Представляя, что сейчас ей, как главному координатору провалившегося задания, придётся повторять все те унижения, которые терпели люди в окружении Дауэла, Ева просто сатанела. Хотелось послать всех тех канцелярских крыс к чёрту и пойти домой — в свою крохотную служебную квартирку, чтобы хоть немного выспаться. Но начальство едва ли оценит такой грубый жест, а потому придётся перешагнуть через собственные принципы и пойти на встречу… В который раз.

— Господи, — вздохнула Ева, закрывая ноутбук, — человек управляет Цирком*. Что ему на своём десятом не сидится? Это ж даже не его обязанности — проверять весь тот хлам.

Закончив со сборами, Ева натянула пиджак, бросила на плечо увесистую сумку с рабочими записями и лэптопом и пошагала вслед за Мирандой.

— «Д» всегда был трудоголиком, — сказала словно невзначай секретарша. — Поэтому он ещё здесь.

Слова Миранды пробудили в Еве лёгкую жалость. Многие до неё, включая саму Брэдфорд, грешили предрассудками касательно Дауэла, когда начинали работать с ним. Они все считали его откровенную манеру речи естественной и принимали лёгкий, ничего не значащий флирт за чистую монету. Увы, правда была куда более прозаичной.

— А ты всё стелешься перед ним… — заключила Ева. — Ты же понимаешь, что это бесполезно?

— Ты о чём? — непонимающе спросила Миранда.

— Он за другую лигу, — ответила Брэдфорд, останавливаясь у лифта.

— Что?

Ева решила не прыгать с места в карьер и подождала, пока лифт спустится, и они войдут в него, чтобы дать Миранде чуть больше времени для размышлений. Девушка же, видимо, воспринимала все её слова, как нелепую шутку, а потому не спешила складывать два и два в своем скудном мозгу.

— Ну, скажем так, — заговорила Ева, нажимая кнопку с номером «-3», — когда я в своё время искала ему шлюх на вечер, речь никогда не заходила о женщинах. Так что у тебя никаких шансов, дорогуша.

Они спускались в тишине. У Миранды едва ли нашлись хоть какие-то аргументы, чтобы возразить Еве, а больше им не о чём было говорить. Брэдфорд чувствовала себя немного бодрее после такого короткого разговора. Она усиленно готовила себя к порции унижений, пока их лифт неспешно опускался на несколько этажей вниз. В кабине играла тихая незатейливая мелодия, чем-то похожая на ранние этюды Чайковского, — глупое нововведение прошлого руководства, которое всё никак не могли убрать. Сказать бы этим гениям, которые установили эту систему во всех без исключения лифтах, что такая музыка не расслабляет, а лишь создаёт ещё большую неловкость.

Когда лифт остановился, Ева замерла. Она давно не бывала в этой части здания, а уж тем более в такой поздний час. Короткий звонок оповестил об открытии механических дверей, и перед Евой предстал широкий коридор, освещаемый мерцающими потолочными лампами. Ступая в полумрак, Брэдфорд смотрела прямо — туда, где на конце длинного прохода красовалась высокая металлическая дверь с надписью «Отдел технических разработок». Она была уставшая. В голове проносились все возможные исходы их с Дауэлом беседы, а глаза были сфокусированы на конечной цели.

Ева не заметила, как из-за угла выскочили двое, — они схватили её со спины и приставили ко рту какую-то мокрую тряпку. Попытка вырваться не увенчалась ничем. Сколько бы она не брыкалась, парочка агентов была определённо сильнее. Ева кричала, звала Миранду, металась из стороны в сторону, пытаясь выбить у них из рук тряпку с хлороформом — но всё было тщетно. Несколько неосторожных вдохов — и Ева смирно обмякла в руках мужчин, ощущая, как тело слабеет и медленно погружается во тьму.

