— Как это нет? Ведь такой фрегат можно безопасно подвести к сверхновой… — поняв, что протупил, Лис запнулся. — Ну не совсем безопасно. Но тогда точно не оплавятся нервы. Вот.

— Подобный вид управления кораблем обычно используется на межпланетных круизных лайнерах. Он пригоден только вне пузыря. Но с учетом автопилотирования, является скорее забавой.

— Ясно.

Слова риконта должны были хлестнуть по нервам, пробудить желание спрятаться и, забившись в очередную нору, грызть в страхе собственные пальцы.

Страх не вернулся.

Только покой и осознанная необходимость поступка.

«Обещаешь?»

«Обещаю».

Риконт не лгал. И оборотень был в этом уверен.

— Убрать наружный обзор.

— Уже все? — Лисенок посмотрел направо — туда, где сверкал на синем кобальте голубой алмаз Ницневин.

— Да. Стекло недостаточно защищает тебя от нейтронного излучения, гамма-излучения и жесткого рентгена. Хватит.

— Повезло. Можете болтаться на автопилоте, любоваться видами, попивать винцо со «звездной пылью», гамма-лучами закусывая.

— Да.

Броня опустилась.

Бездна исчезла.

Окно стало стеной.

Повинуясь призывному жесту, светильник поднялся и, медленно разгораясь, подплыл к кровати. Пара оказалась в центре светового круга. Лис огляделся. На мгновение ему почудилось будто они сидят на раскаленных углях: смятое покрывало цвета пламени, вспыхивало костром, догорающим в ночи…

Урчание в желудке напрочь испортило момент: оборотень ощутил звериный голод.

— Сейчас все будет.

Шлепок по бедру застал Лиса врасплох. Капитан спрыгнул с кровати и уже через мгновение стоял возле гроба, воткнув провод в заушный разъем.

«Кэп одеваться сегодня собирается или чо?»

Лисенок вдруг понял: он сидит голый, волосы на лобке слиплись от собственной спермы, а из дырки при малейшем движении течет.

— А можно помыться?

— Иди, — риконт только махнул рукой в сторону душевой.

— Ага.

— Ого!

Лисенок застыл перед услужливо открывшейся дверью: вместо обычного душа перед ним стояла здоровенная ванна, вырезанная из черного опалисцирующего сиреневым камня.

— Это чего? Туда лезть?.. — он обернулся к широкой спине.

— Лезть. Туда.

— Как прикажешь.

Щелчок замка уведомил Лиса о закрытии двери. Придется ложиться в это каменное корыто. Едва он перекинул ногу через бортик, из четырех отверстий сбоку с шипением хлынули струи воды; облачка пара устремились вверх, разнося по ванной комнате аромат сао-орино. Оборотень принюхался. На секунду в насыщенно-манящих нотах гвоздики и лайма ему послышалась горечь полыни…

Прогнав наваждение, он погрузился в расслабляющее тепло.

Наскоро обсохнув, Лисенок сначала оглядел, а затем ощупал все панели ванной.

«И где тут, спрашивается, белье?»

Выходить голышом ему очень не хотелось. Стыд жег от волос на макушке до ногтей на пальцах ног. Нежась в мягкой воде, вдыхая аромат плода, созревшего под звездой Ницневин, Лис вспомнил корабельную «ночь». Ладони, считывающие реакции тела; пальцы вызывающие ощущение электрического разряда внутри; жесткий шрам на ласковых губах, придающий поцелую волшебную остроту; обволакивающую шершавость широкого языка, дразнящего соски. И долгий стон удовольствия от ощущения заполненности, и короткие всхлипы от размеренных толчков в кишке, и крик, слившийся с клокочущим хрипом…

У самой двери открылась третья снизу панель, за ней — аккуратная стопка одноразового безразмерного белья в вакуумных упаковках.

Лис выдохнул.

Выйдя из ванной комнаты, он сразу же увидел висящий возле кровати поднос. Курица-терияки в чашке, пирожки на алебастровом блюде, тарелка с горкой сао-орино, две бутылки воды с хорошо знакомой этикеткой — капитан заказал повару-андроиду завтрак. Сам риконт был полностью одет, даже успел пройтись по щетине лазером и теперь, сидя на убранной постели, лениво жевал пирожок. Недолго думая, оборотень плюхнулся по другую сторону подноса, цапнул с блюда еще теплую выпечку и затолкал ее в рот.

