Джеймс лишь прищурился, глядя на то, как в лучах заката загруженная под завязку оружием баржа отправляется на Восток.

— Если копнуть поглубже и дать правильные наводки — эта подпольная компания пойдёт ко дну вместе со всем своим руководством.

— Ты всё не меняешься, — с улыбкой выдохнула Беатрис.

Какое-то время Джеймс молча смотрел на приближающуюся к линии горизонта баржу. Багровый закат оттенял её ржавый серый борт, который теперь практически растворился в его лучах. Слова Беатрис были не важны, ведь, судя по его условному расписанию, их маленькое путешествие подходит к концу.

— Ты меня сюда отговаривать привезла? — без особого интереса спросил Мориарти.

Беатрис отрицательно замотала головой. Усмешка исчезла с её лица.

— Нет, Джим. Я лишь хочу, чтобы ты понял, против кого идёшь. У меня уже нет шансов выбраться из этой дробилки, но ты ещё можешь это сделать. У тебя есть Ева и свобода махнуть в любой уголок мира. Чего тебе этот Асад сделал?.. — она оборвала себя на полуслове, словно поняла что-то крайне важное. — Кстати, Джим, а где Ева?

Наружу рвалось истерическое «Не знаю!». В горле застряли все возможные варианты лжи, а мысли оккупировала тоска. Из миллиарда ответов он выбрал единственно верный — тот, от которого он убегал всё это время; тот, который заставил до безумия романтизированную мышцу в груди сжаться от боли.

— Её нет, — сказал Джеймс, отрезая все пути для самообмана и ложных надежд, которыми он жил последний месяц.

Беатрис была потрясена. Она смотрела на Мориарти, как на безумца, ведь, кто ещё мог сообщать о смерти близкого человека с таким каменным лицом.

— Ты… — она заикнулась. — Ты ведь шутишь?

— Увы.

Глядя на Джеймса — напряжённого, подавляющего каждую компрометирующую эмоцию, — Беатрис словно пыталась в нём что-то разглядеть. Мориарти не нравился её пристальный взгляд. Эта наигранная показуха его уж больно достала за последние несколько часов.

— Это Асад сделал?.. — тихо спросила Беатрис. Ответом последовало многозначительное молчание, которое нельзя было расценить иначе, как согласие. — Чёрт. Прости, я не знала. Представить не могу, каково тебе сейчас.

— Всё, что касается Евы — только моя забота, — грубо отрезал Джеймс.

Беатрис вновь усмехнулась. Она подошла ближе к нему своей лёгкой походкой и взглянула прямо в глаза. Её маска поблёскивала на солнце, края старых шрамов, проглядывающие из-за плотного пластика, потемнели и стали чуть более выразительными на бледной коже. Джеймс смотрел на Беатрис и хотел её запомнить. В его внушительной картотеке, что была припрятана в глубинах безумного разума, нашлось место для небольшого настенного фото — Беатрис Лэнг в свете уходящего солнца.

— Перестань, Джим, — она положила руку на его плечо, чем, несомненно, вызвала отвращение. Джеймс ненавидел излишнюю тактильность. — Прекрати этот спектакль. Хватит прятать свои искренние эмоции за маской безразличия.

Она играла с ним, как с ребёнком. И если это — последнее, чего ей так хочется в этот миг, Джим подыграет ей.

— Беатрис, — он ловко перехватил её руку и придвинул её ближе.

— Да.

Их разделяли жалкие дюймы. Джеймс чувствовал, как учащается дыхание Беатрис, как сердце пропускает удары, а хватка её руки становится крепче. Она вдохнула этот отупляющий дурман, и теперь у него была полная власть над ней.

«Попалась», — подумал он, сжимая её светлое пальто так крепко, чтобы Беатрис даже не подумала рыпнуться.

— Сколько у нас есть времени до того, как сюда приедут люди Асада? — спросил он, отступая на полфута назад.

Пелена дурмана спала с её глаз, и Беатрис очнулась. Она с ужасом взглянула на Мориарти и медленно попятилась назад, но крепкая хватка его руки остановила её.

— Джим… — в одном этом имени, слетевшем с её уст, смешались животный страх, глубокое отчаяние и искренняя мольба о прощении.

Джеймс смотрел на неё с полным безразличием. Он не был удивлён таким исходом событий, даже больше, — он рассчитывал на него. Садясь в машину к Беатрис, он уже догадывался, что ждёт его в конце этого пути. А, уж покопавшись в её телефоне через удалённый доступ, Джеймс всё для себя окончательно прояснил.

— Ты вызвала их, не так ли? — на лице Мориарти расцвела едкая усмешка. — Предсказуемо.

— Джим, прошу!

Он видел застывшие в её глазах слёзы, слышал произнесённую дрожащим голосом мольбу о прощении, но он не верил во всё это. Каждая эмоция, каждое слово — всё это утопало в пустоте, встречаясь со стеной его безразличия. Джеймс Мориарти имел привычку не доверять человеческим сантиментам.

Пистолет нашёлся быстро — он всегда покоился во внутреннем кармане пальто в независимости от ситуации, в которой находился Мориарти.

— Не стоило пренебрегать моим доверием, Беатрис, — с этими словами холодное дуло армейского Вальтера коснулось её груди, и тишину доков нарушил громкий звук выстрела.

Пуля прошла навылет. Тело с глухим ударом повалилось на бетонный пирс, и, спустя считанные секунды, мучения вечной беглянки закончились. Её маска отлетела в сторону, обнажая изувеченное кислотой лицо, и в свете уходящего солнца в памяти Мориарти появилась ещё одна картина — мёртвые зелёные глаза, устремлённые к небу своим пустым взором.

Джим смотрел на бездыханное тело и не чувствовал абсолютно ничего — ни скорби, ни грусти, ни сожаления. Он знал, что поступил правильно. Женщина, которой он дал не второй, даже третий шанс в её жизни, умудрилась в который раз предать его. Ева бы сочла её убийство подпиткой его собственного эго, но Джеймсу было плевать. Спустя миг, он уже забыл о том, что труп под ногами — результат его работы.

Подкрепления не пришлось ждать долго. Спустя считанные минуты, позади послышался гул мотора. Несколько машин показалось из-за высокой травы. Они, одна за другой остановились рядом с доками, и Джеймс с интересом наблюдал, как из тонированных внедорожников выходят головорезы Асада. Они не выставляли перед собой оружие, да и вовсе не делали никаких резких движений, разве что прожигали его, Мориарти, своими пристальными взглядами. Джеймс понимал, они солдаты и ждут приказа от командира.

Последним из машины показался невероятно довольный чем-то Филип Клеман. Он скалился во все тридцать два, вальяжно подступая к Мориарти. Ручные амбалы держались позади, не смея и шагу ступить без слова своего начальника.

— Джеймс, — он остановился в ярде от Мориарти и окинул его беглым взглядом. — Дружище, я уже и не надеялся тебя увидеть после того инцидента на складе. А это, я так понимаю, мадам Лэнг — наш связной, — заключил Клеман, глядя на тело Беатрис. — За что же ты так с ней?

Мориарти повёл бровями и сухо изрёк:

— Давно пора было это сделать.