Он хотел что-то добавить, но вдруг живот Стива громко заурчал. Роджерс растерянно глянул на Джеймса, а затем они рассмеялись, тут же разрушив напряжение и непривычный официоз, возникший между ними.

– Не ел ничего, наверное, весь день, – для проформы заворчал Барнс.

– Не до того было, – Стив улыбнулся смущённо, пожал плечами как бы говоря: «Ты же меня знаешь».

– Белок, Стив! Мышцам нужен белок, – шутливо попенял Джеймс.

– Да ладно тебе, – Стив закатил глаза, – никуда мои мышцы не денутся.

– Конечно нет, потому что я тебя накормлю.

И прежде, чем Стив успел что-то ответить, Джеймс перегнулся через стол и быстро чмокнул Роджерса в губы.

– Сейчас всё будет, – спокойно вернулся к плите, будто ничего и не произошло, – расставишь посуду?

– Ага, – кивнул Стив заторможенно.

И пока Джеймс не видел, коснулся своих губ кончиками пальцев.

– Сти-и-ив, – предупреждающе протянул Джеймс, недобро сверкая глазами.

– Что? – Роджерс, имея иммунитет к подобному роду взглядам, стащил кусок курицы с чужой тарелки.

– Я положил тебе из той же сковородки, что и себе. Вечно ты… – но вместо того, чтобы отодвинуть тарелку, Джеймс развернул её так, чтобы Стиву было удобнее взять следующий кусок, – аккуратно.

– Угу, – Стив с блаженным видом откинулся на спинку стула. – Спасибо, Джеймс.

– Всё для тебя, – усмехнулся Барнс. Ему не было жалко, нисколько, а спустя годы он привык к тому, что Стиву из его тарелки почему-то вкуснее. – Заварим чай? – Джеймс подтолкнул вилкой кружок огурца.

– Давай! – Стив оживился, с аппетитом захрустел свежим огурцом.

У Стива, как и у всех людей, были свои слабости, которые, однако, он тщательно скрывал: поистине божественный зелёный чай с облепиховым сиропом, который специально для него заваривал Джеймс и… ну, и сам Барнс. Вот, пожалуй, две главные слабости Стива Роджерса.

– Ты моешь посуду! – Джеймс довольно засмеялся при виде того, как Стив в ответ на данное предложение зажмурился. – Я приготовил ужин, накормил тебя, собираюсь напоить…

– И спать уложить? – произнёс вроде бы в шутку Стив, но по быстрому неуверенному взгляду, Джеймс понял, что Стив по-прежнему нервничает перед предстоящим разговором.

– Всему своё время, – он решил говорить прямо, хоть и с толикой юмора, чтобы помочь Стиву успокоиться, – но если с облепихового чая тебя развезёт, то ты, конечно, можешь остаться. Так и быть, найду для тебя уголок.

– Твоя дружеская поддержка бесценна, – Стив иронично вздёрнул бровь, но приподнятые уголки губ выдали его с головой.

Джеймс и сам успокаивался и чувствовал себя умиротворённым, когда Стив был спокоен.

– В общем, с тебя чистые тарелки и сковородка, да-да! – Барнс захихикал над досадливо поморщившимся Роджерсом – Сковородка – это обязательно! С меня – чай.

– По рукам, – Стив с улыбкой посмотрел на сидящего напротив Барнса.

========== 2. ==========

***

– Ну так, – Джеймс протянул Стиву массивную кружку. Сел на противоположный край дивана, откинулся на подлокотник, и весело взглянул на Роджерса, обхватившего пузатые горячие бока, – расскажешь дядюшке Джеймсу, что тебя беспокоит?

Стив с улыбкой покачал головой:

– Я думал, дядюшка Джеймс знает всё.

– Почти всё, – кивнул Барнс, отпивая ароматный чай. – Не подумай, – заговорил серьёзно, – я не требую от тебя всей правды прямо сейчас. Один вопрос – ты действительно этого хочешь и точно не против того, что мы станем…

– Друзьями с привилегиями? – не поднимая глаз, подсказал Стив.

– Фу, Стиви, – поморщился Джеймс, – что за пошлость? Мы с тобой практически одно целое. Никаких привилегий! Наше бесподобное, чудесное совместное времяпрепровождение теперь распространится ещё и на спальню, вот и всё, – он театральным жестом откинул лезущие в глаза волосы. – И я обещаю, что это ничего не изменит между нами, – на полном серьёзе, официально даже произнёс Барнс. Взгляд Стива стал недоумевающим. – Мы были друзьями, и мы ими останемся. – Весомо добавил он.

