Леониду стало скучно. То, что испытывал вначале, уже не возникало. Ирина сидела напряженная, на губах блуждала улыбка, глаза были широко открыты, рука постоянно дергала мышку, выбирая то одно, то другое действие. Леонид пододвинулся поближе. От Иры шел легкий, едва уловимый аромат парфюма и какое-то зовущее тепло. Она настолько была поглощена игрой, что никакого внимания не обращала на Леонида, даже перестала ему что-либо объяснять в происходящем.

Челка постоянно падала, Ира закидывала назад, в какие-то моменты игры брови взлетали вверх, порой она хмурилась. Леонид любовался, как она иногда закусывала губы и те моментально становились по-детски пухлыми и розовыми. Как заядлый футбольный болельщик, она крыла матом то одних, то других участников похода. Наконец враг пал. Ирина откинула мышку и с криком радости подняла сжатые кулаки.

– Ты видел?! Мы ее завалили! – радостно прокричала она Леониду, обняла его за шею и поцеловала в губы.

Леонид вздрогнул, но свои машинальные объятия не разжал, притянул Иру к себе и еще поцеловал ее. Та ненастойчиво отстранилась, игровая эйфория не сразу отпускала ее. Взгляд из ошалело – радостного постепенно превратился в удивленный.

– Ты это чего надумал? – спросила она.

– Мне молить о пощаде? – тихо ответил Леонид.

– Я подумаю. Тебе наверно пора.

Леонид встал, взял свою куртку и вышел на улицу. Какое-то чувство досады грызло его. Вот опять, казалось, ничего не произошло, а что-то все-таки было не так. И где он все время находит эти грабли. Ну почему у него там, где ему нравится, все происходит так неуклюже, а там, где ему безразлично, все всегда на «ура»? Проходя мимо одиноко стоявшего дерева, Лёня со всей силы стукнул его кулаком. Резкая боль отвлекла. Общественный транспорт уже не ходил, такси ловить не захотел и до своего Бирюлево топал пешком, пытаясь сбросить неприятные мысли. Добравшись домой, он плюхнулся на кровать и уснул.

…Утро встретило неприветливым дождем. Капли настойчиво стучали в окно. Их монотонный перестук сковывал волю, подсказывая классические «еще пятнадцать минут полежу и встану…», «сейчас без двадцати, будет ровно, будет и подъем…» Наконец, вспомнив, что у его воли есть сила, Леонид вскочил, наспех размялся, умылся, выпил кофе и вышел под дождь. Лёня никогда не позволял себе опаздывать на первую встречу, если ее считал важной. Лучше уж пораньше добраться в неизвестное место, чем опоздать из-за того, что где-то заблудится. На платформе толпились люди. Почитав расписание, Лёня понял, что не каждая из электричек останавливается на нужной ему станции. Поэтому с приходом очередной он спрашивал у входящих, идет ли та до Львовской. Наконец пришел электропоезд до Серпухова, который должен был останавливаться на всех промежуточных остановках.

В вагонах было людно, все сидячие места заняты. В проходе стоять неудобно, поручней не было, поэтому Леонид вышел в тамбур и прислонившись спиной к стенке, безразлично наблюдал пролетавшие мимо деревья. Станции объявлялись невнятно, динамик хрипел, Лене приходилось все время переспрашивать у стоявших рядом. За грязным окошком проплывало промышленное Подмосковье. Именно путешествуя на электричке, можно было ярко увидеть пропасть между лубочно сияющей Москвой, и даже ближним Подмосковьем, с его запущением, разрухой и глубокой безысходной тоской.

Львовская оказалась обычной станцией, с одного края к которой подступал лес, а с другого редкие многоквартирные пятиэтажные дома. Дождь продолжал накрапывать, на перрон из электрички никто кроме Леонида не вышел. Поезд тронулся и вскоре он остался в одиночестве. На стороне домов была небольшая площадка, на которой стояла два ларька и покосившаяся конструкция остановки. Лёня перешел через пути и отправился к ларькам. Один из них был закрыт, в другом тучная женщина читала СПИД-инфо.

– Здравствуйте, – обратился к ней Леонид, – извините, вы не подскажете, а где здесь завод?

– Какой? – недружелюбно ответила женщина, не отрываясь от чтения.

– Думаю, большой, по цветмету.

