Маэстро замолчал, и в комнате повисла тишина. Ее нарушали лишь тиканье часов да потрескивание поленьев в камине. А затем кто-то настойчиво постучал в дверь.

Учитель сидел молча, склонив голову и погруженный в себя, а ошалевший от услышанного Фридрих только открывал рот, но, лишенный дара речи от удивления, мог разве что бессвязно бормотать.

Стук в дверь участился и стал похож на барабанную дробь.

– Учитель, учитель, – Бати потянул прогруженного в мысли Дули за рукав. – В дверь стучат.

– Ох уж эта моя рассеянность! – стряхнув пелену задумчивости, маэстро вскочил со стула и рысью понесся в прихожую открывать дверь.

– Сун, дружище! – донеслось с порога. – А мы уж тебя ждем не дождемся.

– А дверь не открываете, – послышалось добродушное ворчание клирика. – Стучу, стучу. Думал, все ушли куда-то, а ты тут как тут. Ну, давай, веди обедать, а то есть хочу так, что жрать хочется.

– Сун, познакомься, – Дули толкнул дверь в столовую, и на пороге показался высокий длинноволосый уроженец степей с круглым, желтым лицом. Магического плаща на нем не было, вместо него лекарь носил кожаную куртку, высокие сапоги для верховой езды и мягкие холщовые брюки с зелеными лампасами. – Это тот самый мальчик, о котором я говорил.

– Значит, это ты, Фридрих, – гость уверенно прошел вперед и протянул замершему от восторга мальчугану сильную широкую ладонь. – Ну, будем знакомы. Сун Ари меня зовут. Сам я из степей, людей лечу.

– А я Фридрих, – расплывшись в глупой улыбке, протянул руку сын фермера, не сводя с гостя восторженного взгляда. – Вот только школу закончил. Сам с юга…

Маленькая ладонь Бати исчезла в широкой руке Суна, и тот, расхохотавшись, только покачал головой.

– А ты, смотрю, не робкого десятка. Я же маг… Если кто мне не понравится, в лягушку превращу.

– Как же так, – опешил Фридрих и на всякий случай попятился к выходу. – Вы же лекарь. Они лечат, а не превращают. Превратить может некромант, повелитель стихий, но не лекарь и не боевой маг.

– А ты откуда знаешь? – Сун уселся на стул и, закинув ногу на ногу, хитро прищурившись, посмотрел на Бати.

– Читал, – смущенно признался тот. – Маэстро Дули давал книги, а я их читал, потому знаю и про магов, и про королевство наше, от северных до южных пределов.

– Вот это да… Вот это парень, – лекарь восхищенно покачал головой, а затем вопросительно посмотрел на учителя. – В мальчике что-то есть, Дули. Клянусь своим плащом, он предрасположен, но вот так ли это, или это лишь призрак магического таланта, можно сказать только проверив.

– Так проверяй, – уверенно кивнул маэстро. – Я же сам не могу, и ты это отлично знаешь.

Сун пожал плечами и вновь обратился к притихшему Бати.

– Знаешь, Фридрих, что мы сейчас собираемся сделать?

– Могу только догадываться, – наивно пожал плечами тот.

– Мы с учителем, – Сун откашлялся в кулак, – хотим проверить тебя на предрасположенность к магии. Наличие ее, между прочим, совсем не означает, что ты когда-нибудь станешь магом и сможешь творить заклятия, создавая формулы и блоки. Многие живущие в королевстве могут быть предрасположены, как и ты, но постичь даже азы искусства им не суждено. Ну что, попробуем?

– А больно будет?

– Нет, что ты! – в притворном ужасе замахал руками степняк. – Я только положу тебе на голову руку после чего смогу прислушаться к твоему внутреннему «я». Все мы, предрасположенные к магии, способны отличить собрата, вот только многие не умеют этого делать. Лекари же этому обучаются в университете, и одной из задач, поставленных перед всеми королем, является поиск мальчиков и девочек с потенциалом, затем вручение им рекомендательных писем для поступления в Магический университет в столице.

– Поступление в университет, – от восторга Фридрих вновь затаил дыхание и, не веря своему счастью, уверенно затряс головой. – Тогда проверяйте.

