— Ваше происхождение легко выдает специфический акцент. Британия, графство Корнуолл, если я не ошибаюсь. У вас нервная работа, вы привыкли к постоянным стрессам, что нынче — огромный плюс для вас. Ваша настороженность позволяет мне предполагать, что жизнь вас не балует. Вы можете быть или заурядным офисным планктоном или преступницей, и что-то мне подсказывает, что второй вариант к вам гораздо ближе. Я уверен, что в своей жизни вы многое потеряли, но у вас есть цель, которая помогает вам забывать о былых проблемах. Вы подавляете в себе все страхи, потому что думаете, что они делают вас уязвимой.

— Вау, — без особого энтузиазма воскликнула Ева. — Медиумом подрабатываете? Гадаете на картах?

Она всё смотрела на отражение в витрине, которое показывало приближающуюся к ней фигуру. Медленной поступью она шагала от смежной комнаты навстречу Еве. Богомерзкая трель старенького проигрывателя не долетала до этой части дома, от чего каждый шаг этой худощавой фигуры по старому паркету был отдавался тихим скрипом.

— В каком-то смысле, то, чем я занимаюсь, можно назвать гаданием, — наигранно усмехнулся Ганс. Ева видела — он уже давно не смотрел ей в глаза. Взгляд Байера был устремлён к той самой фигуре, что отражалась в витрине нечётким тёмным силуэтом. — Вот только гадаю я не по руке, а по вашим реакциям. Но всё, на что я способен, — это общий набросок. А для того, чтобы я вам доверял, мне нужен чёткий детализированный портрет. И начать, я думаю, стоит с имени, — он медленно перевёл взгляд на Еву. — Или, скорее, с фамилии.

Он играл с ней. Хотел отвлечь, но получалось плохо. Байер думал, что Ева совсем уж слепая, если не замечает стоящего позади человека, и это было ей на руку.

— Чем вам не угодила фамилия «Доуз»? — с долей досады спросила Брэдфорд.

— Фальшивка, — отмахнулся Байер. — Пусть и хорошая. Может быть, вы взяли её от знакомого или кумира, но она вам чужда.

Слова Ганса не сильно заботили Еву. Это было очевидным исходом для столь проницательного человека, как он. Ему несложно уличить обман. Да и сам он, судя по всему, имел парочку скелетов в шкафу, которые волновали Еву гораздо больше, нежели вскрывшаяся правда о её происхождении.

Когда Брэдфорд вновь взглянула на отражение в серванте, силуэт исчез за стеной. Было видно лишь подол платья, что проглядывал из дверного проема. На миг Еве даже показалось, что всё это — лишь игра её воображения, но затем она взглянула на Байера — встревоженного и напряжённого — и поняла, что не сошла с ума.

— Зачем вам знать, кто я, Ганс? — она склонила голову на бок, неотрывно наблюдая за реакцией Байера.

— Чтобы быть уверенным, что я не совершил ошибку, спасая беглую преступницу на заснеженной трассе две недели назад.

— Ну, хорошо, — вздохнула Ева, откидываясь на спинку стула. — Меня зовут Ева Брэдфорд. И я не преступница в том смысле, в котором употребляют это слово большинство людей. Я — координатор, помогаю людям достичь цели кратчайшим путём. Хорошо разбираюсь в топографии на местности и картах. Я действительно из Британии, из Корнуолла, но мне там больше нет места, а потому сейчас я здесь — убегаю от проблем и стараюсь сохранить жизнь единственному человеку, который ещё важен для меня.

— Этот человек — ваш муж, насколько я понимаю? — уточнил Байер.

— Да.

— Что ж, хорошо… — задумчиво протянул Ганс, уставившись на то место, где пряталась та самая женщина. — Теперь всё стало немного понятнее.

— Но у меня тоже есть пара вопросов к вам, — громко воскликнула Ева, вновь обращая на себя внимание.

— Прошу, — кивнул Ганс. — Спрашивайте, Ева.

— Женщина за моей спиной — кто она?

Выражение лица Байера менялось с невероятной скоростью. Лёгкая отрешенность сменилась искренним удивлением, которое было совсем не к лицу мужчине вроде Ганса.

— Как вы…

— Я заметила её в отражении серванта несколько минут назад.

— Она не должна вас беспокоить.

— Но она беспокоит меня, — Ева резко обернулась и тут же встретилась взглядом с выглядывающей из-за двери женщиной. — Wer sind Sie, Frau?[4]

Силуэт обрёл чёткие контуры. Теперь перед Евой стояла не просто молчаливая фигура. Это была женщина — молодая, истощённая барышня с пустым взглядом серых глаз и копной густых русых кудрей, спадающих редкими прядями на её бледное лицо. В своём большом мешковатом платье, которое скорее напоминало викторианскую ночную рубашку, она была похожа на призрак. Ева смотрела на неё и смутно узнавала эти черты. Всё это она уже однажды видела — несколько недель назад на заснеженной горной дороге, когда на её пути появилась живая преграда в лице бойкой девушки, которой было плевать на мчащуюся навстречу машину.

Внимание Евы явно не понравилось ей, а потому барышня вышла из своего убежища и с искренней злобой воззрела на временную обитательницу их дома.

— Nein, Greta! Steh dort! [5] — громко сказал Ганс, выставив перед собой руку.

Но Грета едва ли услышала его просьбу. Она медленно направилась в сторону Евы, слегка пошатываясь при каждом новом шаге. Зрелище было поистине жутким. Ева привстала со своего места, ожидая худшего исхода. Барышня явно была не в своём уме. Она смотрела на Брэдфорд так, словно та была её главным врагом, словно само её существование — это одна большая ошибка, которую стоит исправить. Лишь вблизи Ева смогла разглядеть, что в руке у девушки сверкал острым лезвием кухонный нож.

Ганс не успел перехватить её. Грета в два широких шага преодолела оставшееся расстояние и со всей силы навалилась на Еву, прижимая её к кухонному столу. Шеи Брэдфорд коснулось холодное лезвие, а живот вновь стянуло спазмом. Она ощущала, что совершила непростительную ошибку, задев эту девушку.

— Was machst du hier? — шипела Грета, прижимая лезвие к шее. — Willst du mich toten?[6]

Где-то на фоне кричал Ганс. Он пытался успокоить Грету и осадить её порыв гнева. Однако все его слова отскакивали от девушки, словно мячи для сквоша, брошенные в громадную бетонную стену. Ева пыталась оттолкнуть Грету. Её здоровая рука упиралась в грудь девушки, однако холодное лезвие, касающееся шеи в опасной близости от сонной артерии, парализовало её. Ева понимала — один неверный шаг с её стороны, и эта безумная девушка прикончит её быстрее, чем Ганс успеет хоть что-либо ей сказать.

— Я не… — Ева тяжело сглотнула, — не хочу вас убивать. Скажите ей, что я не хочу причинять ей вреда! — крикнула она Байеру.

Ганс оказался рядом в тот самый момент, когда нож едва успел войти в шею. Он схватил Грету и оттолкнул назад, выбивая из рук холодное оружие. Пара капель крови окропила Евину футболку, а неглубокий порез немного жег, но это было мелочью в сравнении с возможными последствиями. Ганс оттащил Грету к соседнему стулу и усадил на него, шепча что-то бессвязное на немецком. Он не казался злым — скорее напуганным от того, что случилось (или могло случиться).