© Роу Анна Мария

© ИДДК

Летним вечером, тёплым, наполненным ароматами хвои и моря, в начале курортного сезона, умирать – сущее преступление.

И если бы пани Альжбета не была убита, она непременно осудила бы такой поступок.

Мало ли дел у благородных господ по вечерам после дневных променадов? Собираться в салонах, обсуждать королевские указы и нововведения, слушать истории о магах и инквизиторах, танцевать и музицировать.

И уж точно не сидеть в доме, где произошло душегубство, и ожидать, что же скажет сыскной воевода!

Людям же из сословия поплоше, таким как низкорослый кругленький пан Бачинский, шляхте, местной ли или приехавшей на отдых, на глаза показываться не желательно. Дабы видом своим не напоминать, что в мире существует что-то кроме прогулок по набережной и философских разговоров.

Сыскному воеводе собравшееся общество не нравилось.

Собравшемуся обществу не нравился сыскной воевода.

Всё как обычно, не привыкать.

Дверь распахнулась. Стукнула о стенку, чуть не сорвавшись с петель. Качнулись хрустальные подвески на люстре в деликатном протесте.

– Она исчезла! – возопил профессор, сто раз пожалевший, что именно в Гдыньске он решил провести лето и подготовиться к открытию выставки в Королевском Музее. Вопил он, между прочим, не в пустоту, а своему помощнику, протирающему очки в тонкой металлической оправе. – Вы должны найти её!

– Пани Альжбету? Нет, конечно, сия мадама отличалась известным благоразумием, но раз она умудрилась быть так нелепо убитой, то и сбежать с собственных похорон смогла бы.

– Да кому она нужна! – невежливо отмахнулся профессор от предположения сыскного воеводы. – Моя мумия пропала!

– Я не знаю, как у вас там в столицах, милочка, но у нас здесь не принято опаздывать!

Пани Альжбета с укором посмотрела на гостью и кивнула служанке, чтобы убрала очередную коробку с подарком, перевязанную пышным алым бантом.

Опаздывать не принято…

А также хорошим тоном считается понять: если приглашение на юбилей приходит вечером накануне торжества, то таких гостей не ждут. Нужно под благовидным предлогом отказаться и позже прислать букет с извинениями. Но куда уж понять тонкости жизни светского общества девице-иностранке!

– Милочка, будь любезна, за столом составь компанию пану Йержимановскому, – как можно доверительнее и снисходительнее перебила скомканные поздравления пани Альжбета. Ещё один гость, которого некуда девать, вот и решила хозяйка приткнуть их друг к другу. – Это помощник пана профессора. Весьма интеллигентный юноша, если вы понимаете, о чём я говорю…

Скучен до зубовного скрежета, надоедлив, как рыба-прилипала и отделаться от него нет никакой возможности.

– Как скажете, – девушка согласно кивнула, чувствуя немалое облегчение, что обмен любезностями так быстро закончился.

Глядя на неё, седоволосая именинница не могла избавиться от чувства досады. Ей бы сразу понять, что не просто так миловидная паненка с хорошими манерами ухватилась за наследство дальней родственницы и променяла столицу на маленький городок, который оживает только летом. Пока была жива королева-мать, любившая местные пейзажи и минеральные источники, он был, конечно, намного более известным, но и сейчас грех жаловаться.

Надо было сразу понять, что пани Стефания Заремская врёт. Какие проблемы со здоровьем в её-то годы! На таких паненках пахать можно! Нужно! Ни тебе аристократической бледности, ни тонкой кости. А слухи… слухи всё объясняли. Люди врать не будут и всё выяснят.

А ведь сначала, когда только она с молчаливой компаньонкой приехала в Гдыньск, пани Альжбета отнеслась к ней благосклонно, с жалостью. Сирота, долгое время была под опекой дяди, но знаем мы этих дядь! Девице ещё повезло, что тот не успел её в монастырь спровадить. Хотя… Наследство в виде древнего дома с одичавшим садом от полоумной старухи ещё хуже!