– Джеймс, – когда Стив смотрел на него вот так, Барнс чувствовал себя недалёким, – мы могли бы обсудить не столь очевидные вещи?

– Стив, – насупился Барнс, – дай хоть раз поважничать! – он нарочито возмущенно фыркнул и закатил глаза, чем развеселил Роджерса. – Так что?

Стив сжал губы, обдумывая ситуацию. Он не привык врать себе и Джеймсу. Барнс был прав: они практически одно целое, поэтому это почти одно и то же.

– Я попытаюсь объяснить, хорошо? Как это вижу я, – он дождался кивка, перевёл дух и начал, – мне кажется, что дело в доверии. Я не… мне искренне нравились девушки, за которыми я ухаживал. Я чувствовал влюбленность, – Стив нахмурился, постучал кончиками пальцев по толстым стенкам, отпил и продолжил, – но… они видели меня в определённом… в определённом свете и, наверное, мне сразу стоило сказать, что я не совсем соответствую или что я не совсем такой, каким они меня представляли, но… Я не хотел никого разочаровывать, Джеймс. Не хотел подводить, но… Видимо они чувствовали, что со мной что-то не так, и поэтому мы, в итоге, расставались.

– С тобой всё так, – твёрдо произнёс Джеймс, слушая внимательно, – ты не идеальный, вот в чём правда. Со своими достоинствами и недостатками, как и все люди. Нужно лишь не забывать о себе. А ты о себе забыл. Чего ты хочешь?

Стив вскинул голову и удивлённо, непонимающе посмотрел на Барнса.

– Ага, – кивнул Джеймс, едва заметно улыбаясь, – ты постоянно думаешь о том, чего хотят другие, а ты? Чего хочешь ты? Давай упростим задачу: не в планетарных масштабах, а прямо сейчас?

Стив замешкался. Его никто никогда не спрашивал о моменте «здесь и сейчас». Чего он хотел?

– Я не… – он неловко пожал широкими плечами, сгорбился даже немного, будто в попытке стать меньше. – Не думал никогда об этом.

Роджерс быстро реагировал на непредвиденные ситуации, умело подстраивался, мастерски находил решения и выходил победителем. Только когда речь не шла о чём-то столь личном и незнакомом, как сам Стив Роджерс и его желания.

– Спокойно, Стиви, – Джеймс, поняв, что даже, казалось бы, элементарнейшие мелочи даются с трудом, подсел ближе и коснулся руки. Погладил ладонь, спрашивая разрешения, а когда Стив расслабился, взял его за руку, принялся играть с пальцами. – Это не какой-то тест. Тут любой ответ верный. Всё хорошо.

Стив несильно сжал руку Джеймса и благодарно улыбнулся. Складка между бровями разгладилась.

– Вот так, – губы Джеймса растянулись в улыбке, – всё хорошо. Ты молодец.

Его голос вновь стал таким: низким и мурлычущим, как прошлой ночью. Когда они со Стивом… Дыхание неожиданно сбилось, а к щекам прилила краска. Роджерс разозлился на себя – что за глупая реакция?! Реагирует на всё, как нетронутая фиалка. Что Джеймс о нём подумает?

– Эй, Стиви, – Барнс видел, что мысли Стива оказались направлены в какое-то не то русло, – я хочу услышать ответ.

Он поставил опустевшую кружку на пол, и освободившейся рукой мягко взял Стива за подбородок, заставил повернуть голову.

– Здесь только мы, – Джеймс посмотрел Стиву в глаза, – мы можем говорить обо всём. Обо всём, что думаем и чего хотим. Так ведь?

– Я… – взгляд Стива быстро метнулся к медленно движущимся губам Джеймса и обратно – к его глазам, которые сверкнули игриво, с хитрецой.

Джеймс заметил этот взгляд, не мог не заметить. И то, как машинально Стив облизнул собственные губы, от него тоже не укрылось. Но следующий ход был за Стивом, поэтому Роджерс, подавив неуверенность, спросил:

– Могу я поцеловать тебя? Я хочу тебя поцеловать, – перефразировал он, вспомнив, что Джеймс спрашивал о желании.

В ответ Барнс довольно усмехнулся и прошёлся языком по губам. Стив замер, глядя на влажно блестящий рот, а потом наклонился и, прикрыв глаза, поцеловал. Губы Джеймса были всё ещё горячими после чая, горячее даже, чем прошлой ночью. И сохранили сладковатый вкус облепихового сиропа. Стив не удержался и осторожно пососал нижнюю губу Джеймса, поцеловал трепетно и отстранился. Быстро взглянул на Барнса – не позволил ли он себе слишком много?