— Кх-х-х… — проглотив непрожеванный кусок, он уставился на капитана. — Можно еще спросить?

— Спрашивай, Тору.

— А как тут хранятся продукты? Все такое свежее. Даже это самое сао-орино — как с куста сегодня сорвали… — Лисенок осекся. — Ну или на чем оно у вас растет. И курица — будто только что бегала. Я знаю, у папы-Акихито был ресторанчик. И могу отличить свежак от лежака. А уж сублимированного корма нажрался до рвоты, пока мотался с Филиры на Ракшасу и обратно… Вот, — он потянулся за последним фруктом.

— Инертный газ. В данном случае — аргон. И температура плюс четыре по Цельсию. Можно сохранять продукты свежими в течение года по Земле.

— Понял.

Лицо капитана застыло, превратившись в посмертную маску.

«Да о чем он думает?! Вряд ли о курах с ягодами…»

Забив на загадочные мысли риконта, оборотень открыл бутылку с водой.

— Тору…

— А?.. — булькнув в горле, вода устремилась в нос. Опустив голову, Лис отчаянно закашлялся.

— Ты испугался? — Губы едва шевельнулись, взгляд пуст. — Я лишь хотел спросить — почему ты не называешь меня по имени? Даже в постели.

Вода брызнула из ноздрей и теперь стекала капля за каплей по кадыку, неприятно холодя кожу. Лисенок не знал ответа. Он просто не мог выговорить имя сына Великого Андиотра Вестерлунд Прайм. Слишком глубока, слишком темна, слишком непреодолима пропасть между потомком рассеянного по Земле народа и наследником Дома нор Хейд.

— Я должен это делать, капитан?

— Ты ничего не должен. Не бойся.

— Ну, тогда я вернусь к себе?..

«О боги вселенной, пусть он разрешит мне убраться нахрен отсюда!»

— Сиди тут. Я схожу за твоими вещами.

— Эй, я и сам могу! — вскочив, Лис задел край подноса: плошка с остатками курицы-терияки угрожающе накренилась, но удержала позиции.

— В одних трусах? Одноразовой формы твоего размера у меня нет. Даже если ты готов попасться на глаза нашим доблестным марсианам в таком пикантном виде — я тебя не пущу.

Звукоизоляция не позволила покинувшему каюту капитану услышать звонкий возглас похожий на лай: «Лейв!»

*

«Лейв нор Хейд. Ты прав, Лис. Его трудно произнести вслух даже мне. Оно гнетет, давит, лишает выбора и в конце пути искалечит. Но у меня есть время. У нас — есть»

Лифт остановился этажом выше жилых помещений и медчасти. По обеим сторонам сизо-серого коридора тянулась безликая череда дверей, только черные пиктограммы сухо сообщали: «кухня», «кладовая»… Он остановился напротив последней — на ней был нарисован черный треугольник со сторонами три, пять и восемь** дюймов. И, приложив большой палец к сканеру, открыл.

На противоположной стене располагались одна над другой шесть ячеек. Ровно на одну меньше чем стандартное число пилотов-киборгов фрегата Хаока-alter. На панели верхней левой равнодушно горел ядовито-зеленый диод.

«Скоро ты будешь дома, Гилд».

Он простоял, прижавшись лбом к холодной крышке ровно две минуты.

«В аргоне хорошо сохраняется не только драконятина, курица или сао-орино, Тору Генко».

Вернувшись, он застал Лисенка послушно сидящим на кровати. Искоса мелькнул потухший мутно-желтый взгляд, немного нервно шевельнулись плечи. Молчание. Бросив ему под ноги две потертые сумки с нехитрыми пожитками, Лейв коснулся колючего ежика волос на виске. Все хорошо.

Сначала надо отдать распоряжения.

— Оповещение команды. Всем. Хаока-alter благополучно прибыл на территорию Федерации Вестерлунд. Курс ноль-портал «Медуза»: 76гр 16′ галактической долготы 114гр 57′ галактической широты. Вахта Эйд-Навни через одиннадцать минут по Земле ровно. Большинство членов экипажа — граждане Империи Солнца, поэтому, я принял решение не переходить на время Палланта и новое расписание вахт будет составлено исходя из Земных суток. Следующие за близнецами — Эйя-Финн, далее — Шанди-Тору. Подтвердить.

— Есть капитан! — с излишним энтузиазмом отозвались протрезвевшие марсиане.