–Ты ведь не против? – обратился факир к Джестеру, даже не обернувшись. Лишь поднял повыше карточный веер с ярко–синей рубашкой.

–К следующему выступлению они должны быть в колоде все до единой. – Ответил хозяин цирка, мельком бросив взгляд на игравших. Бран тотчас поднял голову, уловив что–то странное в его голосе.

–Где ты был так долго? – поинтересовался он, отбивая карту. – Уже глубокая ночь.

–Или день, – предположил Алан, бросая взгляд на одно из трех окон в зале, за которым на лазурном голубом небе светило раскаленное солнце. За третьим же окном клубился густой непроглядный туман. – А, правда, какое сейчас Время?..

Джестер не ответил, лишь задержал взгляд на последнем окне и поспешил в другую комнату. Фокусник проследил его путь, прежде чем продолжить играть. Какое–то время они сидели в тишине, пока он всё же не выдержал:

–Думаешь, будут ещё номера?

Алан пожал плечами, кроя карту.  Несмотря на нарочито–небрежный тон, тревога в голосе друга не осталась незамеченной.

–Не знаю. С тех пор, как ушла Роза, к нам никто не присоединился… Но это был её выбор. После того, как она увидела… – заметив, как поморщился фокусник, глотнув остывший чай, он добавил уже веселее. – Кипяточку?

–Да, если не трудно.

Алан протянул руку, касаясь пальцем фарфора, и в следующий миг над поверхностью завихрилась горячая струйка дыма.

–Благодарю. – Со смешком отсалютовал чашкой фокусник. Алан улыбнулся.

Он открыл первую попавшуюся дверь и ничуть не удивился, обнаружив там Уильяма. Тот сидел за столом и чинил старые карманные часы. Джестер прошел мимо и растянулся на диване. Старик поднял часы повыше, приложил к уху, прислушиваясь, затем покачал головой и принялся раскручивать детали.

–Сломались? – донёсся усталый голос парня.

–Похоже на то. Они утверждают, будто ты старше меня.

Хозяин цирка хмыкнул и, потянувшись, зевнул.

–Совсем спятили.

–Вот и я говорю.

Какое–то время они молчали. Тишину нарушали лишь периодические постукивания пальцев по крышке часов, да тихий тикающий звук.

–Мне кажется, я нашёл… – негромко промолвил Джестер, однако Уильям тотчас поднял на него взгляд. Стеклянные карие глаза парня смотрели куда–то поверх левого плеча часовщика, а губы невольно растянулись в улыбке.

–Значит, скоро новое выступление? – только и спросил старик. Хозяин цирка медленно кивнул, а потом, будто очнувшись, перевел взгляд на него.

–Думаю, пройдет ещё несколько лет. Сейчас ей не разрешат пойти на представление.

–Она так мала?

–Около тринадцати и живёт в приюте. – Ответил Джестер и, подумав, добавил. – Нам ведь некуда спешить, правда?

Прежде чем ответить, Уильям поднес сломанные часы к уху, вновь прислушиваясь.

–Спешат те, кто живет во Времени. Нам это не грозит.

–Да… Не грозит. – Эхом отозвался парень.

Уильям отложил часы и теперь молча глядел на юношу. Тот же задумчиво разглядывал многообразие часов в комнате. Их было множество, самых разных: от огромных напольных, почти до самого потолка, до почти крошечных, ювелирных, украшавших полочки. Все они тихо тикали на разный лад, но часовщику казалось, что это самая совершенная музыка.

–Она похожа на неё, – вдруг промолвил Джестер.– На Розу.

–Где ты её встретил?

–В лесу, она пряталась от кого–то.

–И что ты сделал?

–Я… помог ей выбраться. – Голос парня почему–то звучал растеряно. – Думаешь, нужно было привести её с собой?

Уильям какое–то время размышлял, прежде чем ответить. За это время стрелка самых больших часов успела несколько сотен раз пролететь по кругу.

–Если она похожа на Розу, то скоро придёт сама.

–Чтобы когда–нибудь тоже уйти?

