До совершеннолетия братья сидели под домашним арестом в удаленном ото всех крупных городов Марса поместье родителей. Крошечный флигель охраняли: дроны — с воздуха; силовое поле высотой сорок пять метров — по периметру; вооруженные посты охраны — в радиусе трех километров от последнего. Еду, одежду и прочую мелочевку ежемесячно сбрасывали на облицованную танжериновым гранитом террасу малые грузовые беспилотники. Дважды близнецам почти удалось бежать. Во второй раз они сумели, использовав простенькие «мозги» повара-андроида, взломать и перепрограммировать дронов так, что те разнесли генератор силового поля на субатомные частицы и расстреляли остатки боезапаса в охранников-homo sum. С уцелевшими Эйд и Навни разобрались вручную при помощи всевозможных острых металлических предметов из арсенала разобранного на детали повара: в просторечии — ножи кухонные. Их задержали, когда на угнанном аэрокаре (голову владельца нашли в двадцати метрах от туловища) они добрались до отцовской межпланетной яхты. Пока готовились к отлету, недовольный папа успел подогнать на стартовую площадку пушку-анигилятор, состоявшую на вооружении Империи в период подавления Филирийского мятежа. Как и все оружие из коллекции уважаемого на Красной планете политика-бизнесмена, она находилась в полной боевой готовности. Близнецам пришлось сдаться. Они вывалились из входного шлюза, покрытые коркой чужой крови, от тяжелых ботинок до свалявшихся колтунами длинных волос.

Они были побеждены.

Временно.

Оставшиеся до дня рождения две недели по Марсу братья просидели в подвале чудом уцелевшего дома. Забросивший дела отец бдил за личными бодигардами, которым было велено не спускать глаз с заключенных в индивидуальные глухие силовые поля братьев. Эйд и Навни не могли видеть друг друга, не могли разговаривать друг с другом, но они чувствовали, как в унисон бьются их, питаемые яростной жаждой свободы, сердца.

Наконец близнецы достигли совершеннолетия. Собравшийся на экстренное тайное заседание Имперский Совет Управления провинцией «Марс и сателлиты» лишил их фамильного имени, приговорил к вечному изгнанию и отправил под конвоем взвода полицейских Империи на стартовую площадку, где стояла готовая к отлету яхта их отца. Для широкой общественности Эйд и Навни добровольно отказались от своего статуса и отбыли в неизвестном направлении.

Низко опустив остриженные наголо головы, близнецы вошли в открытый шлюз, зашипев, дверь начала медленно закрываться… Из сужающегося проема высунулись две оскаленные физиономии; две пары лимонных глаз сияли ярче редчайших топазов, добываемых на Марсианском Олимпе; две правые руки демонстрировали средние пальцы.

Братья обрели свободу.

Отныне их звали Фобос и Деймос.

Прибыв на Ракшасу, они поселились в местной портовой зоне и незамедлительно озаботились созданием наилучшей репутации в соответствующих кругах, а конкретно — ограбили ювелира, изготовлявшего реплики знаменитых драгоценностей времен Республики. Оставив после себя в горящей мастерской четыре трупа с перерезанными глотками, доблестные марсиане рванули на Филиру, где им повезло пропить вырученные от продажи побрякушек деньги вместе с парой пилотов-киборгов пиратского фрегата Синяя Птица. Так они оказались в составе экипажа сказки, легенды и занозы в задницах всех добропорядочных граждан и правоохранительных органов Империи Солнца.

Фобос и Деймос прожили шесть лет по Земле как в раю, обещанном епископами прихожанам Новой Марсианской Католической Церкви. На шустрых межпланетных яхтах, базой которым служила неуловимая Синяя Птица, они совершали набеги на все подвергшиеся терраформированию планеты и спутники. В составе из двух десятков мелких судов брали на абордаж сразу на выходе из пузыря Алькубьерре неповоротливые грузо-пассажирские крейсеры. Нет, они не вырезали всех подряд, а только тех, кто попадался под ноги. Но однажды, во время очередного отдыха в лучшем заведении Филиры, подвыпившая пара коллег по славному пиратскому цеху продемонстрировала им ахуенные «разумные удавки». Близнецы немедленно пожелали такие же. Им вежливо отказали. В результате, отделанный натуральным вестерлундским бархатом нежного цвета фламинго кабинет был перекрашен в багрово-алый, коллеги-пилоты и шесть жриц любви, искромсанные до неузнаваемости, валялись в смеси собственных крови и ливера, а торжествующие Страх и Ужас покинули бордель, украсив себя вожделенной добычей.

