Остатки сна вконец улетучились. Том сел на кровати и, тряхнув головой, огляделся. Некоторое время он неподвижно сидел и размышлял, уставившись в одну точку, а затем сбросил одеяло и, нацепив кроссовки, бесшумно прошел к двери.
У двери он обернулся и оглядел комнату. Никто из ребят не шевельнулся, все крепко спали. Через мгновение Том вышел, тихонько притворив за собой дверь.
То, что ему было сейчас нужнее всего, это привычная утренняя пробежка. Мысли в его голове теснились нестройной кучей, и требовалось привести их в порядок, рассортировать и успокоиться. Иного же способа, кроме как пробежка, он не знал. В противном случае голова у него непременно взорвется от всей этой информации.
Формально приказов о запрете на физические упражнения и занятия спортом не было, хотя Том прекрасно и понимал, что офицерским составом ожидается, что они будут находиться строго в их комнате до получения дальнейших распоряжений. Он поразмыслил и во избежание возможных неприятностей и недоразумений решил приложить все усилия, дабы избежать встреч с кем бы то ни было. Хотя в случае чего он всегда мог прикинуться дураком.
Том вышел из здания, благополучно не встретив никого на своем пути. Удача сопутствовала ему, и он вздохнул с облегчением.
Было раннее утро, и на дворе только-только начинало светать; небо на востоке чуть посветлело. Он вдохнул полной грудью морозный воздух и зашагал вдоль здания, намереваясь дойти до мельком виденного вчера небольшого стадиона.
На первом этаже было немало окон, и, проходя мимо них, Том пригибался пониже и вообще старался быть предельно аккуратным и бесшумным. Даже если свет в них зажжен не был, ему не хотелось бы, чтобы какой-нибудь бодрствующий, как и он, офицер заметил его свободно разгуливающим по базе.
В предпоследнем окне свет горел, и это насторожило юношу. Кто-то, по-видимому, не спал, и Том, стараясь ступать как можно тише, собирался было пройти под окном, как и делал несколько раз до этого, и проследовать дальше. Но внезапно раздался голос офицера Макинтоша. Судя по всему, он говорил с кем-то, находящимся в комнате.
– Ага. Вчера говорил с Уильямсом, и он, скажу я тебе, просто вне себя от злости из-за провала операции. Говорит, что это сулит большими неприятностями нам и всему проекту. Может, даже всему Беловодью. Они потому никак не могли решить, забирать команду вообще с точки встречи или лучше оставить там, умыв руки, мол, мы ни при чем. Мортон все же настоял на том, что надо сначала забрать, а потом решить, что делать, потому что… Ну, ты сам понимаешь. Они же у нас не совсем обычные. Уильямс, кажется, был против, но профессор вроде его переубедил. Дескать, так лучше.
Не совсем обычные?
– И что же нам теперь делать? – встревожено произнес другой голос, и Том узнал в нем того молоденького офицера, который был за рулем автобуса. Имени его он не помнил.
– Да черт его знает! – произнес Макинтош с деланной небрежностью. – Возможно, придется дать Тесмору козлов отпущения. Мол, исполнители операции действовали не в соответствии с приказами Беловодья, а самостоятельно. А что? Их вполне ведь можно представить в виде какой-нибудь террористической группы. Я бы, наверно, так и поступил. Ну, не знаю. Уильямс говорил, что ему сегодня надо обсудить все обстоятельства кое с кем там – ну ты понимаешь – наверху, после чего решение спустят нам. Мортон тоже отбыл.
– Мортон тоже отбыл? – подивился младший офицер.
Том под окном поморщился, на секунду представив самодовольно улыбающегося Макинтоша, который всегда любил делать вид, будто он есть важная птица и всегда в курсе всего и вся. Прямо-таки серый кардинал Беловодья.
– А то, – Том не видел, но почувствовал по голосу, как Макинтош скривился. – Что-то у них типа секретного совещания. Мортон, однако, обещал вернуться к утру. Через пару часов, глядишь, и вернется.
– Что, неужели отдадут всех этих?.. – полувопросительно произнес младший офицер, и у Тома все похолодело внутри.
– Вполне возможно, – ухмыльнулся Макинтош. – Но сначала им нужно надежно заткнуть рты. Причем навсегда, чтобы ненароком ничего не выдали… Ну, я бы…
Его прервала пронзительная трель телефона, который стоял на столе у самого окна.
– Сейчас мы все и узнаем, – заявил Макинтош и, прошагав к столу, снял трубку.
