Снова нечленораздельное, но теперь яростное мычание. Даже пыталась укусить. Но он лишь сильнее наглаживал небольшую горошину, наслаждаясь как внутри её мышцы пытаются обхватить его крепче, но вместо этого лишь растягиваются ещё сильнее. Её тело сдалось и, умоляя, терлось о него, прося чтобы он довёл её до конца. Её руки тянулись вниз, но он лишь отгонял их.

- Ну что же, теперь ты достаточно растянутая, - с этими словами он стряхнул обслюнявленную руку и приподнял её за живот, ставя перед собой на четвереньки, не позволяя члену выскользнуть. - Теперь я хочу слышать как ты кричишь.

Влажные руки припечатались в шлепке, должно быть оставив на нежной коже красную отметину. Но она сдержалась — видимо закусила губы. Сначала медленно, затем ломая ритм, не давая привыкнуть. Изматывал её. Ждал. И вот контроль потерян. Сама подмахивает бёдрами, постанывая принимая его зверя. Быстрее. Стоны громче. Огромные яйца, оттягиваясь, били ей между ног, прилипая и размазывая текущую смазку. Уже скоро, ещё немного. Он замер, перегнулся, запуская пальцы к ней между ног. Неизвестно кто больше этого хотел — сам Титр или богиня, которая захватила его тело, но Барха должна была кончить сама. А теперь, после жалких потуг вытолкнуть член и пока она всё ещё кричит в экстазе, он спустит в неё всё, всё до последней капли. Придерживая за живот, чтобы она не сорвалась, он чувствовал как под его ладонями он натягивается, становится твёрдым, пытаясь растянуться и принять. Похоже она ещё не понимает что происходит и с радостью и сладкими стонами всё ещё пытается насадиться глубже. Но это ещё не всё. Слабое голубое свечение проходит волной по её телу и плоский животик всё же растягивается, принимая и принимая…

Нимата вернула контроль над телом лишь когда тени в комнате начали таять. В итоге три раза. Липкая, измотанная, но счастливая полусонная Барха лежала под ним, крепко обнимая руками и ногами, прижимаясь всем телом.

- Ты чудовище, - устало и нежно прошептала она ему и поцеловала за ухом.

- Позволь мне пасть ниц и умолять о прощении, лобызая землю у стоп твоих, о прекрасная и светлейшая! - дурачась ответил он и соскользнул вниз, щекоча её бархатистую солоноватую кожу поцелуями.

- А! Пусти! Ты что делаешь, а? - смеясь и брыкаясь, она оттолкнула от себя и натянула сверху одеяло.

Предрассветный полумрак делал тени белесыми и неглубокими. Под спутанными сбитыми волосами, как раз над тонкой ключицей, виднелось расплывчатое пятно как подтверждение того, что прошедшая ночь всё же имела место быть.

- Куда ты так пристально смотришь? - улыбаясь, она с интересом спросила его.

Потянувшись, он вскользь коснулся пальцами лилового отпечатка мхового облачка на белоснежной фарфоровой коже и заправил локон за ухо.

- Я бы хотел, чтобы он остался и его видели все как подтверждение моих чувств к тебе, но, увы…

Он все ещё не понимал как это у него получается. Сейчас хватило лишь горького желания спрятать дорогое и по его руке скользнул золотистый скрученный лучик и, прикоснувшись к последствию его бурных чувств скрыл явь под покров сумеречных грёз.

- Ты чего?

Непонимающий взгляд, полный тревоги. И какого его угораздило?

- Негоже наследной принцессе разгуливать по чужому дворцу с засосом - это может быть воспринято как оскорбление здешней правящей семьи и лично короля, - снисходительно и с высока заметил Титр и, не глядя на неё, спрыгнул с кровати, на полу, среди беспорядка, нашел свои вещи. Еще никогда он так сильно не брезговал придворными одеяниями, как сейчас. Если шальвары еще были свободного кроя, то вот рубаха противно липла к телу.

- Я тебя не понимаю… - начала была Барха, откинувшись на спину и из-за барханов постельного белья наблюдающая за чертыханиями своего внезапного любовника. -…к чему такая спешка? Утро только начинается и мы бы могли провести часик другой вместе в неспешных беседах, познакомиться нормально в конце концов, а не…

- Тебя расстраивает тот факт, что мы пропустили официальную унылую часть и перешли сразу к самому интересному?

