Ева с ужасом наблюдала за тем, как прежде горделивая и самоуверенная Карлсбак сейчас корчилась от боли, издавая ужасающее гортанное рычание. Единожды Брэдфорд даже попыталась встать и оказать ей хоть какую-то помощь, но крепкая рука парня позади сжала её плечо, не давая сдвинуться с места.

— Сиди, — приказал Дауэл, спокойно созерцая, как тело его помощницы бьется в предсмертной агонии.

Марк не позволил унести Миранду. Он заставил Еву до последней секунды наблюдать за её мучительной смертью, превозмогая стыд и отвращение. Спустя годы эти воспоминания затерялись среди миллионов мыслей. Теперь они казались ничем иным, как страшным сном, и лишь одна деталь не давала Еве окончательно забыть об этом. В тот миг, когда боль достигла своего апогея, а реальность поплыла перед глазами яркими пятнами, Миранда поняла, что это конец. Она вскинула голову, желая в последний раз узреть глаза того человека, по вине которого она скоро испустит дух. И в её взгляде Ева не увидела ничего, кроме животного страха.

***

Сейчас, сидя в своей тесной одинокой камере, Ева чётко видела перед собой этот взгляд. Он всплывал из глубин сознания и вставал перед глазами блёклым маревом, словно напоминание о всех былых ошибках. Именно с Миранды начался тот условный список жертв имени Евы Брэдфорд, который теперь насчитывает десятки имён. Страшно представить, сколько людей умерло по её вине только за последние полгода: Джулс Клеман, чья смерть потянула за собой казнь невиновного человека и гибель его жены Луизы, Ларс Труман, Камилла, Байеры, Генрих… Каждое новое имя вызывало всё больше вины, и так сильно хотелось, чтобы этот список, наконец-то, закончился, но единственный, кто может замкнуть его — это сама Ева. Её имя будет последним в этом условном учёте, и, судя по всему, осталось совсем немного до того момента, как оно там появится.

Брэдфорд совершенно не заметила, как наступила ночь. Обычно об этом оповещали гаснущие лампы в коридоре, но именно сегодня они горели почти до полуночи. В какой-то момент всё словно замерло. Все внешние звуки, включая извечный скрип метала или тихие перешёптывания стражников, затихли. Затем, словно гром среди ясного неба, издали стали доноситься громкие крики. Была слышна стрельба вперемешку с отборным арабским матом. Брэдфорд поднялась с места и медленно приблизилась к двери, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи. Сперва звуки борьбы доносились до неё лишь гулким эхо, но совсем скоро выстрелы стали звучать громче, словно кто-то затеял перестрелку в их широком коридоре.

Когда снаружи всё затихло, Ева напряглась. Она попятилась назад, вслушиваясь в громкие шаги, доносящиеся из коридора. Вскоре створка решётчатого окна открылась, показывая Еве лицо молодого мужчины.

— Ева Брэдфорд? — спросил он с отчётливым акцентом.

— Да, — поколебавшись, ответила она.

— Отойдите подальше от двери, мисс Брэдфорд.

Спорить с мужчиной, у которого в руках, судя по прикладу, был АК-47, Ева не стала, а потому смирно отступила к стенке. Спустя какое-то время — минуту, а может и больше — в нескольких ярдах от Брэдфорд прозвучал громкий хлопок точечного взрыва, и тяжёлая дверь с грохотом повалилась на землю. Вокруг неплотной дымкой витала пыль, а в воздухе ощущался резкий запах обугленного металла. Оцепеневшая Ева с испугом взирала на то, как через упавшую дверь в её камеру зашёл высокий мужчина с автоматом на перевес и смерил её коротким взглядом.

— Кто вы? — тихо спросила Брэдфорд.

— Меня зовут Йозеф. Мои люди сейчас расчищают периметр. Нас прислал Джеймс Мориарти, — ответил мужчина, протягивая ей армейский Браунинг. — Надеюсь, вы знаете, как с этим обращаться, потому что путь к выходу будет сложным.

