В одно мгновение все разбежались и остались только мы вчетвером – я, Армин и Райнер с Бертхольдом. Я поднял голову и увидел двух людей, приближающихся к нам.

— Встать! — прокричал один из них.

Бертхольд и Армин поспешно встали с земли. Мы же с Райнером всё ещё лежали.

— Встать, я сказал! — прокричал брюнет и пнул Райнера по ребрам.

Последний издал протяжный стон и встал на ноги. Я последовал его примеру. Голова ещё немного кружилась, а в ушах шумело, но я смог разглядеть пришедших. Одни из них был высоким блондином с хорошо уложенными волосами, голубыми глазами и широкими бровями. Он был одет в синий костюм и белую рубашку, на ногах красовались начищенные черные ботинки. Второй был его полной противоположностью — брюнет маленького роста с серыми холодными глазами, одетый в стандартную форму охранника.

— Что здесь происходит? — грозно спросил блондин.

— Это всё они, мистер Смит, — пролепетал Райнер, указывая на нас с Армином, — я здесь абсолютно не при чём.

«Ведёт себя, как баба, изменившая мужу и застуканная с любовником, — подумал я. — Не виновата я, он сам пришёл».

— Закрой пасть, — прорычал коротышка. — Я тебя уже тысячу раз предупреждал, Райнер.

— Кто начал драку? — спросил Смит, но никто не ответил. — Я спрашиваю: кто начал драку?! — уже громче повторил он.

Я открыл рот, ведь, по сути, это я начал драку, но не успел сказать и слова.

— Это был я, — отозвался Армин. — Я начал драку.

Я хотел было возразить, но по взгляду Арлерта я понял, что мне лучше заткнуться.

Смит окинул его взглядом и дал указание коротышке:

— Увести!

Брюнет надел наручники на Армина и повёл в здание.

— Разойтись! — рявкнул напоследок высокий и ушел следом.

Райнер сплюнул кровавую слюну мне под ноги и, оскалив зубы в кривой усмешке, убрался прочь вместе с Бертхольдом.

Ко мне подошли Марко и Томас.

— Четвертое правило, — проговорил веснушчатый.

— Что ещё за четвертое правило? — поинтересовался я.

— Никогда не начинай драку, — сказал Томас.

«И почему они говорят мне это только сейчас?», — возмущался я про себя.

— Эти двое — опасные ребята, — добавил Марко. — Блондина зовут Эрвин Смит. Он — начальник безопасности, следит за порядком вокруг. Брюнета зовут Леви Аккерман, верный пёсик Смита, делает за него всю грязную работу.

— И что теперь будет с Армином? — спросил я.

— Отведут в карцер, — ответил Томас, — а там… Лишь Богу известно, что с ним будет. Но по головке точно не погладят.

Томас и Марко ушли, оставив меня наедине со своими мыслями.

Я лежал на кровати, скрестив руки на груди. Я старался не о чём не думать, но мысли так и перли в голову. Так всегда бывает — стараешься забыться и побыстрее уснуть, а мозг протестует. Правду говорят: «Дурная голова ногам покоя не дает».

«И какого черта он на себя вину взял? — размышлял я. — Вообще его не понимаю. Когда его избивают, он стоит как вкопанный, делайте, что хотите. А как других «обижают», так он первый на помощь лезет. Прям «мистер справедливость».

Тело немного побаливало, а лицо щипало от зеленки. После драки я пошел в медпункт, где врачом оказалась никто иная как мисс Ханджи Зое. Она обработала ссадины на лице и помазала их зеленкой: «Чтобы быстрее заживало». И теперь я ходил с зеленой рожей, как дети, больные ветрянкой. Надо мной не ржал только ленивый. Я повернулся на бок и закрыл глаза.

Армин в этот день так и не появился.

