Она покорно кивнула и, поцеловав меня в щёку на прощание, зашла в лифт. После того, как он уехал, я закрыл на замок входную дверь и потянулся. Я выглянул в окно, через полминуты на улице показался силуэт Микасы. Она взглянула вверх, села в автомобиль, и красный седан резко рванул с места. Выехав со двора на шоссе, он лавируя перестроился в крайний левый ряд и через пару секунд растворился в потоке других машин.
Я проглотил пару бутербродов с чаем, разложил свои вещи, отправив грязное бельё в стиральную машину, и принял прохладный душ. Рассматривая себя в зеркале, я заметил, что за этот месяц я немного похудел, однако мышц на ногах стало чуточку больше. Рассмотрел все свои ссадины, швы и синяки под глазами. Вдоволь налюбовавшись на это изображение искусства, я прошёл в спальню и рухнул на кровать — мягкая, свежее постельное бельё пахнет цветочным кондиционером. В квартире было тихо, лишь глухо тикали часы, и доносился шум машин с улицы. Мой рыжий кот по-прежнему пребывал у Жана с Микасой. Я лежал в темноте на кровати и смотрел в потолок, прокручивая сегодняшний и вчерашний день. Сейчас я воспринимал всё происходящее за сон. Я не мог понять, то ли я всё еще в тюрьме, и мне снится родной дом, то ли тюрьма была одним длинным кошмаром. Я закрыл глаза и повернулся на бок.
Это была первая ночь, в которой мне не снились сны.
========== Глава 10 ==========
Знаете, что является наиболее приятным по утрам? Просыпаться. Но нет, просыпаться не из-за того, что над ухом мерзко трезвонит будильник; не из-за того, что полночи у тебя была бессонница, а тем более не из-за того, что прозвенел тюремный звонок. Здорово просыпаться, потому что ты, чёрт возьми, за последние несколько лет смог хорошенько выспаться. Как приятно открывать утром глаза под щебетание певчих птиц, чувствовать кожей приятный прохладный ветерок, что проникает в комнату, залитую золотым отблеском солнца, через открытую форточку. А как чудесно поваляться немного в мягкой воздушной постели, что по-прежнему пахнет цветочным кондиционером.
Я пошарил рукой по прикроватной тумбочке и нашёл свой мобильный, взглянул на дисплей — почти час дня, Микаса звонила семь раз — добрый день. Кинув телефон обратно на тумбочку, я потянулся и сбросил с себя последние остатки сна. Я жил в небольшой двухкомнатной квартире, которая досталось нам с Микасой по наследству от мамы. Сестре я отдал спальню, а сам занял гостиную. Но после того как Микаса вышла замуж и переехала к Жану, а точнее к нему и его родителям, она передала все права владения квартирой мне, и я перебрался в её комнату, сделав небольшую перестановку.
В животе сильно заурчало. Ещё раз потянувшись, я встал с кровати, надел спортивные штаны и футболку и босиком прошёл на кухню — паркетный пол приятно холодил стопы. Я достал из холодильника блинчики, приготовленные сестрой, йогурт, колбасу, сыр и сделал бутерброды. Потом взял турку и сварил себе свежий кофе. Его пленительный аромат мгновенно заполнил комнату. И только я приготовился ощутить вкус этого «живительного эликсира», как в дверь позвонили. Выругавшись про себя и послав всех к чертям, я встал из-за стола и пошёл открывать. И как только я открыл дверь, сразу получил нехилую пощёчину.
— Микаса, — недовольно проворчал я. Левую щёку неприятно жгло.
— Семь раз, — заявила сестра, протискиваясь в квартиру. — Я звонила тебе семь раз, Эрен! Неужели так трудно было взять трубку? — Она сняла туфли и прошла на кухню.
— И тебе здравствуй, — ответил я хмуро, закрывая за ней дверь. — Я спал, вот и не услышал.
— Спал он, как же. Небось, опять с этой был.
— Ты почему не на работе? — спросил я, делая вид, что не расслышал её последних слов.
— Я была на работе, — Микаса села на стул, — но из-за тебя пришлось уйти.
— Ну конечно, я виноват. Не опекала бы меня так сильно — проблем бы не было. — Сестра в упор посмотрела на меня. Она просто прожигала меня взглядом. — Зачем ты приехала? — добавил я после секундной паузы. — Просто покричать на меня?
— Поговорить, — резко ответила она. — Сядь. — Я пристроился на стул напротив неё. — Эрен, ты собираешься возвращаться на работу?
«Опять двадцать пять», — подумал я.
— Да, а не должен?
— Мне совсем не нравится то, чем ты занимаешься.
— Тебе не работа моя не нравится, тебе моя начальница не по вкусу, — заключил я.
