Так продолжалось и в послевоенные годы. Для тех семей, в которых держали корову, нужды не было. Летом её кормить не нужно, а на зиму для неё заготовляли сено, благо, что было много покосных площадей и в лесных массивах, и на лугах.

   Колхозы стали подниматься постепенно, жизнь стала медленно налаживаться, несмотря на то, что из райкома партии приходили директива за директивой, исполнение которых с каждым разом заставляло колхозников затягивать потуже пояса.

   Неожиданно пришла беда. Короче - директива, которая гласила - сеять кукурузу повсюду.

   Под эту кукурузу раскорчевали все земли за Тоболом до самого берега. Выкорчевали многолетние деревья, кустарники. Вспахали и засеяли кукурузой заливные луга, покосы, поля, которые прежде засевались злаковыми культурами.

   Животных пасти стало негде. Покосы исчезли. Всё было засеяно кукурузой. Скотину кормить нечем. Животных многие забили на мясо. Мяса было много повсюду. Но скоро его не стало вообще. Посевные площади, где раньше колосились хлеба, заменённые кукурузой, еду не давали. Наступил голод. Кукуруза не оправдала себя. В сибирском холоде она не вызревала. Годна была только на силос скоту.

   Вот такая директива была выполнена, которую партия спустила. А первым секретарём ЦК КПСС в 1953-1964г.г. был Никита Сергеевич ХРУЩЁВ. Ошибочная пагубная для страны Хрущёвская директива, из-за которой пострадал наш многострадальный народ.

<p>

</p>

<p>

Рис. 7: Дед и внук на реке Тобол, 1986 год</p>

   Что же произошло с нашей рекой? После раскорчёвки деревьев по берегам Тобол обмелел. Уровень воды упал и снизился урез лишь только потому, что вся растительность, поддерживающая ранее уровень воды своими мощными корнями, теперь воду не брала, подсос исчез. Река обмелела, местами образуются островки, на которых растёт трава как на лугу. Вброд перейти реку местами можно без труда, лишь сделать несколько шагов, как говорят, не замочив штанов.

<p>

Пробуждение</p>

   Зима в средней полосе России в этот год была снежной, но не лютой, какой бывает в Сибири.

   Снег лёг на влажную почву и надёжно укрыл её своим толстым голубовато-белым одеялом.

   Земля отоспалась и отдохнула. Дни становились всё длиннее. Потеплело.

   Под ласковыми лучами солнца и действием тёплого ветра земля стала просыпаться. Просел и потемнел снег вокруг корней деревьев. Освобождаясь от снега, земля вволю насыщалась влагой, а переполнившись, пускала по себе свою животворящую воду по склонам к водоёмам. Она открыла свою небесную кладовую с блистательным свечением молний, сопровождаемых громовыми раскатами, и умыла своё лицо ливневым потоком боготворящего дождя.

   И расцвела Земля-матушка, являясь олицетворением божественной красоты, чистоты и непорочности во всю свою щедрую ширь, разбрасывая цвет, оплодотворённый любовью, от цветка к цветку и всему живому, зарождая и закладывая новую жизнь для всего грядущего, созданного "Творцом неба и земли, видимым же всем и невидимым" (Символ веры).

   Всё ожило, поёт, благоухает, дышит, радуется. Каждое семя прорастает, формируясь в бутоны в своей плодоносящей купели и, тяжелея от капель прозрачной росы, дремлет до утра, блаженствуя в росной прохладе от зари и до зари, чтобы раскрыть свою чарующую красоту в своё время, дарованную ему Богом.

<p>

Дела житейские</p>

   Вот уже несколько дней стояла изнуряющая июльская жара. Деревенские ребятишки, насидевшись в реке до звона в ушах, за несколько минут успевшие обсохнуть, вяло, вразброд, возвращались домой. Воздух был пропитан душной пылью. Грачи и вороны, раскрыв носы, понуро бродили по обочинам дороги. Лишь только воробьи серыми тучками носились над зарослями конопли и не могли поделить что-то между собой.

   Всё взрослое население, в том числе и подростки, работали с утра до ночи на колхозных полях, занимаясь прополкой зерновых культур, овощей, заготовкой сена. Особенно утомительно было работать на прополке посевов зерновых и овощных культур. Их всходы необходимо было освободить от сорняков. Сначала мы их вырывали голыми ручонками, отчего руки болели, особенно от жгучего колючего осота. Иногда с окрепшим высоким осотом никто не мог справиться. Дети плакали и отказывались ехать в поле. Видя безвыходное положение и боясь упустить время, полеводческий бригадир раздал нам тяпки. Они были очень удобны. Не нужно было наклоняться. Достаточно было без особых усилий прикоснуться к основанию сорняка лезвием тяпки и всё - сорняк повержен.

   Выстроившись в одну ровную линию всей бригадой, мы, заняв полосу, шли от края и до края, казалось, бесконечного поля, сражаясь с сорняком, рубя ему буйно растущие стволы под корень, оставляя за собой очищенное блестевшее зеленью пространство с лежащей и подсыхающей на солнце сорной травой. Над бескрайними просторами зреющих хлебов поле дышало, обдавая посевы живыми прозрачными струями прохладного воздуха. Он, кучерявясь, поднимался над посевами, освежая их своим дыханием. Это наполняло детские души волнением и радостью.

   Дойдя до края поля, мы радостно бежали через межу под сень берёзок, обдающих наши тела ветерком и прохладой. Развернув свои скудные кусочки хлеба, мы ели, запивая их молоком или квасом с солью и луком, иногда и просто водой, делясь и с теми, кто ничего не захватил с собой и находился в сторонке.

   Хватало работы всем и в домашнем хозяйстве.

<p>