Поскольку Том притаился у стены прямо под подоконником, то прекрасно мог слышать все реплики Макинтоша. Но то, что говорили офицеру, он, конечно, разобрать не мог.
«Дорого бы я дал, чтобы услышать, что ему говорят», – подумал Том.
– Я понял, сэр. Так точно, – Макинтош положил трубку на рычаг.
Том услышал скрип офицерских туфель, когда тот резко развернулся к своему собеседнику.
– Ну, мои предположения были вроде как верны. Сходи к доктору, нужно подготовить все необходимые препараты. Потом проверь, что поделывают наши козлы отпущения. Только будь аккуратнее, не разбуди их.
Сердце у Тома заколотилось, и он бессильно привалился к стене и закрыл глаза.
Что за препараты? Что это значит? Что вообще, черт побери, происходит?
От происходящего голова шла кругом.
В сплошной неразберихе Том понял только одно: он не может вернуться в комнату ни прямо сейчас, ни позже. Хотя из подслушанного разговора ему и не было до конца ясно, что за решение насчет них было принято сверху, звучало все это не слишком обнадеживающе. Ему вспомнилась речь Макинтоша в автобусе. Беловодье действительно отказывается от них? Если же и вправду их офицерский состав вместе с представителями высших эшелонов власти будут против них, им объективно не выстоять. Более того, он сейчас вообще один, что сокращает его шансы фактически до нуля. А если не выстоять, то, по убеждению Тома, и участвовать в предприятии не стоит. Зачем рисковать впустую?
Том вновь подумал о досье, которые не выходили у него из головы, а потом вернулся мыслями к подслушанному разговору. Все вкупе вызывало у него какое-то смутное беспокойство. Похоже, их все обманывали, хотя доказательств тому у него не было.
Что же ему делать? Решать нужно было без промедления.
Минуту спустя он открыл глаза и стал аккуратно пробираться в обратную сторону.
***
Старый Сэм встал, достал початую пачку сигарет из кармана пальто и, снова сев, закурил. Кончик сигареты вспыхнул огнем в полумраке комнаты. Старик медленно затянулся и выдохнул клубы дыма. На некоторое время воцарилось молчание, а потом охранник проговорил:
– Вот и все. Фактически это было объявление войны.
– Войны? – эхом повторил Том.
– То, для чего вас растили, это война. Ты ведь и сам это понял. Теперь вопрос только в том, готов ли ты к ней.
Старый Сэм встал, достал что-то, спрятанное меж книг на полке над кроватью, а затем бросил это на стол перед юношей. Том взял в руки небольшие, отпечатанные с обеих сторон листочки, небрежно скрепленные между собой, и осторожно разгладил. Судя по всему, это была газетка маленького формата под названием «Голос Беловодья». На первой полосе располагалась статья «Эндрюс разжигает войну с Тесмором?». Том молча пролистал потрепанные страницы, с которых на него нет-нет да и глядели черно-белые испуганные лица взрослых и детей. Фотоснимки были низкого качества, криво напечатаны, но Том почувствовал, как в груди что-то екнуло и нехорошо защемило. Взгляд задержался на фотографии, на которой крупным планом было изображено перепачканное детское личико со впалыми щеками и загнанными глазами в пол-лица.
– Что это?
– Газета. Подпольная. То, что вам никогда не давали читать в школе. Здесь излагаются правдивые новости о последних событиях в мире, а также о том, как хреново простые люди живут. Дела, однако, обстоят не совсем так, как вам, видимо, усердно преподносили.
– Мы старались им помочь, – бесцветным голосом возразил Том. – Это задание было для этого.
– Нет. Вы усугубили ситуацию. Впрочем, это не ваша вина, вас заставили это сделать. Правда же в том, Том, что внутренняя политика Эндрюса также оставляет желать много лучшего. Смотри-смотри. Президент сходит с ума в самом буквальном смысле, боясь потерять власть, преследуя и гоняя людей, которые, по его мнению, могут представлять угрозу его правлению. Он пытается установить тоталитарный режим. А теперь его действия могут привести к полномасштабной войне с соседним Тесмором. Если же война и вправду начнется, то воцарится истинный хаос. В первую очередь пострадают отнюдь не чиновники, развязывающие войну, но вот эти простые люди. Посмотри на фотографии простых людей, чьи судьбы сейчас на кону. Нет, так дальше нельзя. Эндрюс ведет Беловодье прямым путем к краху. Его необходимо низложить и как можно скорее, или скоро от страны и камня на камне не останется.
