Итак, что же остается? Интересные спекуляции насчет двигательной башни и случившегося с кометой Кримба-4 происшествия – и еще фотографии некоего объекта в окрестностях астероида 3134-88.
Да, фотографии (если они подлинные) – это уже кое-что. От них так просто не отмахнешься. И все же… Сам астероид на них выглядел слабенькой звездочкой. А уж “инопланетный корабль” и вовсе казался пылинкой. Чисто теоретически это и в самом деле мог быть искусственный объект. Но почему нельзя допустить, что у 3134-88 есть естественный спутник? Объект, правда, вскоре исчез, но удивляться здесь нечему – ведь обнаружен он был на пределе возможностей телескопа.
Кроме шаткости доказательств, собранных в письме, у Одиэя была и другая причина не принимать написанное Тренуларом всерьез. Слишком уж абсурдно выглядело поведение пришельцев. Если они и вправду хотят очистить Фараллию от людей и взять ее себе (малоправдоподобно, хотя и не невозможно), то устраивать раз в несколько десятков лет падения астероидов и комет – это наименее эффективный способ из всех, который они могли бы выбрать для достижения своей цели. Проще было бы, наверное, спровоцировать на планете ядерную войну. А если все-таки бомбить Фараллию космическими телами, то сделать надо было все совершенно по-другому. Никаких разведок боем – только внезапный массированный удар, как минимум, пятью-шестью “снарядами” десятикилометрового калибра! Вот тогда фараллийцев ничего бы не спасло. Конечно, последние легко догадались бы, что атаку организовали некие разумные силы, но какое это имело бы значение? А судя по тому, как эти предполагаемые инопланетяне действовали в реальности, главное, что их заботило – это чтобы на Фараллии думали, будто астероиды и кометы сходят с орбит и валятся с неба исключительно сами собой, без всякого постороннего вмешательства. Нет, чепуху написал Тренулар…
Одиэй снова взял письмо и перечитал абзац, в котором автор сообщал о подготовленной им пилотируемой экспедиции к астероиду. Пожалуй, именно это являлось наиболее интересным. Трюм Тренулар, эксцентричный мультимиллионер из Энулемии, может и был слегка сумасшедшим, но слов на ветер не бросал и все свои удивительные проекты всегда доводил до конца. Его маленький корабль для полета на Умпер сейчас и вправду достраивался на Анемаре. И одно место в экипаже действительно оставалось вакантным.
Почему бы, собственно говоря, и не принять предложение знаменитого энулемца? Его вздорная гипотеза, конечно, не подтвердится, но разве плохо было бы поучаствовать в таком грандиозном проекте, как полет к астероиду? Помимо прочего, какой это будет великолепный реванш за изгнание из университета! Ампуэльт вновь ощутит себя полным дерьмом. Хотя к черту Ампуэльта – он слишком ничтожная цель для мести…
Полет, правда, продлится долго – не меньше года. “Выдержу ли я столько? – подумал с беспокойством Одиэй. – Вернее, выдержать-то выдержу, но смогу ли потом вернуться к фараллийской тяжести?”
Он вывел на монитор первое попавшееся изображение создаваемого Тренуларом корабля. Последний был невелик, и приспособить его для создания искусственной гравитации даже не пытались… Но, в конце концов, рекорд пребывания в невесомости составляет два года. И если добросовестно, от и до, выполнять во время полета все рекомендации космической медицины, Фараллия его не убьет.
Да, Фараллия, конечно, не убьет… Ну, а пришельцы? Ведь есть же некоторая вероятность того, что Тренулар окажется прав. “А что тебя, собственно говоря, так пугает? – спросил себя Одиэй. – Не ты ли совсем недавно собирался уйти в мир иной по доброй воле? И вообще, будь тверд в своей вере. Пришельцев нет и взяться им неоткуда. Да и Тренулар, наверное, не самоубийца. Значит, он и сам не относится серьезно к тому, что написал”.
Одиэй медленно повернул кресло и окинул взглядом стены кабинета. Стен, собственно, видно практически не было – их заслоняли многоэтажные полки с тысячами книг. Некоторые из них Одиэй прочитал еще в детстве, и они стали памятными вехами на его жизненном пути. Да и не только вехами. Ему всегда было скучно с людьми, и эти книги стали его единственными друзьями.
