– Ввести в бой линкоры, – приказал генерал Хамсвельд, внимательно наблюдая за сражением. – Отгоните этих бешеных собак от наших людей.
Тяжёлые дредноуты сорвались с места и сплошной стеной пошли на врага. Разбитые сводные когорты сумели отойти за их строй и снова перегруппироваться. Мятежники под руководством Хана, пытались преследовать имперский авангард, но натолкнулись на непроходимый заслон из наступающих линкоров. Как горох о стену, врезались повстанцы в бронированный строй тяжёлых кораблей Хамсвельда и отскакивали от них, неся большие потери. Генерал Хан, скрепя зубами, был вынужден дать сигнал к общему отступлению.
Первая стычка сражения была завершена. На поле боя остались безжизненные обломки пяти тысяч погибших кораблей. Три четверти из них – это были корабли мятежников. Императорские командоры поздравляли друг друга с этим. И хотя, по сути это была маленькая победа имперского флота, но даже статистика один к трём, была не в пользу Хамсвельда. Старый генерал это прекрасно понимал, поэтому и не радовался, как остальные, такому небольшому успеху.
«Лису» ничего не оставалось, как снова, отведя линкоры на прежнее место, выставить в авангарде, уже поредевшие сводные когорты. Дополнительно, им в поддержку из резерва он выделил легион 6-го протектората под командованием генерала Салаха. Здесь же находился и добровольческий отряд Булатова.
– Похоже, нас послали на убой, – нервно рассмеялся Дадли, когда они выстроились в первых рядах авангарда. – Если половина наших кораблей уцелеет после очередной атаки мятежников, какая, только что была, я назову это чудом…
– Учитель поступает правильно, с точки зрения стратега, – сказал Симеон, – передовая линия из более слабых и лёгких кораблей необходима, чтобы основной наш строй смог держаться, как можно дольше. Именно имперские линкоры с дальней дистанции уничтожают основные силы противника своими главными калибрами и эти немногочисленные корабли нужно сохранить любой ценой.
– Да, я и не против стратегии, хотя в ней ничего не понимаю, – продолжал Дадли. – Наши то, с тобой, и с Мэй Чен, корабли, выдержат эту атаку, а вот корабли наших молодых добровольцев, похоже, обречены. Жалко ребят и девчат…
– Это война, мой друг, – вставила слово Мэй Чен. – Они знали, на что шли, и, я уверена, достойно примут свою судьбу…
Между тем флот мятежников, перегруппировавшись после неудачной атаки, снова пришёл в движение. Численность кораблей позволяла Гедеону Ширу постоянно ротировать свои подразделения. Потрёпанные эскадры генерала Хана отошли в резерв, а на передовую вышли три свежих «тумена», каждый по десять тысяч вымпелов. Возглавлял эту армаду молодой генерал по фамилии Гарсия. Его флагман выделялся своей чёрной вороненой бронёй на фоне остальных разношёрстных кораблей.
Этот молодой командор, до восстания служил в одном из регулярных имперских легионов и был на хорошем счету у своего генерала. Однако непомерные амбиции и гордыня взяли верх, и молодой офицер, предав своих товарищей, переметнулся на сторону Шира, на своём крейсере. Гедеону, молодой офицер сразу понравился и благодаря своему военному опыту и отваге, Гарсия очень быстро стал одним из его ближайших флотоводцев. И сейчас, Гедеон Шир рассчитывал, что боевой опыт, приобретённый Гарсией на службе, поможет повстанцам в этом сражении.
– Я хочу, чтобы ты прорвал строй этих чёртовых линкоров! – приказным тоном сказал Гедеон своему генералу. – Не считайся с потерями – главное для тебя, зайти в тыл этим дредноутам и атаковать их двигатели. Они будут вынуждены развернуться к тебе лобовой бронёй. А когда они нарушат своё построение, я ударю основными силами… Победа в этой битве зависит от тебя. Не подведи меня!
– Мой учитель и господин, – поклонился Гедеону молодой генерал, – Я скорее умру, но исполню твой приказ…
Тридцать тысяч кораблей мятежников разного класса устремились на неподвижно стоящий авангард имперцев. Те, встретили их дружным залпом, сначала дальнобойных плазменных орудий, а затем, и всех остальных калибров. Небольшая часть кораблей нападающих была уничтожена, но основная их масса не пострадала от этого залпа. Они навалились всей своей мощью на малочисленный авангард Хамсвельда и, за какие-то десять минут, разорвали его на отдельные куски. Строй имперцев был разрушен сразу в нескольких местах. Кто-то из них, более слабый, сразу побежал под прикрытие линкоров, кто-то, сбившись в маленькие «каре», продолжал стойко обороняться.