========== Глава 6 ==========

Я бежал в темноте. Спотыкался и падал, но упорно продолжал свой путь в неизвестность. Глаза. Они были везде. Они смотрели на меня, пронизывали каждую клеточку моего тела, как сотни огней светились в ночи и выжигали меня изнутри. С каждой секундой становилось труднее: ноги вязли в черной трясине, легкие разрывались от недостатка воздуха, в груди сильно кололо. Десятки хриплых, мерзких голосов твердили мне одно и то же: «Это твоя вина». Я сделал еще один шаг, но нога застряла в вязкой жиже, и я упал на колени. Липкая тьма окутывала меня с ног до головы. Я начал тонуть.

— Эрен… — Я поднял голову и увидел перед собой Микасу. Она стояла в разорванном белом платье — том самом, что было на ней в день убийства. Капли воды стекали по её волосам и падали на обнаженные плечи. Сестра смотрела на меня печальными серыми глазами. Её образ светился холодным белым светом, что делало её похожей на прекрасного ангела. — Зачем ты это сделал, Эрен? — Она обняла себя за плечи и опустила голову. Было видно, что она дрожит.

— Микаса, я… — Я протянул к ней руку, чтобы утешить её, но так и замер на месте.

Сзади к сестре подошёл Жан и положил свои руки ей на плечи. Она развернулась к нему и вжалась тому в грудь. Жан лишь обнял её крепче.

— Это всё твоя вина, — процедил он сквозь зубы, — смотри, что ты наделал.

— Нет! — прокричал я. — Я не хотел этого! Микаса, прости меня! — Я попытался сдвинуться с места, но мне не удалось и на сантиметр к ним приблизиться.

— Почему, Эрен? — Рядом с теми двумя появился Армин — то же свечение, такие же грустные глаза.

— Прости… — единственное, что я мог из себя выдавить.

Тем временем Жан, Микаса и Армин повернулись ко мне спиной и пошли в темноту.

— Нет, постойте! — закричал я. — Не уходите! Прошу, не оставляйте меня одного!

Я тянулся к ним всем своим естеством. Мне было страшно оставаться в этой давящей пустоте одному. Я жаждал света так же сильно, как заблудший странник жаждет напиться в бескрайней пустыне. Но их силуэты потускнели и растворились во тьме. Я опять остался один, окруженный сотнями глаз. Силы покидали меня, я не мог больше бороться. Я лег на живот и позволил трясине засасывать меня в свой омут.

Я резко открыл глаза и сел на кровати. Сон. Это был всего лишь сон. Сердце бешено колотилось, пот стекал с меня ручьями, дыхание было учащенным. Я поднял голову и посмотрел в окно — было раннее утро. Светало, первые птицы щебетали в округе, создавая какофонию из десятков различных тонов. Тюрьма ещё спала.

Немного отдышавшись, я встал с постели и подошел к умывальнику, повернул кран и сунул голову под струю прохладной воды. Перед глазами всё еще стоял образ троих людей. Я выключил воду и встряхнул головой. Маленькие капли стекали по волосам за шиворот, вызывая мурашки по всему телу. Я снова лег на кровать, взглянув при этом на всё еще пустовавшую верхнюю койку. Без Армина было как-то пусто и тихо. Слишком тихо. Иногда меня одолевала бессонница, и я по полночи лежал на кровати, пялясь на стену и прислушиваясь к сопению Арлерта. И мне становилось как-то спокойнее. Спокойнее от того, что я не один. Вообще, одиночество никогда не волновало меня. Я никогда не стремился быть окруженным людьми. Наоборот, мне всегда хотелось отстраниться от всех и побыть одному. Мне всегда нравилось просыпаться в пустом доме и слушать под ухом мурчание рыжего кота. Но почему-то сейчас мне было не по себе. Стены давили на меня, заставляя съежиться в калачик. Что-то внутри не давало мне покоя.

Я услышал глухие шаги где-то в начале прохода. С каждой секундой они становились все громче и четче. К моей камере приближались двое, и, судя по всему, они что-то несли.