Он встал и, подойдя к одной из полок, с нежностью провел пальцами по истрепанным корешкам… Потом опустил руку и, отвернувшись к окну, попытался понять, чем вызван этот странный порыв. Какое отношение инопланетяне имели к прочитанным в детстве книгам, зачастую предельно далеким и от космоса, и от поисков разумной жизни во Вселенной? В общем-то, Одиэй понимал, какое, но словами эту неуловимую связь описать затруднялся. Ему потребовалось основательно поднапрячься, чтобы сформулировать для себя весьма приблизительный ответ на вопрос, в чем тут дело.
Все-таки в глубине души он немножко верил в то, что существа из другой звездной системы находятся где-то рядом – на этой планете или в ее ближайших окрестностях. Они, эти существа, могли походить на людей. Они даже могли быть в высшей степени гуманными. Но все равно они воспринимались как нечто бесконечно чужое и зловещее, как некая деперсонифицированная темная сила, пронизывающая космический вакуум, словно темная энергия, и отклоняющая историю человечества от ее естественной траектории. Этой силе нечего было противопоставить – разве что попытаться забыть о ней, сделать вид, что ее не существует, уйдя с головой в спасительный мир таких близких и таких родных произведений лучших фараллийских писателей. Тот же Кадо Кампиэль в своих веселых стихах и пьесах писал о чем угодно, только не об угрозе из космоса. А появись вдруг такая угроза – пронзил бы ее шпагой своего остроумия, словно лучом света. Как же современному миру не хватает такого гения…
Одиэй вдруг заметил, что газонокосилка стоит неподвижно. Видимо, аккумулятор сел… Хотя нет – в таком случае она подъехала бы к зарядной станции. Одиэй вернулся к столу и взял пульт дистанционного управления. Понажимав кнопки и убедившись, что толку от этого нет, он надел вместо тапок сандалии, захватил на всякий случай перчатки и вышел из дому.
Ярко-красная, обтекаемой формы газонокосилка, похожая на сильно увеличенный пылесос, весело поблескивала на солнце и выглядела прямо как на рекламной фотографии. Присев на корточки, Одиэй поставил машинку на бок и тщательно осмотрел. Так… Колеса целы, и трехлепестковые ножи, способные измельчать срезаемую траву почти в порошок, не сломаны и не погнуты. Наверное, мотор вышел из строя. Или что-то случилось с электроникой. В любом случае потребуется ремонт со вскрытием, и хорошо, что гарантия еще действует.
Одиэй с ностальгией вспомнил, как они с Хантой и Эгни ездили в прошлом году покупать это чудо техники. Большие покупки всегда поднимают настроение, а толчея в огромных торговых центрах позволяет ощутить себя неотъемлемой частью всего народа, как это случается на избирательных участках в день выборов. К тому же возникла иллюзия, будто вернулись старые добрые времена, когда они с Хантой еще души не чаяли друг в друге, и везде ходили вместе, держа за руку своего маленького сына. Эгни, правда, с тех пор изрядно подрос, и больше не держал родителей за руку, но в остальном как будто ничего не изменилось. Прямо идеальная семья…
Тяжело вздохнув, Одиэй поставил газонокосилку на колеса, поднялся с корточек и, глянув на часы, прикинул, стоит ли ехать в ремонтную мастерскую прямо сейчас. Ему захотелось дождаться жену и сына, чтобы, как в тот раз, взять их с собой. Впрочем, едва ли они согласятся – можно даже заранее предположить, какие у них будут отговорки… Одиэй оглядел подстриженный примерно на три четверти газон и, повинуясь внезапно возникшему непреодолимому желанию, посмотрел прямо в зенит. Там, в промежутке между двумя мягкими и белыми, как вата, облаками, висела неподвижно какая-то едва заметная темная точка. Выглядела она до того невинно, что поначалу не вызвала у Одиэя никакой тревоги. До него не сразу дошло, что небесный свод – это не комнатный потолок, и никакие пятна и точки сами собой на нем держаться не могут. Уже чувствуя недоумение, Одиэй попытался прикинуть, чем это может быть. Самолет двигался бы, а не стоял на месте – значит, не самолет. Вертолеты на такую высоту забираются редко. Воздушный шар относило бы ветром – а свисающего к земле привязного троса не видно… Дирижабль? Опять же, высота великовата, да и зачем дирижаблю зависать неподвижно над этим местом? Что здесь для него может быть интересного?