***

Путь к месту назначения был неимоверно долгим. В машине царила тишина, и лишь гул мотора и шуршание землистой тропы под колёсами разбавляли это гнетущее молчание. Ева старалась не двигаться, боясь задеть кого-то и нарваться на проблемы. Она ощущала, как кресло рядом с ней прогибается от чужого веса. В моменты, когда её загадочный попутчик ерзал на месте или тихо матерился на новом ухабе неровной дороги, Брэдфорд была особенно осторожна. Она замирала, не решаясь лишний раз громко вздохнуть, чтобы не привлечь лишнее внимание. Что бы там не говорили её внутренние установки, Еве было страшно.

Она не нашла в себе каких-либо отвлекающих мыслей, а потому раз за разом прокручивала в голове диалог двух арабов, что по итогу уволокли её из госпиталя. Они говорили о каком-то допросе. Зная людей Асада, это едва ли будет милая беседа за чашкой чая. Еву ждёт нечто пугающе опасное, и она должна быть к этому готова. О чём они будут спрашивать ¬– легко догадаться — их интересует Мориарти… впрочем, как и всех, кто когда-либо пытал её. Осталось только понять, что им такого сказать, чтобы не словить пулю в лоб. Однозначно, она не скажет никаких важных деталей. Как говорил один её знакомый военный: «В допросе стоит найти золотую середину между откровенностью и абсолютным молчанием. Ты не можешь игнорировать вопросы, так же, как и не можешь трещать без умолку, выкладывая всё, что знаешь. В первом случае с тобой никто не будет нянчиться и упрашивать, а во втором — ты сама приблизишь время своей смерти. Нужно научиться быть нужной».

Машина приостановилась, спустя долгие полчаса пути, плавно съехав на ровную бетонную тропу, по которой проехала ещё несколько сотен ярдов, прежде чем резко затормозить. Еву медленно вывели из машины и повели вверх по лестнице ко входу в здание. Мешок по-прежнему оставался на её голове, от чего было сложно ориентироваться в пространстве.

В этом месте оказалось холодно и сыро. В нос бил запах ацетона, а под ногами ощущалась твердь бетонного пола. Её вели вперёд, вдоль какого-то узкого помещения, отдали напоминавшего коридор. Дорога стелилась прямо, но вскоре пришлось несколько раз свернуть. Каждый поворот венчался сильным толчком в плечо, и от одного из таких небрежных жестов Ева едва не повалилась на пол. Ей повезло, что ноги ещё крепко держали её, а остатки координации не растерялись за время длинной поездки. Ева смогла устоять на своих двух и спокойно продолжила путь, пусть и получила громкое «Шевелись давай!» за лёгкую заминку.

На одном из поворотов крепкая рука остановила её, схватив за плечо, и развернула в сторону стены. Послышался громкий скрежет металла, с которым перед Евой открылась дверь. Брэдфорд замерла. Её ноги словно одеревенели, а всё тело превратилось в каменное изваяние. Идти вперёд категорически не хотелось, но резкий толчок не оставил выбора.

Её усадили на стул. Наручники сняли практически сразу — для того, чтобы надеть новые. Её руки сковали за спиной, из-за чего Ева практически не могла разогнуться. Рана на боку всё так же болела, но на неё уже никто не обращал внимания. Всё это время Ева ощущала себя чертовски некомфортно. Она ничего не видела и слабо понимала, где она и что дальше будет. Маску с неё сняли в самом конце этой своеобразной подготовительной процедуры.

Глаза долго привыкали к мерцающему холодному свету потолочной лампы. Первое, что увидела Ева, — размытые силуэты людей, снующих по небольшой комнате. Над ней стоял какой-то мужчина, и Ева могла поклясться, что видела его прежде. Он не был чересчур высоким или слишком низким — средний рост, крепкое телосложение — никаких излишеств или изъянов, не учитывая того, что он террорист. Даже черты лица у этого мужчины были совершенно иными, нежели у большинства здешних амбалов — светлая кожа, короткие блондинистые волосы и острые черты лица, которые чуть позже смогла рассмотреть Ева, выдавали в нём скорее среднестатистического жителя европейской глубинки, нежели дерзкого восточного экстремиста.