– Цветмет? – переспросила женщина, – тебе на ту сторону, как пути перейдешь, иди к Москве. До конца лесополосы дойдешь, там тропинку большую увидишь, в лес, по ней прямо до ворот.

– Спасибо, – поблагодарил Леонид, – а не скажете, там далеко идти?

– Дойдешь, не рассыплешься, – огрызнулась женщина и углубилась в чтение.

Леонид перешел пути, вышел на небольшую асфальтированную дорогу, которая шла вдоль железнодорожного полотна. Примерно через десять минут асфальт закончился, дальше дорога превратилась в разбитую колею, влево от дороги, в лес уходила хорошо утоптанная тропинка. Леонид в нерешительности остановился. Не то, чтобы он боялся, просто как-то неуютно было в таком безлюдном месте в одиночку заходить в лес. Он вздохнул и зашагал по тропинке. В лесу было темно, капли щелкали по листьям. Прошло немного времени, и Лёня вышел на асфальтированную площадку, где перед высокими воротами с капитальной проходной стояла вереница из грузовиков доверху груженных металлоломом.

Проходная была большой, два турникета с электронной системой пропусков, на стене висели местные телефоны, в небольшой застекленной комнате сидели охранники. На часах было половина первого. Леонид набрал Давида.

– Давид, день добрый, это Лёня, – ответил он, услышав знакомый голос.

– А, Лёня, привет дорогой! Как ты?      – А, Лёня, привет дорогой! Как ты?

– Я нормально. Как у тебя дела?      – Я нормально. Как у тебя дела?

– Вчера не выпил, день пропал, – хохотнул Давид, – ты че хотел, брат?      – Вчера не выпил, день пропал, – хохотнул Давид, – ты че хотел, брат?

– Да я, как договорились, уже до завода добрался, вот на проходной стою.      – Да я, как договорились, уже до завода добрался, вот на проходной стою.

– А! Хоп! Ща наберу, – Давид повесил трубку.      – А! Хоп! Ща наберу, – Давид повесил трубку.

Леонид вышел на улицу, дождь почти прекратился. Он остановился в зоне пропуска автомобилей, заинтересовавшись конструкцией за воротами. Сразу после въезда автомобиль попадал на своеобразную эстакаду, рядом с ней в небольшой будке находилась приемщица, которая после того как автомобиль замирал, что-то кричала в маленькое окошко, водитель выходил из кабины и шел с какими-то бумажками к ней на подпись. Две машины ситуация повторялась, на третьей, что-то не устроило водителя. Он громко ругался, махал руками, звонил кому-то по телефону, но приемщица была неуклонна. В конце концов грузовик сдал задом, выехал с территории завода и, пустив облако едкого черного дыма, укатил прочь.       Леонид вышел на улицу, дождь почти прекратился. Он остановился в зоне пропуска автомобилей, заинтересовавшись конструкцией за воротами. Сразу после въезда автомобиль попадал на своеобразную эстакаду, рядом с ней в небольшой будке находилась приемщица, которая после того как автомобиль замирал, что-то кричала в маленькое окошко, водитель выходил из кабины и шел с какими-то бумажками к ней на подпись. Две машины ситуация повторялась, на третьей, что-то не устроило водителя. Он громко ругался, махал руками, звонил кому-то по телефону, но приемщица была неуклонна. В конце концов грузовик сдал задом, выехал с территории завода и, пустив облако едкого черного дыма, укатил прочь.

Зазвонил телефон.

– Братуха, – голос Давида был спокоен, – короче, ты подойди к охране и стой там, к тебе выйдет парень, его Денис зовут, он у них типа коммерческого. Он тебя заберет, ну и там как добазаритесь. Ты мне только вечерком обязательно звякни, скажи до чего терки дотерли. Угу?

– Да, конечно, вечером позвоню, спасибо!

– Не надо, Лёня, не булькает, помнишь?!

Леонид вернулся на проходную, вскоре к турникетам подошел высокий парень в костюме. На гладковыбритом лице, как нарисованная фломастером была, выбрита тонкая борода.

– Леонид? – обратился он.

– Да, приветствую, вы Денис?

– Совершенно верно, у вас паспорт с собой?

– Да

– Оформите молодому человеку пропуск в дирекцию, – обратился Денис к охранникам.