- О-о, есть навар, жирная скотинка попалась, - с удовлетворением произнёс он чуть позже, когда вытащил кулак и разжал его. – Семь споранов и горошина. Ты же хотел узнать из чего делают живчик? – он повернул голову в сторону прапорщика, и показал один мелкий шарик невзрачного вида, похожий на комочек сахара. – Вот из этого. А ещё водки и воды. А вот этим, - он показал другой, похожий на сухую горошину, - делают усилитель для способностей. Главное – это ни тем, ни другим не увлекаться, а то можно стать вот таким красавцем, - с этими словами Карандаш похлопал лезвием ножа, который всё ещё держал в руке, по развороченному споровому мешку кусача.

- Нож и шарики положи на землю, сам отойди на пять шагов назад и повернись ко мне спиной, - приказал Кондратьев и недвусмысленно качнул стволом автомата.

- Не нервничай, военный, - произнёс побледневший Карандаш и сделал всё, как было сказано. – Я не дурак, чтобы с голой пяткой против шашки переть.

Прапорщик поднял сначала нож и вернул его на законное место в ножны, затем собрал мелкие шарики, которые спрятал в нагрудный карман. При этом поймал себя на том, что буквально на мгновение промедлил с этим, продлив контакт пальцев и споранов с горошиной, как назвал эти трофеи пленник.

- Карандаш, - окликнул он свой источник информации.

- Ась? – тот повернулся к нему.

- Это нормально, что я на твои спораны, как ребенок на леденцы, смотрю? – спросил прапорщик. Пусть странность была мимолётная, но в этом месте даже такая мелочь могла убить. Возможно, это и в самом деле мелочь, поэтому Карандаш ответит честно. Ну, а обманет… что ж, прапорщик ложь хорошо чует и умеет всегда добиваться правды.

- Нормально, - кивнул тот в ответ. – Ты же от живчика отказался, а ломка началась, просто не в полную силу вошла. Ты же с родного кластера вышел на чужой? Вышел. Отсюда и активизация паразитов в тебе. Сам ты не чуешь, но они отлично улавливают аромат споранов, без которых тебе не выжить. Денёк проведёшь без живчика и сам не заметишь, как во рту окажется пара этих шариков. Кстати, про леденцы ты удачно подметил. Спораны можно рассасывать, а то, что остаётся от них, нужно выплюнуть, иначе смерть. Я тебе потом покажу, как правильно делать живец, чтобы не отравиться от него.

- Погоди ты со своим живцом. Какие нах паразиты? Ты же нам с майором про иммунитет говорил…

- Иммунитет вот здесь, - прервал его Карандаш и постучал себя по голове костяшками пальцев. – Наш разум паразиту не подвластен, только тело. Да и то меняется медленно, не как у заражённых, которых паразиты превращают в обычных зверей. Можно даже сказать, что паразиты в нас и вот в таких, - он кивнул на кусача, - сильно отличаются. Вроде как двоюродные братья.

- Ладно, хватит мне тут заливать. Пошли дальше, - прапорщик решил остановить чужой словесный поток и заняться делом.

Ещё два монстра оказались всё теми же кусачами, которые сообща на пару принесли тринадцать споранов и одну горошину. Когда же дошли до тела самой здоровой твари, которая своими когтями рвала бойцов в бронежилетах пополам, то тут Карандаш был изумлён до предела.

- Да это же рубер!

- Что за рубер?

- Такая образина, что матёрые ветераны Стикса во сне инфаркт получают, если им эта кракозябра там привидится.

Тут прапорщик обратил внимание на изменившееся поведение пленника. Тот выглядел точь-в-точь, как рыбак, который смотрит на подёргивания поплавка на своей удочке. Сложить два и два, чтобы получить четыре, Кондратьев сумел быстро.

- И что за редкости лежат в его голове?

Карандаш посмотрел на него, нервно облизнул губы и нехотя сообщил:

- Там такие ценности лежат, что узнай про эту тушу кто-то из некоторых моих знакомых, то они бы бросили все дела и рванули сюда за сотни километров. Слушай, а давай ты сам вскроешь мешок? Ты новичок, Стикс тебе сейчас подсуживает. Если я туда полезу, то получу голимые спораны да гороха чутка, а вот ты можешь нехило приподняться.

