— Сегодня, между прочим, годовщина смерти Армина, — выпалил я, не здороваясь. — Мог бы и приехать…

— Микаса рожает, — задыхаясь от волнения, ответили на том конце.

Я опешил. Стоял с разинутым ртом и не знал, что ответить.

— Как рожает? Это точно? — уточнил я.

— Нет, блин, с погрешностью, — раздражённо прошипел Жан.

— Но ведь ещё рано.

— Ты это ребёнку скажи. Быстро приезжай в больницу. О, святые макароны, дайте мне сил!

Жан сбросил вызов. Я стоял, не веря своим ушам. Волна счастья быстро захлестнула меня.

— Ты это слышал, Армин?! — прокричал я. — Я стану дядей!

Я попрощался с другом и со всех ног кинулся к сестре.

Найти Жана не составило труда. Он быстрыми шагами отмерял стену и нервно покусывал нижнюю губу. Казалось, он вообще не видел ничего вокруг. Но стоило мне только окликнуть его, как он резко вскинул голову и впился в меня безумным взглядом карих глаз.

— Эрен, они не пускают меня к ней, — голос Кирштайна дрожал от волнения. — А если что-то пойдёт не так, что если малыш родится больным?

— Всё будет отлично, Жан, — успокоил я его. — С чего вдруг такие страшные мысли?

— У меня внутри всё переворачивается. Я так не волновался, даже когда операцию на практике делал. Но почему так долго?

Жан повертел головой в надежде найти врача и снова принял отмерять шагами коридор. Кирштайн всегда казался мне сильным и властным молодым человеком, готовым с храбрость принять все тяготы. Но сейчас в этом мечущемся по коридору человеке не было ни капли храбрости и вздорности, присущей ему.

Прошло несколько мучительных часов, прежде чем к нам вышел врач и сообщил радостную новость. Вопреки моим ожиданиям Жан слегка задержался перед палатой жены, а затем зачем-то постучал и неуверенно ступил внутрь.

Микаса полулежала в постели. Выглядела она очень измученной и уставшей, но в глазах читалась радость и нежность. В руках она держала маленький свёрточек. Жан моментально преобразился: приосанился, грудь вперёд выпучил — весь от гордости раздулся.

— Мой сынишка, — гордо провозгласил Жан, склоняясь над новорожденным.

Глядя на эту счастливую семью, сердце наполнилось теплотой. Я был рад видеть счастье в глазах своих близких, нежность, которой они окружили своё дитя. И в то же время непонятная грусть затопила душу. Я вспомнил о Кристе, с которой хотел связать свою жизнь. Кто знает, может, если бы всё было иначе, мы тоже смогли бы построить семью.

Мягкий голос Микасы вывел из грустных раздумий:

— Эрен, не хочешь его подержать?

Я испуганно посмотрел на сестру и перевёл взгляд на Жана. Несколько томительных секунд он недоверчиво смотрел на меня, а потом неуверенно кивнул. Я аккуратно взял в руки ребёнка. В нём была сосредоточена вся любовь и нежность его родителей.

— Ты уже выбрала для него имя? — поинтересовался я у сестры.

— Выбрала, — ответила она, и я прочитал в её глазах непоколебимую решительность.

— Ты уверена? — переспросил Жан, на что Микаса отозвалась твёрдым «Да».

Я непонимающе переводил взгляд то на Микасу, то на Жана.

— Эрен, — гордо отозвалась сестра, — позволь представить твоего племянника – Армина.

У меня чуть ноги не подкосились. Жан испуганно кинулся ко мне, но, дав знак «Всё в порядке, я держу», я покрепче перехватил малыша.

Я смотрел на маленькое розовое сморщенное личико и думал о том, как много у него ещё впереди, сколько удивительных открытий он сможет сделать. Этого мальчика ждало множество тяжёлых испытаний, которые ему предстояло пройти. И очень хотелось верить, что и в его жизни появится такой человек, который всегда будет для него поддержкой и никогда его не предаст и не покинет.

— Добро пожаловать, Армин…

«…Ничто не вечно под луной. Но жизнь

Бессмертна эстафетой поколений.

Коль этим даром, друг мой, дорожишь,

Оставь свой след, отбросив яд сомнений».

Уильям Шекспир, Сонет 11*.