Беря в руки оружие, Ева лучезарно улыбалась, чем вызвала удивлённый взгляд со стороны Йозефа. В ответ она лишь неопределённо мотнула головой, мол, не бери в голову, и, проверив магазин с патронами, уверенно шагнула в усеянный трупами коридор.

Настало время выбираться из этого ада.

Примечания:

*Цирк — одно из кодовых названий Британской разведки.

**“A» épület. Kamerák 200-250 (венг.) — Корпус «А». Камеры 200-250

*** ln ‘akhbar ‘ahadana ‘anakuma maea (транскрипция с арабского) — «Я не скажу никому, что вы вместе».

«Shukraan lak» — Спасибо.

Комментарий к Глава 3. Ева

Что же, я крайне редко делаю какие-то пояснения к главам, но здесь мне показалось это уместным и, что самое главное, важным. Глава немного тяжелая - и это не столько из-за объема текста, сколько из-за обстоятельств, которые в ней описываются. Я честно пыталась сгладить углы, но в какой-то момент поняла, что от этого история потеряет знатную часть важных для сюжета и атмосферы деталей. Спустя долгие дни раздумий, я поняла, что после этой главы мне придётся впервые поднять рейтинг работы до NC-17 и прибавить в предупреждения “Насилие”. Надеюсь, что подобное вас не смутило и вы получили удовольствие от прочтения главы.

========== Глава 3. Джеймс ==========

Он покидал Альпы в смятении. Звонок Нормана, горы трупов в доме Байера и дышащий в спину Асад с его имперскими планами — Мориарти ощущал, как всё это материализуется в одно тяжелое бремя, не дающее ему идти дальше. Он привык заигрывать с судьбой, привык бежать вперёд, наслаждаясь каждой секундой драйва от этой смертельной погони. Иногда он даже нарочно замедлял шаг, позволяя потоку событий нести его вперёд навстречу опасности. Но всё, что было раньше, можно смело выкинуть на свалку истории, ведь сейчас Мориарти больше не мог позволить себе лёгкого флирта со старушкой смертью. Он впервые ощущал, что всё его существование не сконцентрировано вокруг ярких вспышек интереса, которые подпитывали его точно бензин для какой-то дешёвенькой малолитражки. У него появилась цель, отличная от прежних деструктивных материальных мыслей, и для того, чтобы достичь её, Джеймс готов поставить на кон всё.

Именно поэтому он сейчас летел прямым рейсом по направлению к Франкфурту, чтобы уже оттуда отправиться в часовую поездку до Хайдельберга — крохотного туристического городка на юге Гессена, с котрого началась история личности Зейда Хасана. За окном серым маревом плыли грузные тучи, гонимые холодным северным ветром. Земли не было видно уже добрые сорок минут.

По данным бортпроводника, они уже преодолели больше половины пути. Джеймс без особого интереса слушал рядовой отчёт пилота о возможной турбулентности, доносящийся из динамиков в другом конце салона. В это время его больше увлекла новостная сводка Хайдельберга, которая пестрела разномастными провинциальными заголовками:

«В этом году мэрия г. Хайдельберг планирует выделить рекордное количество средств на развитие туристической инфраструктуры»; «Эрнст Грубер прокомментировал обвинения со стороны местных активистов в махинациях с госзаказами»; «Убийство члена ЛДС (либерально-демократического союза), Томаса Штаймайера, может иметь под собой вполне четкий политический мотив — Герхард Браун, экс-мэр Хайдельберга».

Отыскать что-то стоящее среди всей этой кипы данных было весьма и весьма трудно. Вот, казалось бы, вся информация, преподнесённая на блюде, сервированная десятком журналистских догадок и провокационных, вырванных из контекста цитат. И вот уже, начитавшись всей этой полу-либеральной чуши, можно составить вполне себе реальную картину событий, да только верна ли она? Джим понимал, что половина, если не большая часть, этих второсортных статей была написана по чьей-то указке. Ему всегда было заметно, когда нечто творилось из-под палки.