— Чёрт! — Я с яростью пнул мусорку. Та от удара влетела в стену и, упав, рассыпала содержимое — десятки таких же маленьких стаканчиков из-под кофе посыпались один за другим. Каждый из них хранил чьи-то эмоции: переживания, грусть, радость, а возможно, и равнодушие. Каждый из них хранил частицу взаимоотношений людей. Каждый из них хранил частичку правды.

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. Хлопнула дверь, стук каблуков о плитку эхом разнёсся по коридору. Ко мне приближалась женщина в белом халате. Она неспешно перебирала белые листы бумаги в руках, внимательно просматривая каждый из них. Недолго думая, я кинулся к ней.

— Извините, — я подбежал к врачу, и та резко остановилась, — час назад к вам в больницу поступил Армин Арлерт.

— Да, был такой. — Женщина поправила очки. — А вы, простите, кем будете? — Взгляд серо-голубых глаз прошёлся по моей фигуре.

— Я Эрен Йегер, его друг.

— Друг? Мистер Йегер, у мистера Арлерта есть родственники? Родители? Жена? Может быть, братья или сёстры?

Я покачал головой:

— Нет, никого… — «Нет, неправда, есть!», — кроме меня.

— Хорошо, следуйте за мной. — Женщина неодобрительно взглянула на разбросанный мусор и, развернувшись ко мне спиной, направилась обратно в глубь коридора.

В больнице было на удивление тихо, только стук каблуков отражался от бетонных стен, покрытых толстым слоем белой краски, да где-то над головой слабо гудела люминесцентная лампа. И было в этой тишине что-то пугающее. Резкий запах медикаментов и побелки не давал глубоко вдохнуть. От него кружилась голова. Но сильнее всего в больнице пахло смертью. Остаётся только догадываться, сколько жизней здесь было потеряно, сколько людей, раз вступив в это здание, покидали его в деревянном ящике. Я повёл плечами, стараясь стряхнуть липкое противное чувство.

— Миссис…

— Мисс, — поправила женщина, — мисс Рико Брженска.

— Мисс Брженска, что с моим другом? Армин, он?.. — я осёкся. Стоп-сигнал надрывался в мозгу. Не смей, кричал он, не задавай этот вопрос!

Рико взглянула на меня через плечо и закончила фразу:

— Жив.

Волна облегчения прошла по всему телу, но сразу же стихла, так и не набрав всей своей мощи. Рико не договаривала, что сразу стало понятно по её тону, и это не могло радовать.

Кабинет главврача не был богато обставлен. Ничего лишнего: письменный стол с парой стульев, шкаф, кушетка… Я сидел напротив Брженской, в ожидании предстоящих расспросов.

— Вы не наблюдали изменения в поведении вашего друга в последнее время? — начала она. — Перепады настроения, неуместные шутки или апатия?

Я пожал плечами:

— Армин всегда был скромным и довольно тихим. Бывали, конечно, заскоки, и он злился, но я думал, что это связано со стрессом, месяца три назад умер его дедушка.

— Мистер Йегер, взгляните на это, — женщина достала из папки лист бумаги и протянула его мне. На глянцевой поверхности были изображены какие-то картинки, скорее всего снимки обследования. Но я ни черта не понимал. Я взглянул на врача. — Это томограмма головного мозга вашего друга, а это, — она указала карандашом на небольшое светлое пятно в верхней части, — причина, по которой мистер Арлерт сейчас здесь.

Я вглядывался в снимки так сильно, будто на них тут же появится ответ на все мои вопросы. Но чуда не случилось.

— И что это значит?

Рико выдержала небольшую паузу, а затем заявила твёрдым голосом:

— У вашего друга опухоль головного мозга.

Сердце ухнуло. Я ожидал чего угодно, но только не этого. Диагноз поставили Армину, а смертный приговор будто подписали мне. Такое уже было однажды, но я тогда был совсем ребёнком и не понимал всю серьёзность ситуации. Взрослая жизнь безжалостна уже тем, что ты в полной мере осознаёшь, чем всё закончится. И я не был готов пережить это ещё раз.

— Скорее всего, — продолжала Брженска, — появление опухоли спровоцировали травма головного мозга и проведённая раннее операция…

Рико всё говорила и говорила. Но слова не доходили до моего сознания, для меня они уже ничего не значили. «Почему? Как?» — какое теперь это имеет значение.

— Он умрёт? — перебил я женщину и сам удивился своему голосу. Он был безжизненным, ровным и тихим.

Но безразличный тон, которым мне ответили, был ещё ужаснее:

— Да, если не провести операцию. И чем быстрее, тем больше шанс на выздоровление. Но…

Врач снова замолчал. Да тут и без слов всё было ясно.

— Сколько?

— Восемьсот тысяч реле*.

Деньги. Почему всё всегда упирается в деньги? Жизнь человека, моего единственного друга, оценили в восемьсот тысяч. Так мало, но в тоже время так много. Эта сумма была неподъёмной для меня.

Я сидел на жёстком стуле, понурив голову, не говоря ни слова, пытаясь не забывать дышать. Глаза болели от усталости. Я очень хотел проснуться, открыть глаза и оказаться в своей кровати, забыть этот кошмарный сон. Вся моя жизнь с этого лета превратилась в один ужасный сон.

— Мне очень жаль, мистер Йегер.

Опять этот холодный, равнодушный голос. Дежурная фраза каждого врача. Кровь начала закипать в жилах, а злость — брать верх над разумом.

«Жаль? — усмехался я про себя. — Да большей лжи я в жизни не слышал!».

На душе стало тошно и противно, а на языке чувствовалась горечь. Я вскочил с места и ударил ладонями по столешнице.

— Не говорите так, словно Армин уже умер!

Серо-голубые глаза смотрели совершенно спокойно. Рико была не из робкого десятка. Ну конечно же — профессия обязывает. Небось, каждый день сталкивается с такими, как я. Мне не оставалось ничего больше, как обуздать свой гнев и, извинившись, сесть обратно на стул.

— Могу я увидеть его?

— Время для посещений уже закончилось, — отрезала Брженска. Но уже через секунду её лицо смягчилось, а в глазах появилось что-то вроде сочувствия. — Хорошо. На пять минут, не более.

Я стоял возле палаты, держа руку на ручке двери. Ноги совсем не двигались. Что я мог сказать ему? Что я вообще мог? Зайти как ни в чём не было, улыбнуться и поздороваться? Но, может, мне повезёт, и Армин будет спать; тогда мне не придётся объясняться с ним, не придётся смотреть в глаза и нагло врать о том, как мир прекрасен и что скоро всё непременно наладится. Дверь с натужным скрипом открылась, и я сделал шаг в комнату — Армин не спал. Он бледный лежал на кровати и немигающим взглядом смотрел в потолок. Он всё понимал. Мне хотелось убежать оттуда, не видеть этого потухшего взгляда, не чувствовать боли в груди.

— Армин, — тихо позвал я.

Арлерт медленно повернул голову ко мне. Пустота в его взгляде заменилась недоумением.

— Эрен? Ты что здесь делаешь?

— Глупый вопрос.