Перед ней стоял уже не пылкий любовник, а вполне холодный и слегка высокомерный чиновник, первый советник правящего короля, правда, все еще слегка помятый… Она не выдержала, фыркнула от смеха и, качнувшись, привстала на кровати, немало ни тревожась о своей наготе, за что была награждена недовольным хищным взглядом, мелькнувшем из-под шор сдержанности и самоконтроля.

- Мне хочется быть эгоистичной и просить тебя остаться разделить это утро на двоих…

Её руки тянулись к нему, обещая блаженство и умиротворение.

- …но я вынужден покинуть сеи покои незамедлительно ибо в мои планы никак не входит быть застигнутым врасплох здесь прислугой, - закончив фразу, спешно поклонился и, сделав шаг назад, растворился во мраке.

Освобожденная от Печати дверь облегченно скрипнула.

- Да в самом деле!..

Возмущённая, она откинулась в объятья смятой постели, всё же не выдержала, встала, метнула недовольный взор на стену, где в последний раз стоял этот мерзавец, презрительно фыркнула и набросила на себя стёганный халат.

Небольшое усилие, ленивые движения пальцами, шорох тканей — комната неспешно очищалась от следов вторжения. Подошла к окну, скрестила руки и с сомнением глянула наружу. Яркая рыжая полоса над лесом заставляла остальной небосклон бледнеть. Земля окутана густой белесой дымкой, от одного взгляда на которую становилось зябко, но, тем не менее, внизу, сонно расшаркиваясь, уже бродил рабочий люд. День обещает быть ясным и длинным. Немного приведя мысли в порядок, взгляд зацепился за пару книг на полу. Ну что ж, у неё есть подходящий предлог заглянуть в его логово.

========== Личная гвардия короля ==========

- Ты сбежал, - вкрадчиво прошептал незримый голос.

Титр молчал. Двери, окна, гобелены, суровые лица с полотен стремительно проносились мимо; люди же просто шарахались и невольно вжимались в ниши и мелкие углы. Наконец-то он вырвался наружу в зябкую прохладу утра. Сторонясь и обходя хаотично сбивавшуюся посудачить серую сутолоку из простого люда, ноги несли его узкими проходами за казармы златых эквитов — личной гвардии короля. Там, на вытоптанной и утрамбованной земле тренировками сотней солдат в любой день и в любую погоду можно было застать пару бравых закоренелых вояк оттачивающих своё мастерство несмотря на мирное затишье. Вот и сегодня в столь ранний час двое столкнулись в ожесточённой схватке, а третий — наставник, лишь наблюдал готовый в случае чего разнять слишком разгорячившихся.

- Ликс! - подходя со спины, окрикнул Титр стоящего особняком. - Сразись со мной!

- О, кто к нам пожаловал. Неужели нашему знатному вельможе наскучили прекрасные наложницы и он вернулся хлебнуть пыли и пота?

Мечи замолчали и вернулись в ножны, приветственные хлопки по плечу. Суровые лица, редкая седина в висках и бесноватый азарт в глазах.

- Ничто не может сравнится с хорошим поединком с мастерами своего дела.

- Что ж, твоя правда, Воронёный. Но ты мои правила знаешь — сначала положено размять тело.

- Не в первый раз, старик.

- Ишь, сорванец! Давай двадцать кругов по полю и полста отжиманий и тогда я покажу тебе чего я стою.

Закинув рубаху и камзол на один из столбов ограды. Наручень, он забыл надеть обратно наручень перед ночной вылазкой. Призыв даже столь незначительной вещи может быть опасен последствиями, так что трое переговаривающихся вояк с удивлением наблюдали, как Титр отрывает полосу от низа шальвар и перематывает предплечье.

- Что, поранится успел? - с насмешкой спросил самый младший из компании.

- Советую не обольщаться. Даже если я буду истекать кровью, ты не сможешь мне сделать ни одного удара.

Похоже с подачей фразы он переборщил — звериное чутье уловило и подсказало кто, что и каким образом хочет с ним сделать, но он лишь ухмыльнулся и отправился на разминку. Всё же его сюда привела не тяга соревноваться в остроумии и владении слогом.