–Кай…

Услышав своё имя, Джестер взглянул на часовщика. За стеклами очков голубые глаза старика смотрели с грустной нежностью, как смотрят на взрослеющих детей. Он воспитывал его с ранних лет с тех пор, как обнаружил брошенную кем–то корзинку с новорожденным младенцем. Это было зимой, и все деревья были усыпаны чистейшим серебряным снегом, как и то, под которым он нашел Кая. Уильям готов был поклясться, что причиной такой жестокости послужили ярко–синие треугольники под глазами ребёнка. Где это видано, чтобы дети рождались с рисунками на лице?

Уильям часто задумывался, как могла бы сложиться судьба мальчика? И его собственная? Что бы было, если бы он не прогуливался тогда по Сент–Дейвидсу и не пожалел брошенного погибать малыша? Наверняка, Кай бы погиб, и тогда никакого Джестера бы не существовало, как и всех его жителей. А сам Уильям бы умер давным–давно, как и положено простым людям.

А Цирк… Цирк бы просто нашел себе нового Хозяина.

–Я так отвык слышать собственное имя, – вздохнул парень. Старик всё ещё молча наблюдал за ним, и Джестеру показалось, что он и сам видит обрывки воспоминаний, мелькавших перед глазами часовщика.

–Сожалеешь? – тихо спросил он. Уильям мягко улыбнулся, качая головой.

–Мне было суждено встретить тебя. Ты стал смыслом моей жизни.

Парень улыбнулся и положил руку себе на грудь.

«Тик–так, тик–так…»

–Хотел бы и я знать, каков мой смысл…

Это утро стало необычным, но вовсе не потому, что Ханна встретила свой тринадцатый День Рождения. Она не ждала ничего особенного от этого дня, разве что миссис Вудс испечет скромный торт и девочка получит какую–нибудь милую безделушку от миссис Поттер.

За завтраком близняшки Мэган и Эшли, сидевшие за несколько человек от Ханны, не обронили ни одного оскорбительного слова в её адрес. Отчетливо помня, как вчера убегала, девочка сосредоточенно ела, иногда поглядывая в их сторону. Сестры вели себя прилично, и лишь раз Ханна сумела поймать взгляд Эшли. Та мило ей улыбнулась, словно бы они были закадычными подругами, и от такой неожиданности Ханна едва не пролила на себя ложку супа.

«Что–то тут не так, – подумала она, снова опуская голову. – Они будто выжидают удачный момент.»

Ближе к полудню вернулась миссис Поттер и вручила ей новенькое овальное зеркальце в серебряной оправе. Счастью девочки не было предела и, горячо поблагодарив воспитательницу, Ханна по привычке поспешила к озеру. Но, едва дойдя до кустарников дикой розы, замерла, вспомнив данное миссис Поттер обещание. К тому же, теперь появляться там было опасно. В растерянности Ханна заглянула в зеркало. Отражение выглядело задумчивым и не сразу подняло на неё взгляд.

–Ты сердишься?

Двойник покачала головой, но Ханна только нахмурилась.

–Скажи мне, что я сделала не так? – взмолилась она. – Не могу вспомнить ни одной грубости к тебе, но если это и было, прости меня, я не нарочно!

Губы отражения дрогнули, прежде чем растянуться в мягкой улыбке. Взгляд зелёных глаз заметно потеплел. Заметив перемену, Ханна облегченно выдохнула.

–Ты не оскорбляла меня, но твое поведение причиняет мне боль. – Внезапно промолвило отражение.

–Мое поведение? Но ведь я не делаю ничего плохого!

Двойник замолчала, нервно покусывая губу. Весь её вид говорил о том, что какие–то мысли не дают покоя, но отчего–то высказать их вслух она не спешила. Не дождавшись ответа, Ханна глубоко вздохнула.

–Тебе же столько всего нужно рассказать!. – промолвила она, а потом щёки её заметно заалели: в памяти всплыл образ Джестера.

–Почему ты покраснела? – подозрительно поинтересовалась Энн. Ханна приложила левую ладонь к лицу, почти ощущая, как горит щека.

–Вчера я встретила очень странного парня… – начала она. – У него был костюм точь–в–точь как у карточного шута, и глаза…

Внезапно, увидев отражающееся в зеркале лицо одной из близняшек, девочка резко обернулась и отступила на пару шагов. Мэган и Эшли стояли позади, держась за руки и приветливо улыбаясь.

–Ты опять разговариваешь сама с собой? – произнесла младшая и сочувственно покачала головой. – Бедняжка.