Законов у пиратов немного. Один из них гласит: «Один пират может убить другого либо на дуэли в присутствии четырех секундантов и одного практикующего медика, либо во время войны кланов. Братья же прикончили двух пилотов фрегата Синяя Птица — корабля, капитану и команде которого они поклялись служить до гроба. Пришлось два года по Земле чинить древних роботов на фермах Тритона.

Вернувшись на Филиру, Фобос и Деймос вели себя очень скромно: за местный год никого не убили — только слегка подпортили нескольким наглецам рожи. То ли капитан Синей Птицы был занят более важными делами, то ли ему было поебать на совершенное марсианами преступление (парой киборгов больше, парой меньше — какая нафиг разница!), но братьев никто не искал. Однако наняться на более-менее приличную посудину и заработать деньжат они тоже не могли…

…Лис впитывал, осмысливал, крутил в голове услышанное. До оборотня дошло — ему невероятно подфартило: он познакомился с Эйдом и Навни, когда те немного поутихли. Переработанная инфа засела у него в мозгу как титановый гвоздь в притолоке двери ресторанчика папы-Акихито. Ясен-красен, близнецы отморожены до абсолютного нуля и одновременно — им ахренеть везет! Такого сочетания нужно опасаться.

— Что скажете? — слегка хриплый баритон капитана перешел в рык.

— Это правда…

— …отрицать — глупо.

— Вы послали запрос на Конкордию…

— …сразу после перехода на автопилот? — Эйд и Навни осмелились задать вопрос.

— Разумеется. Вы же заметили исчезновение любимых игрушек? И не думали, что я не запрошу досье на обладателей подобного арсенала? — Слова вылетали рокочущими волнами, почерневший взгляд удерживал в фокусе обоих братьев.

— Мы не будем клясться…

— …наши клятвы дешевле песка марсианских пустынь.

— Просто мы хотим…

— …пойти за вами, капитан.

— Полет за звездным огнем, риск погибнуть в вихре гелиево-водородных жгутов, рвущихся из сгустка плазмы…

— …или захватить невиданное количество игниса и победить не только Беленусов, но и саму Вселенную!

— Такой шанс не выпадал еще никому…

— …и никогда.

— Не сомневайтесь в нашей преданности…

— …высокий дайн.

Второй близнец поднялся, подошел к столику. Оба низко склонили головы, длинные пряди темных волос задели сапоги капитана.

— Тогда оставьте марсианский этикет и обращайтесь на «ты» и «капитан», — голос смягчился. — Марш на место, — риконт махнул рукой.

— Так мы продолжим? — очевидно Эйя твердо решила исполнить задуманное. — Тору, принеси колоду.

Простоявший все это время со шкатулкой в руках, Лисенок засуетился. Завернув карты в салфетку (как ее там? харинд?..), он передал их пророчице.

— Теперь всем полагается покинуть каюту и отойти на расстояние не менее одного километра…

«Какого кэп не хочет, чтобы она ему погадала? Нифига не ясно!»: — Лис вернулся к бассейну.

— Необязательно, — Эйя развернула харинд и протянула колоду, —включить свой дар только в отношении тебя, — грустная усмешка. — Я была хорошей ученицей. Самой лучшей. Перетасуй Таро, капитан.

На переливающимся всеми оттенками золота куске ткани лежала аккуратная колода: шафрановые «рубашки» были окантованы лентой цвета крови.

Задержавшись на мгновение, крупная кисть решительно ухватила карты. Сухое шуршание — риконт перетасовал колоду.

— Справа от себя положжи, — Эйя перешла на акцент Федерации. — Теперь любую возьми и на середину стола клади.

На поверхность цвета корицы лег диск чистого золота сверкающий на фоне высокого неба. Туз Денариев.

— Это хорошший знак: об удачче, о правильности действий на достижжение материальных целей направленных, он говорит. Ччтобы игнис заххватить и Вестерлунд возвеличчить, сломив Империю, у тебя все есть. Ччто или кто Тузу Денариев противостоит, посмотрим.