- Карандаш, не говори загадками. Или я подумаю, что там мне полруки оторвёт, стоит её в затылок рубера твоего засунуть.

- Сглажу ведь, военный, - умоляюще произнёс он. – Ты же видел, что ни в одном мешке не было ничего опасного. И тут не будет, матерью клянусь.

- Говори.

- Эх, до чего ж ты упёртый, - вздохнул пленник. – Возможно, там лежит жемчужина. За такой хабар тебя месяц будут любить самые красивые женщины, и поить в лучшем ресторане среди ближайших стабов. Но тебе лучше её самому проглотить. Я тебе рассказывал про особые способности, которые развиваются через несколько месяцев у иммунных. Так вот с этой жемчужиной тебе не придётся ждать полгода до этого момента. Хватит нескольких дней. Только принимать её необходимо под надзором знахаря, чтобы не накосячить.

Карандаш был слишком убедителен, и весь вид его говорил, что мужчину тянет к споровому мешку мёртвого рубера, как кота к миске с жирной сметаной. То есть, там точно может быть нечто ценное.

«Рискну, - решил про себя прапорщик. – Поверю этому пройдохе».

Автомат он перекинул через спину, но ремень при этом был застёгнут на одну антабку в стиле «петля». При таком положении оружие не слетит, не сползёт и даже можно удобно стрелять одной рукой, подмышкой зажимая приклад и натягивая ремень, чтобы тот жёстко фиксировал АК. С трёхточечным ремнем было бы на порядок удобнее, но на данном «стволе» он отсутствовал.

В левую руку прапорщика лёг «ярыгин», правой он сжал нож. После этого, краем глаза держа в поле зрения пленника, он стал резать споровый мешок «по чёрточкам», как это делал ранее Карандаш. Шло туго. То ли у рубера эта часть тела была прочнее, то ли военнослужащий не обладал достаточным навыком вскрывать мешок столь же ловко, как местный житель.

Тем не менее, уже скоро ладонь Кондратьева с опаской нырнула внутрь «кощеевого сундука». А спустя несколько секунд вылезла обратно, сжимая в кулаке добычу. Большая её часть представляла нечто вроде паутины с узелками, но вот остальное!..

- Красная! Ипать мой лысый череп – красная жемчужина! – приговаривал с восторгом Карандаш, не сводя глаз с небольшого блестящего шарика красного цвета. – Я знал, знал, что Стикс новичка не обделит!

- Эй, любитель зомби-девочек, ты сейчас на какой волне сидишь? – окликнул его прапорщик.

- Сам таким скоро будешь, - ответил пленник, не задумываясь. Видимо, вид сокровища полностью отключил ему все чувства, кроме чувства прекрасного и жадности.

- А в лоб?

- Э-э, - пришёл в себя Карандаш, - я же шутя, военный, шуток не понимаешь? И вообще, знал бы ты, что тебе досталось, то сам ошалел бы от счастья и вёл себя точно так же.

- Ну-ну, - хмыкнул Кондратьев. – И в чём же моё счастье?

Кроме жемчужины, приковавшей к себе внимание Карандаша, прапорщику достались двадцать восемь споранов, шесть горошин и немало узелкового «янтаря» - вещества, из которого местные изготавливают наркотик и лекарство в одном лице. Никакой героин или синтетическая гадость не даёт такого «прихода» иммунным, как спек – так называется вещество. Впрочем, это было побочное свойство. Ценился же спек за его великолепные обезболивающие качества и то, что с взрывной скоростью подстёгивает регенерацию в организме иммунных. Именно узелковый «янтарь» обладает подобными свойствами. Тот, что достался прапорщику из кусачей в несколько раз хуже и спросом больше у наркоманов пользуется, чем у тех, кто рискует жизнью в вылазках.

Жемчужину, по словам Карандаша, нужно было проглотить, чтобы обзавестись сверхчеловеческим даром. Вот только делать это нужно в присутствии неких знахарей. Иначе был риск «заморозить» свой дар на неопределённое время. Да, однажды он проснётся и проснётся очень сильным, но до этого времени носителя могут убить сто и один раз.

Во время рассказа пленник часто подчёркивал высокую удачливость Кондратьева и собственную находчивость, так как найти красную жемчужину в обычном рубере можно было с вероятностью не более одного процента. Мол, даже не во всяком элитнике есть она.