Одной из таких групп, был отряд Булатова и примкнувшие к нему корабли из легиона 6-го протектората. Тут же были флагманы князя Даниила Наруцкого и отважного генерала Салаха. Вокруг этого отряда носились тысячи кораблей противника, то наскакивая в бешеной ярости, то снова отходя, под убийственным огнём добровольцев…
Между тем, генерал Гарсия, видя, что первая линия его врагов уже не представляет собой угрозы, направил свой удар на основной строй флота Хамсвельда. Мятежники, неся большие потери, тем не менее, связали боем имперские линкоры, не давая тем, прийти на помощь своему разбитому авангарду. Добровольцы держались из последних сил, и бились яростно, как загнанные в ловушку, звери. Они понимали, что помощи ждать неоткуда и поэтому решили продать свои жизни, как можно дороже.
Однако нашёлся командующий, который пришёл им на помощь – это был Сэд Кали. Он во главе своего «кроваво-красного» легиона выскочил из-под строя линкоров и ударил с фланга по одному из туменов генерала Гарсии. Удар свежих сил оказался неожиданным и стремительным. Тумен мятежников рассыпался и начал в беспорядке разбегаться. Те сводные отряды авангарда, кто продолжал стойко обороняться, были выведены из окружения и спасены. Объединившись с легионом Сэда Кали, они с тыла напали на флот генерала Гарсии. Мятежники, зажатые с двух сторон, не умея собираться в «каре» и драться в окружении, запаниковали и обратились в беспорядочное бегство. Вторая атака нападавших была отбита. На поле боя повстанцы оставили более десяти тысяч своих погибших кораблей, у имперцев, также были существенные потери…
– Вы, уважаемый генерал-министр, своими храбрыми действиями спасли всех нас, – с благодарностью в голосе, обратился к Сэду Кали, князь-протектор Наруцкий. – Спасибо вам! Я и мои люди, этого не забудем, и я после сражения буду просить императора о высокой награде для вас.
– Не стоит благодарности, князь, – скромно ответил Сэд, внимательно оценивая своего собеседника, – вы поступили бы, также.
– Не уверен, мой друг, – продолжал Наруцкий, – что у меня бы хватило на это смелости, поэтому-то я и восхищаюсь вашим поступком…
– Не принижайте свою храбрость, – польстил князю, Кали, – я видел, как сражались вы и ваши солдаты – отвагой вы можете поделиться с другими…
Эти два флотоводца ещё долго обменивались любезностями, и после их беседы Сэд Кали был полностью уверен, что приобрёл в Наруцком своего будущего союзника…
В это время Гедеон Шир был в ярости от очередного поражения. Он был разочарован в своих генералах и вылил весь свой гнев на них.
– Вы не оправдали возложенные на вас обязанности, и не достойны тех званий, которые носите, – кричал он, на Хана и Гарсию. – Я думал, что передо мною стоят флотоводцы, а вы так и остались обычными наёмниками-командорами! Всё приходиться делать самому. Теперь я сам поведу в бой мои войска и покажу вам, как добывать победу…
И снова на передовую линию вышли, свежие, до сих пор ещё не участвовавшие в битве, тумены мятежников. Теперь, туменов, в первой линии нападения, было уже – пять. Имперцы не могли заменить свои подразделения на новые, из-за отсутствия резервов. Гедеон, в свою очередь не мог в полную силу использовать численный перевес и обойти строй флота Хамсвельда с флангов из-за нехватки пространства. Ему поэтому, каждый раз приходилось атаковать в лоб, неся большие потери.
Третья волна атаки была самой опасной и должна была решить исход этого сражения. Рико Хамсвельд не стал выводить вперёд авангард, потому, что его, уже не из кого было составлять. Теперь в его первой линии стояли частично повреждённые линкоры, а за ними расположились «ударные» группы крейсеров, собранные из остатков разных подразделений. По усреднённым данным сканеров статистики у имперского флота в строю оставалось не более двадцати пяти тысяч кораблей, а мятежников, усердно готовящихся к атаке, было почти в пять раз больше. Все командоры и экипажи имперского флота приготовились принять достойную смерть, либо победить.