– Осторожно, мальчик, – маг поднял указательный палец вверх. – Перед тем, как соприкоснуться с твоим внутренним «я», я обязан тебя предупредить. Войдя в ментальный контакт, я сразу узнаю все твои тайны, мысли и желания. Все, даже самые порочные и сокровенные. Готов ли ты довериться мне настолько?

Фридрих вдруг покраснел и исподлобья посмотрел на собравшихся в комнате мужчин.

– Учитель, – прошептал он. – Что же делать?

– У вас, значит, есть тайны? – Сун усмехнулся и вопросительно глянул на своего старого приятеля.

– Ты о том, о чем я тебе рассказывал, Фридрих? – задал прямой вопрос Дули.

– Это вы о чем?

– Я рассказал мальчишке о Восстании магов.

– Сдурел, старый пень! – маг вскочил из-за стола и, нахмурив брови, начал надвигаться на Дули с кулаками. – Совсем тебя на природе без темницы и крыс растащило? Хочешь мальчишку сгубить, а заодно и нас подвести под топор?

– Спокойно, дружище, – виновато улыбаясь, бывший боевой маг выставил перед собой руки и принялся отступать в сторону кухни. – Мальчишка не выдаст. Он из наших, думающих и идейных.

Лекарь вдруг остановился и, оглянувшись через плечо, впился взглядом во вдруг побледневшего Бати. Тот, последовав примеру учителя, попятился, но вдруг ощутил во рту странный металлический привкус и, охнув, уселся на стул. Ноги, в один миг став ватными, отказались слушаться хозяина.

– Ну, так что? – все еще грозно хмурясь, поинтересовался Сун.

– Клянусь здоровьем родителей, – пискнул Байк, сглатывая набежавшую слюну. – Не выдам ни при каких обстоятельствах.

– А все твои картины, не иначе. – Подойдя к висящей в самом углу работе неизвестного мастера, клирик остановился и окинул ее взглядом. – Снял бы ты ее от греха подальше. А если проверка из Мраморного Чертога заявится, взглянуть, как местный учитель тратит казенные денежки, и не ровен час наткнется на это художество?

– Не могу, – смущенно заламывая руки, признался бывший маг. – Это единственная память о них. Ты не представляешь, чего мне стоило найти человека, чтобы тот по памяти написал этот холст.

– Да. – Губы Суна сложились в одну узкую черту. – Давно это было, а все как наяву. Помнишь, как вы себя называли?

– Да кто такое забудет? Братство магов. Старый студенческий ритуал, и друзья на всю оставшуюся жизнь.

Отойдя от картины, лекарь уселся за стол рядом с Бати. Черты лица Суна вновь смягчились, из его голоса исчезли резкие холодные нотки:

– Ну так что, парень, будем тебя проверять?

– Будем, – немного отойдя от случившегося, произнес слабым голосом Фридрих. – Еще как будем!

– Ну, вот и славно, вот и хорошо, – узкие губы степняка изогнулись в приветливой улыбке. – А как закончим, так сразу и за обед. Запахи, что доносятся с кухни, сведут с ума любого гурмана, а голодного мага в особенности.

В день собеседования Фридрих проснулся раньше обычного и обнаружил своего приятеля сидящим на соседней кровати – он уставился в стену затуманенным взором.

– Уже проснулся? – удивленно поинтересовался он у любившего поваляться в постели Марвина.

– Я не ложился, – пояснил тот и, вяло поправив челку перевел взгляд на Бати. – Мысли дурные в голову лезут. Как закрою глаза, так сразу и накатывает.

– Что?

– А если не получится? – Марвин Байк шмыгнул носом и, сев по-турецки на постели, набросил на плечи тонкое шерстяное одеяло. – Знаешь, Фридрих, я родился и вырос в семье кузнеца. Дед мой, знатный мастер железных дел, известен далеко за пределами юга. Отец, как и его родитель, родился с молотом в руке. – Взгляд Марвина сместился на узкое грязное окошко под потолком, единственный источник света в крохотной комнате на чердаке, на которую у них с Байком хватило денег. – Но я хочу большего, понимаешь? Мне не нравится с утра до ночи махать молотом, исходя по́том, заливающим и щиплющим глаза. Мне не по нутру стоять за мехами и по окрику старших «поддавать» до кровавых мозолей. Ростом и статью я не вышел, и в армию меня вряд ли возьмут.

– И когда тебя отметил маг…