— Эрен? Ты вернулся? — От неожиданности я одернул руку. — Сколько сейчас времени?

— Половина восьмого, — ответил я. — Ты ужин пропустил.

— Ясно… Прости, я твою кровать занял, — Армин подался вперед, чтобы встать с кровати, но я его остановил.

— Можешь остаться сегодня здесь.

— Да нет, всё в порядке. Я перелягу.

— Ты уверен?

— Да, — он первый раз взглянул мне в глаза: боль, страдание и безысходность.

Армин слез с кровати. Мы стояли друг к другу спиной. Без слов, без движений, так близко, но так далеко.

— Армин, мне очень жаль, — единственное, что я смог из себя выдавить.

— Да, — прошептал он и забрался на свою койку.

До следующего утра мы не разговаривали. Лишь ночью я услышал, как Армин тихо плакал в подушку.

Утро субботы началось как обычно: раннее пробуждение, зарядка, отвратительный завтрак, проверка камер, а потом работы. Жара набирала обороты, и теперь даже ночью температура не опускалась ниже двадцати градусов. И как назло меня направили на уборку территории вокруг здания тюрьмы. Подмети здесь, там граблями поскреби, собери окурки и пятое-десятое. Я стер себе все руки, поясницу ломило и нестерпимо хотелось пить.

Армина я не видел с проверки камер. Он теперь вообще редко появлялся на людях, стал замкнутым, практически не разговаривал и всё свое свободное время проводил в библиотеке, там, где практически никогда не было людей.

«Да какое вообще мне дело до него? — размышлял я. — Почему меня должны волновать проблемы человека, которого я практически не знаю, да еще и преступника? Да я его, по сути, вообще не знаю».

Мои мысли прервал голос Майка:

— Йегер, ты опять не работаешь?

— О, какие люди! Давно не виделись, Майк! — Я протянул ему руку для пожатия, но тот развернул меня к себе спиной и вжал меня в стену. – Эй, нежнее. Ты с девушками так же себя ведешь?

— Закрой рот. — Он заломил мне руки за спину и надел на них наручники. — К тебе посетитель. Следуй за мной.

Меня привели в зал свиданий и сняли наручники. Зал оказался небольшой комнатой, разделенной на две части стеной со стеклами и телефонами. Каждое стекло отделено от соседнего толстой перегородкой так, чтобы заключенные не мешали друг другу. Помимо меня в комнате было еще пару зеков, которые разговаривали со своими близкими. Моё внимание привлек один из них. Он разговаривал с маленькой белокурой девочкой лет пяти-шести, сидящей по другую сторону стекла на коленях у худощавой бледной женщины. Как я понял, это были его жена с дочерью. Девчушка показывала ему свой рисунок, на котором были изображены три фигуры — скорее всего она изобразила себя с родителями — и широко улыбалась. Мужчина похвалил её и улыбнулся в ответ, а по его щеке прокатилась слеза.

Я подошел к крайнему отделению и увидел за стеклом Микасу. На ней было облегающее вишневое платье с коротким рукавом и небольшая черная шляпка с вуалью, прикрывающей её серые глаза. На шее красовался бордовый шарф, который я подарил ей, когда она только стала частью нашей семьи. Короткие черные волосы были забраны в маленький аккуратный пучок на затылке. На губах была красная помада. Я сел на табуретку и прислонил к уху телефонную трубку, она сделала тоже самое.

— Привет, Микаса. Отлично выглядишь, — сказал я. — Только сними этот дурацкий шарф, он здесь совсем не к месту.

Она дотронулась до шарфа рукой.

— Привет, Эрен, — её голос прозвучал более радостно, чем я предполагал. — Ты тоже выглядишь неплохо. Я думала, будет хуже. — Микаса улыбнулась.

— Приехала сюда из самой Марии ради меня. И не лень было?

Она опустила взгляд.

— Меня Жан привез, — ответила она. — Он ждет в машине.

— Мог бы догадаться, — выдохнул я. — Кстати, спасибо за посылку. Трусы и мыло мне здесь точно не помешают, — пошутил я.

Микаса смерила меня взглядом. Но тут же воодушевилась.

— Эрен, я приехала к тебе с хорошими новостями.

— О, не терпится узнать, — отозвался я.

— Твоё дело включили в повторное рассмотрение. Через неделю, в понедельник, состоится суд. Ты представляешь, Эрен, уже через неделю тебя могут выпустить. Это же здорово, — радостно сказала сестра; её глаза просто светились от счастья.

— Да это просто прекрасно! — воскликнул я. — Ты не представляешь, как я соскучился по свободе, по мягкой кровати и отличной еде. Ты мне так помогла, что я даже не знаю, как отблагодарить тебя. Спасибо большое, сестрёнка, — уже тише сказал я.

Её реакция на мои слова были весьма неожиданной: она опустила голову, в трубке телефона послышалось частое дыхание. Её явно что-то тревожило.

— Эрен, я должна тебе кое в чем признаться. — Она немного помолчала. — Это из-за меня ты оказался в тюрьме.

— Да-да. Это я слышал уже миллион раз: «Прости. Если бы ты тогда не вступился за меня. Если бы я могла постоять за себя» и бла, бла, бла, — я хотел сказать еще что-то, но Микаса меня перебила.

— Эрен! Пожалуйста, выслушай меня. В тот день я сильно поссорилась с Жаном. Я была на него очень зла и хотела ему отомстить за причиненную боль. Поэтому, когда тот Майер предложил мне выпить с ним чашку кофе и прогуляться вечером по парку, я не задумываясь согласилась. Прости меня, Эрен. Я не знала, что так всё выйдет. Я просто хотела позлить Жана. — Микаса заплакала.

«Просто хотела позлить Жана» — эти слова не выходили у меня из головы. Я повторял их про себя как мантру. Злость нарастала во мне с каждой секундой.

— Да ты совсем сдурела?! — воскликнул я после минутной паузы и вскочил с табуретки, опрокидывая её. Краем глаза я увидел охранника, положившего руку на дубинку и приблизившегося ко мне. Я взял себя в руки и, подняв табурет, снова сел на него. — О чём ты вообще думала? Надо же было додуматься до такого, — прошипел я в телефонную трубку, — пойти с совершенно незнакомым мужчиной хрен знает куда. Тебе просто повезло, что я случайно оказался поблизости. Ты понимаешь, что тебя могли убить?

Микаса испуганно смотрела на меня. От слёз её тушь потекла, и сестра стала похожа на панду.

— Прости… Я не хотел на тебя кричать, — чуть погодя добавил я. — Успокойся и перестань себя уже винить, что было, то было. Да, и приведи себя в порядок, не хватало еще, чтобы Жан от страха помер, увидев тебя с таким лицом, — улыбнулся я.

Микаса достала из маленькой черной сумки белый платок и зеркальце. Она поправила макияж и убрала всё обратно.

— Другое дело, — сказал я после этого.

— Мне жаль, что всё так вышло, — сказала она.

— Ладно, забудем об этом. Ты мне лучше скажи, ты не помнишь, какая фамилия была у мальчика, с которым мы играли в детстве еще до того, как мы попали в детский дом?

Сестра задумалась.

— Кажется, Атлер или Алат, — сказала она через несколько секунд.

— Арлерт… — выдохнул я.

— Да, точно, Арлерт! А зачем тебе? — поинтересовалась Микаса.

— Да так, не бери в голову.

Мы еще немного поговорили, а когда время закончилось, я попрощался с сестрой и меня вывели из комнаты.

Я нашел Армина у дальней стены, сидящим на земле согнув колени и положив на них руки, — было время прогулки.