— Да, не по вкусу, — согласилась она. — Тебя не смущает то, что за четыре года ты смог подняться от простого курьера до начальника отдела продаж? А то, что она постоянно говорит про своего мужа, в то время как ты его в глаза даже ни разу не видел? — Она говорила на повышенных тонах, в её голосе так и сквозила неприязнь. — И к себе она никогда не приглашала. Ты не думаешь, что эта блондиночка пользуется тобой? А вдруг она твою квартиру заполучить хочет?
— Микаса, — взмолился я. — У неё огромная фирма в центе города. На кой чёрт ей сдалась маленькая двухкомнатная квартира на окраине, да ещё в доме, в котором ремонт уже лет двадцать как не делали? И неужели ты думаешь, что Ханнес пристроил бы меня в какую-нибудь шарашкину контору?
— Ну, вообще-то, — протянула сестра, — он просто взял первое попавшееся объявление в газете.
— Зашибись, — выдохнул я и покачал головой.
— Эрен, пойми, — Микаса взяла меня за руку, — я просто не хочу, чтобы с тобой опять что-то произошло.
— Всё со мной будет нормально, — заверил я её. — Криста не такой плохой человек, как ты думаешь. Тебе просто надо узнать её получше. — Сестра скептически посмотрела на меня, но ничего не ответила.
— Ладно, — сказала она, вставая из-за стола, — мне пора возвращаться на работу. Не заставляй меня больше волноваться.
Я проводил её и вернулся на кухню. Мы не раз уже говорили с ней на тему моих отношений с Кристой. Но каждый раз оставались при своих мнениях: Микаса покорно отступала, а я не обращал внимания на её слова. Но в этот раз во мне засело какое-то странное, гнетущее чувство. С одной стороны мне было неприятно слышать от сестры нападки в адрес человека, который помог мне освоиться во взрослом мире, дал теплоту и любовь, но с другой — Микаса никогда не бросала слова на ветер, если дело касалось меня, то она чувствовала опасность за версту.
Я взял кружку с кофе и сделал глоток — остыл.
Прошло две недели с момента моего освобождения. Жизнь шла своим чередом, я плыл по течению повседневности, засунув события прошлого месяца в самые недра моего сознания и дав себе клятву никогда больше не вспоминать о них. Никто из моих близких за всё это время ни разу и словом не заикнулся о том, что я пережил. Даже Жан, который частенько любил капать мне на мозги и выбешивать, вёл себя ниже травы, тише воды. И когда я пришёл к нему на днях на работу, чтобы он снял мне швы и обработал ещё не совсем затянувшиеся раны, он и словом не обмолвился. Кирштайн работал в городской больнице нейрохирургом, и за свою недолгую карьеру он не дал ни одного повода усомниться в его непрофессионализме. В общем-то, благодаря его умениям они и познакомились с Микасой.
В тот знаменательный день сестра поступила в больницу с симптомами острого аппендицита. После обследования было решено оперировать. А Жан в то же время проходил в той больнице преддипломную практику. И ссылаясь на то, что хороший хирург, несмотря на свою спецификацию, должен уметь оперировать в любой области, Кирштайна под наблюдением опытного хирурга отправили на операцию к сестре. Мне эта идея, честно сказать, совсем не понравилась, но времени для пререканий особо не было, да и Микаса, в общем-то, не возражала. К счастью операция прошла успешно, и уже на следующий день сестра покинула больницу. Не знаю, что больше понравилось Жану — аппендикс Микасы или сама Микаса, но, разузнав наш адрес, русый стал частенько к нам наведываться под тупым предлогом «проверить состояние пациентки». Сестра поначалу не принимала его и старалась как можно быстрее избавиться от надоедливого Кирштайна, но уже через месяц она сдалась и пошла с ним на свидание. А ещё через месяц согласилась выйти за него замуж. Сказать, что я был в шоке, — ничего не сказать. Но как бы я ни уговаривал Микасу не брать на свою душу грех и не вестись на слащавую улыбочку Жана, она настаивала на том, что Кирштайн — её судьба. Мне в день свадьбы даже в голову мысль пришла: закрыть этого человечешку в какой-нибудь каморке, чтобы он просто не появился на церемонии бракосочетания. Но взглянув на счастливую Микасу в белоснежном платье, я засунул свой эгоизм куда подальше и позволил этому мужлану окольцевать сестрёнку. Ну, а какая же свадьба без драки? Вот и эта свадьба прошла с играми и танцами. Не слабо напившись, мы с моим теперь зятем поспорили — я уже и не помню из-за чего конкретно вышел наш спор — и разукрасили друг другу рожи в причудливые оттенки синего и фиолетового. Скажу честно, удар у него не слабый, досталось мне знатно. А кому, как не Микасе, нас разнимать. В гневе она ещё тот боец, вынесла нас с одного удара — вот всё веселье и закончилось. Короче, с того дня мы и не ладим с Кирштайном.