А если верить слухам… лучше отсадить эту выскочку куда-нибудь подальше от приличных молодых людей из хороших семей. Мало ли, приворотами не побрезгует.

– И на будущее, милочка, – не удержалась пани Альжбета. Кто как не она направит молодёжь на путь истинный? – Ваши перчатки цвета айвори? Какая пошлость! Перчатки незамужней девушки должны быть только белоснежного цвета! И никак иначе!

Даже если девушку уже записали в старые девы.

Ещё добавить бы, что жемчуг нужно носить только в одну нитку. Но с этим подождём.

– А вот зыркать на меня не надо! – и погрозила костлявым пальцем. – Ты тут позыркаешь, а я потом проклятия как снимать буду? Я женщина бедная, лишний раз церковникам платить не намерена. Иди уж, иди!

Поручив русоволосую девушку и её компаньонку заботе служанки, пани Альжбета расплылась в улыбке и протянула руки для приветственных объятий следующему гостю – привлекательному мужчине, излучавшему уверенность и силу.

– Пан Пшемислав! Как я рада вас видеть! – однако, даже встречая градоправителя, именинница заметила, как Стефания почти столкнулась в дверях на террасу с молодым человеком в модном фиолетовом сюртуке. Тот холодно извинился и пропустил даму. Её племянник просто умничка! И вежлив, и учтив, но понимает, каким девицам не стоит оказывать лишнего внимания.

– Пани Альжбета! Вы год от года всё хорошеете!

– Ах, льстец! – зарделась степенная пани, принимая пышный букет. На обаятельно улыбающегося градоправителя у женщины были свои планы. Например, свести с племянницей, Боженой. Девица, конечно, отчаянно некрасива, но зато её приданое способно из любой замухрышки сделать писаную кралю!

А пан Пшемислав Левандовский… Пусть и слишком молод для занимаемой должности, как многие считают, но не рискуют сказать, а порядок навёл в Гдыньске практически идеальный. Ещё год-другой, и станет во главе воеводства, а там и в столицу путь недальний. К таким людям стоит присмотреться, втереться в доверие и всеми доступными средствами быть как можно ближе. Вот пани Альжбета и присмотрелась.

– Боженочка, – просюсюкала она. – Покажи нашему почётному гостю розарий. Я выписала из столицы чудесный новый сорт роз.

Рыжая Божена стояла тут же, высокая, бледнокожая, с нелепой россыпью веснушек на длинноносом лице. Согласилась она тихим голосом, словно не была уверена в собственных словах.

Но лекарство от аллергии приняла заблаговременно.

Стефания и её молчаливая компаньонка прошли в сад, отпустили служанку, но к гостям, слушающим струнный квартет или обсуждающим местные новости на террасе и партерном газоне подходить не стали. В ридикюле ждал своего часа конверт из плотной бумаги.

Девушка тяжело вздохнула и поправила простое цветочное украшение на шляпке. На ярком солнце юга её косы приобретали золотистый оттенок, даже жалко было прятать такое богатство под шляпками и зонтиками. Но здесь другие правила.

И сады… Какие-то неживые. Дорожки прямые, кусты выстрижены то в пирамиды, то в шары. В таком саду можно гулять долго, но как же скучно! Здесь всё подчинено строгости и порядку, демонстрируя богатство и роскошь. Ни классические статуи, копии с шедевров древних мастеров, ни многочисленные фонтаны и беседки не радуют глаз. Стефа не могла здесь расслабиться и вдохнуть полной грудью.

Но парк ли в этом виноват?

Ещё один день пережить, а там… Вовремя улыбаться, отвечать на комплименты, поддерживать бессмысленные разговоры, а уже завтра…

Девушка и её компаньонка присели на одинокую белую скамеечку в нише стены из вечнозелёного кустарника. Пожилая женщина достала из корзинки вязание – какой-то бесконечный серый шарф, а Стефания нетерпеливо крутила в руках конверт.

Письмо от поверенного должно было прийти ещё вчера, но из-за штормового предупреждения цеппелин с почтой задержался.