познания в стрельбе. Возможно, мне даже удастся уговорить вас остаться подольше в нашем городе.

— Всё возможно… — загадочно протянул Джеймс в своей привычной манере. — Так куда вы хотели меня позвать?

Он уже знал ответ на этот вопрос.

— Клуб «Грандж» на Бисмарк-штрассе — это самый центр города, не потеряетесь. Этим вечером там намечается небольшая вечеринка для узкого круга гостей. Я был бы очень рад вас там увидеть. Что скажете?

Джеймс смотрел на Грубера с бесстрастным выражением всё это время и только сейчас позволил себе искренне оскалиться в улыбке.

— Сегодня вечером я полностью свободен.

— Прекрасно, — Грубер утведительно покачал головой. — Тогда встретимся там. Я предупрежу охрану.

Они покинули стрельбище с интервалом в пятнадцать минут. Грубер даже сподобился на жеманное извинение и рядовое оправдание своего ухода, сославшись на «срочные дела». Джеймсу же, в сущности, было плевать на то, почему Эрнст покидает его, хотя высветившееся на его сотовом до боли знакомое «Аделаида» всё же не давало Мориарти покоя. Эта его помощница была последним человеком, который видел Нормана, и Джиму определённо стоило с ней побеседовать с глазу на глаз. Но всё это потом — пока ему стоит не компрометировать себя и как можно лучше подготовиться к предстоящему длинному вечеру.

***

Клуб «Грандж» был прославленным местом в Хайдельберге. Располагаясь в трёх кварталах от городской ратуши в старинном доме, именующимся в народе как дворец Штольцберга, он привлекал к себе личностей разных мастей и профессий: от заядлых игроков, что любили испытывать судьбу в местном подпольном казино, до привилегированных драгдиллеров, что снабжали своими волшебными пилюлями всю городскую богему. Здание это было построено одним еврейским помещиком, Томи Штольцбергом, в далёком 1910 в лучших традициях эклектического стиля — массивный фасад, украшенный рядом готических шпилей на манер тех, что имелись в венгерском Парламенте, высокие арочные окна с резными ставнями, несколько средневековых гипсовых статуй по углам и большая терраса на третьем и последнем этаже этого отпрыска мещанства придавали ему величественный вид. Во времена войны здесь находилось местное подразделение военных сил Национал-социалистической немецкой рабочей партии «СС»[4], где производили расправу над всеми неугодными суровому режиму. Сейчас же умытое кровью тысяч невинных здание отполировали до блеска, сделали в нём капитальный ремонт и превратили в место, куда стекается вся прогнившая до основания городская элита. Если раньше оно внушало страх со всем своим устрашающим фасадом и гигантскими флагами нацистской Германии, свисающими с балконов, то сейчас его сокрушительная сила научилась прятаться за скромной мерцающей вывеской и сотней фальшивых улыбок охмелевших посетителей.

Мориарти определённо нравилось это место. Он всегда любил столь людные заведения, ведь в них даже самые жестокие деяния меркнут и остаются незамеченными гораздо дольше положенного. Прирежь здесь кого-то в толпе — и все будет плевать, ведь каждый из этих людей или слишком пьян, или схватил приход, или давно уже научился в равной степени смешивать эти ощущения. В таких местах раскрывалась истинная суть всех этих помойных крыс, к которым так льнул его старший братец, — властных ублюдков с гипертрофированным чувством собственной важности.

На входе Мориарти встретил охранник. Короткий вопрос о его личности — и Джеймс уже в здании. Обстановка внутри клуба была ничем не примечательной: чёрные матовые стены, массивная мебель с уклоном на старину, множество совершенно блёклых не представляющих никакой ценности картин, заключённых в резные позолоченные рамы, длинная барная стойка по правую сторону, приватный сектор по левую и громадный танцпол в самом центре этого внушительного помещения. Указания грубоватого охранника были весьма точны — Джеймсу стоило пройти к самому дальнему углу клуба, где, скрываясь за полупрозрачной ширмой, его ждал Грубер со всей своей назойливой компанией.

— Ричард, — Грубер, до этого беседовавший с какой-то блондинкой по левое плечо от себя, вальяжно встал, дабы поприветствовать своего гостя. — Рад, что ты пришёл. Господа, — обратился он к сидящим за столом, — позвольте представить — мой новый знакомый, Ричард Брук.

— Говорят, вы неплохой стрелок, Ричард, — сказал с усмешкой широкоплечий брюнет, сидящий по другую сторону стола.

— Всегда испытывал любовь к хорошему оружию, — ответил Джеймс, одёрнув свой пиджак, во внутреннем кармане которого сейчас мирно почивал найденный у Нормана клинок.

Они сидели вдали от всей клубной суматохи — Мориарти, Грубер и четвёрка его «друзей». И Джеймс рад бы не знать этих людей, да только с тех пор, как он заявился на этот праздник жизни, всё их внимание обратилось к нему. Они рассматривали его так, словно перед ними был не человек, а очередная вещь с витрины. Грубер сидел рядом с Мориарти, бесстрастно положив руку на спинку дивана прямо позади Джеймса, словно намекая остальным, что тот в его личной собственности.